литературные опыты. Нуар про лягушек-3

[Vitaliy66]

Глава 8. Южное гостеприимство



 

Пока что всё складывалось на редкость неплохо – учитывая все обстоятельства. Несколько часов сна принесли отдых уставшему телу и вернули ясность мыслям. Мускулы уже не отзывались ноющей болью на каждое движение – хотя пинки, полученные при близком знакомстве с фрогами речной мафии, всё ещё чувствовались. Ладно, не привыкать. Профессия частного детектива предполагает такие вещи. Я давно смирился с тем фактом, что сидеть днями напролёт в уютном кафе, решая интеллектуальные головоломки, мне, скорее всего, не светит. Куда чаще приходится шляться по сомнительным местам и иметь дело с тёмными личностями. А тому, кто суёт свой нос в чужие дела, частенько достаётся от недовольных этим фактом сограждан…


Подкрепившись стряпнёй Олури, я расстелил на столе карту и подозвал Папу Ориджабу.


– Смотри, партнер. До Коссуги дней шесть или семь пути. Если наши ночные гости уже вернулись к своим подельникам, то наверняка отправили туда весточку. Боюсь, нам готовят тёплую встречу.


Папа застонал.


– Князья преисподней, ну сколько можно! Почему все эти уроды не оставят нас в покое!


– Работа у них такая. Слушай дальше. Они разыскивают именно этот пиасс: одномачтовый, с палубной надстройкой. Если корабль будет другим, мафиози просто не обратят на него внимания.


Глава разбойной семейки задумался.


– Хочешь сказать, если мы бросим эту лоханку и уведём другую, то…


Мысли у парней из Весёлых Топей работают только в одном направлении, вновь убедился я.


– …Ситуация повторится, и не факт, что вам повезёт снова. Нет. Я предлагаю нечто другое. Скажи-ка, только честно: сколько у нас сейчас наличности?


Он замялся.


– Ну же, партнер! Мы собрались сорвать жирный куш – хочешь не хочешь, придется вложиться…


– У нас было семь трито пять кристи. Плюс твои двадцать с мелочью…


– М-да, не густо. Ладно, будем надеяться, хватит. Нам потребуется парочка плотницких топоров, пила, клещи, коловорот, молотки, нож-скобель… Хотя без скобеля можно обойтись, лучше мачете. Доски в трюме есть… И, конечно, побольше гвоздей. Да, ещё парусина, парусное шило и дратва. И бухта пенькового каната – наших запасов может не хватить… Так, вроде всё пока. Наверняка что-то забыл, но это дело поправимое.


Он молча таращился на меня.


– Ты что, задумал переделать корабль? – изумился Гас: оказывается, мальчишка внимательно слушал наш разговор.


– Соображаешь. Это не так сложно, как кажется. Уберем надстройку, поставим вторую мачту, может, изменим немного профиль – нарастим нос и корму… Или, наоборот, снимем лишку. И всё, дело сделано!


– А как же… Видно же будет, что всё новое…


– Покрасим… О! Краска! Лучше всего черная, как сейчас – тогда не придется перекрашивать весь корпус.


– Ну, ты нагородил! Да тут работы… Даже не знаю, на сколько! – охнул Ориджаба-старший.


– Максимум на пару дней. Послушай, это хороший план. Кое-что можно сделать прямо на ходу – снести верхнюю каюту, скажем.


– Такие расходы… Ты нас по миру пустишь…


– Не преувеличивай. Главное, собьем с толку погоню. Мёртвым деньги ни к чему, а?


Он поворчал ещё немного, но в конце концов согласился. Зато, как и следовало ожидать, против затеи восстал Роффл. Он, похоже, готов был встретить в штыки любое начинание, если оно исходило от меня. Папе Ориджабе даже пришлось прикрикнуть, чтобы угомонить строптивого юнца.


Часть инструментов, краску и парусину удалось закупить в ближайшей деревне – на реке с оживленным судоходством есть постоянный спрос на такие товары. Меня особенно порадовал тот факт, что полотно оказалось крашеным в красновато-бурый цвет. Стоит заменить им наш светло-серый парус, и пиасс сразу станет выглядеть иначе. Морфи, Гас и Пиксин, получив добро, с таким энтузиазмом принялись крушить палубную надстройку, что пришлось умерить их пыл.


– Нам может потребоваться этот материал. Так что разбирайте аккуратно и складывайте целые доски на корме.


Себе я наметил наиболее сложное дело. Ближе к вечеру, оставив руль на попечение мальчишек, я прорубил в палубе дыру под фок-мачту и, спустившись вниз, принялся сооружать крепление. Весь фокус был в том, чтобы не пробить ненароком днище. Конструкция в результате получилась странная и громоздкая – однако я был убежден, что она выдержит вес.


– Слышь, Ловкач! Где ты всему этому научился?! – полюбопытствовал Морфи за ужином.


– Много путешествовал последние пару лет. И редко задерживался на одном месте. Так что с корабельным делом познакомился плотно… Ты ешь, ешь. У нас ещё куча дел сегодня.


Мы были заняты до глубокой ночи: строгали, пилили, при свете фонаря размечали угольком и кроили парусину. Татти и Олури искололи все пальцы кривыми парусными иглами, протыкая плотную, неподатливую ткань. Красотка ныла и норовила увильнуть от дела; её сестра работала, закусив губу, с мрачным упорством. Я нагрузил делами всех, включая Папу Ориджабу. Наконец, глава семейства взмолился о пощаде.


– Ты какой-то двужильный, Ловкач! Хватит вкалывать, а? Я тут с ног валюсь! К чему такая спешка?


– Хочу, чтобы пиасс изменил облик к завтрашнему утру.  И чтобы никто не видел, как мы это делаем.


– Сил уже нет совсем! Всё равно до завтра не успеть. Ты возись, если хочешь, а я в койку… – и он заковылял вниз.


Роффл с грохотом швырнул на палубу топор и последовал за Папой.


– Ладно. Спать, так спать. Давайте на боковую, – я отложил пилу. Пожалуй, и в самом деле пора отдохнуть. Как мало иногда нужно для счастья – крыша над головой и несколько часов безмятежного сна… Почувствовав чей-то взгляд, я обернулся.


Элин сидела на границе светового круга, отбрасываемого фонарем, и, склонив голову на бок, внимательно смотрела на меня.


– Поговорим? – вполголоса предложил я. Она не ответила. Я выждал немного, прислушиваясь к возне под палубой. Наконец, всё стихло.  Я прикрутил фитиль – так, что остался еле видный, мерцающий огонёк, и отнес фонарь на корму.


– Здесь нас не подслушают. Скажи, сколько тебе лет? – я не был уверен, что она ответит.


– Больше, чем кажется… – тоненький хрипловатый голос прозвучал совсем тихо, словно дуновение ночного ветерка.


– Об этом я и сам догадался. Наверное, ты от души повеселилась, когда я пытался привлечь твоё внимание этим дурацким волчком… Чувствую себя идиотом.


– Зря. Хотя это действительно было забавно.


– Да уж… На самом деле ты взрослая, верно? И ты не одна такая. Хочешь найти своих?


В ответ раздался чуть слышный смешок.


– Кто такие свои?


– Тебе лучше знать.


– А для тебя?


– Уж точно не Ориджаба. Послушай, мне ничего от тебя не надо, веришь?


Последовала долгая пауза.


– Тогда почему ты здесь?


– Стечение обстоятельств. Я должен выполнить последнюю волю друга. А чего хочешь ты?


Снова пауза.


– Многого.


Очень информативно…


– Например? Я ведь мог бы тебе помочь… Наверное. Во всяком случае, убраться подальше от этой горе-семейки с их проблемами – вполне.


– Зачем тебе это?


– Да так… Не люблю, когда кого-то похищают. Послушай, хочу предложить тебе сделку. Через семь или восемь дней мы доберемся до Коссуги. Там я покину корабль. Есть только одна маленькая проблема: вся моя наличность в распоряжении у этих прохиндеев. Думаю, тебе не составит труда вернуть несколько трито их законному владельцу… С твоими-то талантами.


– А что взамен?


– Помогу тебе добраться до господина Хойзе… Если он действительно существует. Или в любое другое место.


– Он существует.


– Как скажешь… Маленькие девочки редко путешествуют одни. Со мной тебе будет безопаснее.


– Ловкач – это одна маска... Для них. Сейчас – другая. Для меня. Сколько их у тебя?


– Не так много, как кажется. И я говорю тебе правду.


Но не всю, добавил я про себя. Разумная осторожность – ведь та, что сидела предо мной в обличье ребенка, отправила за борт одного матерого головореза и покалечила второго. Кто знает, что у неё на уме? Я отвел взгляд – на секунду, не больше. Элин исчезла. Я осмотрелся по сторонам. Никого. Более убедительной демонстрации талантов трудно придумать… Так это – ответ «нет»?


– Время поразмыслить есть, – произнес я в пустоту. – Хочешь попробовать сама – мешать не стану. Но если всё же надумаешь – дай знать заранее.  


 


***

Двух дней, конечно, оказалось недостаточно; но на третий, ближе к вечеру, я удовлетворенно окинул взором дело наших рук. Борта пиасса сделались выше, палубная надстройка исчезла – на её месте выросла новенькая мачта, а нос украсил длинный бушприт. Большую часть юта закрывал брезентовый навес, закрепленный на дуговом каркасе. С палубы все эти переделки выглядели немного странно – но нам был важен исключительно внешний вид. Красно-коричневые паруса довершали картину. На фок был поставлен обыкновенный стаксель: управлять в одиночку двумя веерными парусами невозможно. Даже сейчас мне то и дело приходилось прибегать к помощи мальчишек – благо, Гас и Морфи с охотой брались за дело. Парни раздобыли себе широкополые соломенные шляпы – такие головные уборы традиционно в ходу у речников, поскольку прекрасно защищают от солнца. В нашем случае они ещё и прятали от случайных глаз физиономии юных киднепперов. При виде встречных кораблей и лодок я спускался вниз, а у руля вставал Папа Ориджаба. Повязка на глазу преобразила мелкого жулика в импозантного старого пирата.


Скорость судна заметно возросла. Теперь не было нужды плыть по ночам, рискуя нарваться в темноте на мель: как только солнце скрывалось за горизонтом, мы бросали якорь и становились на ночлег. Дни летели незаметно. Я ждал решения Элин, но она медлила с ответом. Что ж, её право. Несомненно, она могла бы пролить свет на многое, но главное я уже знал: невидимки существуют. Выходит, старый генерал Звездуа не сошел с ума и не стал жертвой интриг своей родни. Когда я доберусь до урочища Срубленный Лес, нам о многом надо будет поговорить…


– Если ветер не изменится, то завтра в это же время мы должны увидеть огни Коссуги, – заявил я в один из вечеров, сверившись с картой. – Что будем делать дальше, компаньоны?


– Всё по плану, – откликнулся Папа. – Найдём укромный уголок, причалим, разнюхаем, что да как…


– Не забывай, нас разыскивают парни из речной мафии. Будет лучше, если расспросами займусь я – у меня есть опыт в подобного рода делах.


– Ну, раз ты так говоришь...


Что-то в его тоне мне не понравилось.


– Если всё ещё не доверяешь – пошли со мной, что за проблемы?


– Дельная мысль. Только без обид, партнер: сам понимаешь, должны быть какие-то гарантии…


***

Морфи проснулся от того, что кто-то легонько тряс его за плечо.


– Эй, брат, вставай! – прошептал в темноте Гас.


– Что, пора?


– Ага. Давай, поднимайся...


Папа Ориджаба ждал их на палубе. Разговаривать было не о чем: они всё уже обсудили заранее, два дня назад. Стараясь не шуметь, Гас, Морфи и Роффл подняли стаксель и развернули веерный парус. Папа встал у руля. Повинуясь дуновениям ночного бриза, пиасс тронулся с места. Конечно, управлять кораблем так же ловко, как бледнокожий, они не могли; и тем не менее Морфи чувствовал радость и азарт – ведь они впервые делали это сами, без подсказок, и у них получалось! Татти и Олури внизу собрали вещи. Груза получилось ещё больше, чем в прошлый раз – правда, теперь было время как следует всё запаковать и увязать.


Ближе к утру по обоим берегам появились огоньки. Их становилось всё больше: Коссуга была крупным городом, лишь немногим уступая Амфитрите. Судоходство, невзирая на глухой ночной час, не прекращалось: отражения бортовых фонарей играли в тёмной воде, рассыпаясь на тысячи искорок. Ветер доносил множество запахов – вонь креозота, речной тины и подгнившей рыбы причудливо переплеталась с дурманяще-сладкими ароматами неизвестных цветов.


Они обогнули караван судов, шедших навстречу – и оказались в обширном заливе. Повсюду, куда ни кинь взгляд, сияло море огней. Папа Ориджаба направил пиасс к берегу. На физиономии его играла довольная ухмылка.


– Роф, ступай вниз и помоги сёстрам. Несите сюда девчонку, только тихо. Гас, подготовь сходни. Морфи, сынок, возьми арбалет и сядь вон там…


Этого момента Морфи боялся больше всего. Если Ловкач сейчас проснется и выберется на палубу, придется стрелять… Ну почему снова он?! Нет бы поручить это Роффлу – старший «братец» с самого начала косо поглядывал на их компаньона…  


Семейство собралось наверху. Люк, ведущий под палубу, закрыли; Гас достал заранее припасенный клин и протянул Папе. Старший Ориджаба ловко вогнал его в железные проушины. Дело было сделано. В этот момент Элин, бывшая на руках у Роффла, бешено завертелась, стараясь выпутаться из одеяла.


– Тихо ты! – рыкнул тот и отвесил ей подзатыльник. – Не шуми!


– Спокойно, детка, спокойно… Ты в безопасности, – торопливо бросил Папа. – Идёмте, идёмте скорее…


Они торопливо спустились по сходням и двинулись прочь от корабля. Припортовые кварталы, с их не затихающей ни на мгновение жизнью, вскоре остались позади. В этот предутренний час на улицах было пустынно. Бледными пятнами мерцали фонари. Туманная дымка неподвижно висела над землёй; узкие боковые аллеи под сенью густой листвы казались тоннелями – там царила густая тьма. Морфи настороженно поглядывал по сторонам.


– Куда мы идём, Папа?


– Я пока и сам толком не понимаю, – признался Ориджаба-старший. – Но для начала стоит убраться подальше от порта. Потом подыщем нам жильё – что-нибудь недорогое, в укромном местечке.


– Как думаешь, Ловкач будет нас искать?


– А пусть хоть обыщется, – усмехнулся Папа. – Это большой город, сынок. Затеряться здесь – раз плюнуть.


– Не нравится мне всё это… – пробормотал Гас.


– Ну, ну, чего это вы приуныли? Берите пример с меня, дети мои. Выше нос! Наши дела наконец-то налаживаются. Мы при деньгах, да и погоня безнадежно отстала. А когда вернем господину Хойзе его любимую дочурку, всё станет просто волшебно – это я вам обещаю…


***

В каюте стояла необычная, ватная тишина. Ещё не успев открыть глаза, я понял: что-то случилось. В теперешнем положении это, скорее всего, означало – ничего хорошего.  Но раз я всё ещё жив…


Я выбрался из крохотной каюты, окинул взглядом камбуз – и усмехнулся. Всё стало ясно: следы поспешных сборов были красноречивы. Ориджаба провернули со мной тот самый фокус, что я надеялся провернуть с ними. Хорошо хоть, горло во сне не перерезали – и на том спасибо…


Элин, похоже, сделала свой выбор. Глупо, конечно – но я вполне её понимал. Незадачливые киднепперы всё же были фрогами, а я – нет. Условности порой значат больше обыкновенного здравого смысла. Я не сомневался, что она в любой момент может покинуть разбойную семейку – а значит, находится с ними по своей воле. Что ж, одной заботой меньше. Правда, я так и не получил своих денег, не считая той мелочи, что завалялась в карманах после покупки инструментов и деталей такелажа. Этого хватит на три-четыре дня – а потом придется каким-то образом раздобыть наличность… Я снова огляделся, на этот раз – более внимательно.


Ориджаба, конечно, прихватили с собой всё мало-мальски ценное. Осталось некоторое количество солонины в бочке, нехитрый матросский скарб, содержимое трюма – и, собственно, сам корабль. Будучи законопослушным гражданином Королевства, я не мог распоряжаться чужой собственностью. В общем-то, мне стоило бы как можно скорее покинуть пиасс: заинтересуйся им любой представитель власти, и объяснить ситуацию будет ох как непросто… Я собрал немного провизии и упаковал в вещмешок. Кроме еды, там был купленный в Амфитрите костюм и главное моё сокровище – карта. Негусто; но мне порой приходилось довольствоваться и меньшим.


Я попытался выбраться на палубу – и столкнулся с новым сюрпризом: люк оказался заперт. Я надавил плечом; потом, согнувшись в три погибели, попытался выжать его спиной. Безрезультатно. Ругая на чем свет стоит изобретательных жуликов, я вновь спустился на камбуз. Нужно было что-то тяжелое, что-то… Ага, этот табурет сойдет – о череп мафиози он не сломался, выходит, сработан крепко. Или я выбью люк, или разнесу его в щепы, и плевать на шум. Стиснув зубы, я принялся проламывать себе путь к свободе. Это оказалось труднее, чем я думал. Спина вскоре сделалась мокрой от пота, мелкие щепки застревали в волосах – но я не сдавался. Внезапно он поддался – так неожиданно, что я едва не вывихнул запястье. По глазам резанул яркий утренний свет.


– Провалиться мне в преисподнюю! – послышался чей-то голос. – Бледнокожий!


Вот оно что. Мне помогли – причем те, кого я вовсе не рад был видеть. На палубе толпились фроги в форменных мундирах полиции, с любопытством меня разглядывая.


– Ты кто такой? – неприветливо поинтересовался один из них. – Как звать? Что тут вообще происходит?


…В некоторых ситуациях надо соображать быстро. Я не мог назвать им своё настоящее имя – Эдуар Монтескрипт был слишком известной личностью; да и нынешнее положение объяснить будет трудновато. Но кого они видят сейчас? Чужака, бледнокожего, существо иного биологического вида… Иностранца!           


– Messieurs, vous n'imaginez pas comme je suis content de vous voir![1] – заявил я, слегка покривив при этом душой.


– Э-э… Что?


– Parlez-vous français?[2]


– Вот же скотство! – тяжело вздохнул полицейский. – Только иммигрантов нам тут не хватало… Слушай сюда. Зовут? Тебя? Как?


Судя по всему, парень искренне считал, что я обязан его понимать, если он будет  громко и отчетливо проговаривать каждое слово.


– Je vais encore faire semblant de ne pas comprendre toi![3] – радостно сообщил я ему. Произношение наверняка хромало – французским мне не приходилось пользоваться вот уже много лет, с тех давних времен, что я учился в Метрополии. К счастью, сейчас это не имело ни малейшего значения.


– Похоже, разбираться придется в участке… – подвел он итог нашей беседе и жестами показал – вылезай.


Прихватив вещмешок, я выбрался на палубу и осмотрелся. Как я и предполагал, Ориджаба причалили в дальнем уголке порта, подальше от крупных торговых терминалов. Идея, в общем-то, здравая – вот только полиция Коссуги была прекрасно осведомлена о таких укромных, излюбленных контрабандистами местечках, и наверняка периодически устраивала проверки. На берегу уже собралась кучка местных бездельников: их внимание привлек шум, когда я выламывал люк.


Ну что ж. Сейчас меня отведут в участок и запрут в общую камеру – до выяснения обстоятельств. Спустя пару часов явится кто-нибудь рангом повыше и учинит допрос; и тут уже не отделаться несколькими фразами на одном из языков Метрополии. Жернова закона вращаются медленно, но неумолимо: рано или поздно мне придется заговорить. Молчание – не выход: они просто найдут повод держать меня за решеткой подольше. Да и пиасс проверят. Кому-нибудь наверняка бросятся в глаза переделки; а когда они разберутся, что корабль числится в угоне – у них будут все основания завести уголовное дело…


            Все эти мысли вихрем пронеслись в голове за те краткие мгновения, что мы шли по палубе. К счастью, местная полиция была экипирована несколько хуже столичной – по крайней мере, наручников у них не имелось. Один из констеблей придерживал меня за правый локоть, двое других подпирали слева и сзади, и ещё один шел впереди. Весьма профессионально – вот только по узким сходням можно было пройти лишь поодиночке…


            Решение созрело мгновенно. Едва ступив на шаткие доски, я легонько тюкнул носком ботинка под колено идущего впереди, подловив его на полушаге. Не ожидавший такого подлого приёмчика полицейский изумленно охнул и замахал руками, пытаясь удержать равновесие – а я, поймав его запястье, чуть подправил траекторию падения. С шумом и брызгами служитель закона погрузился в воду. Идущий сзади вцепился в моё плечо – и тут же согнулся пополам, словив удар локтем под дых. В два прыжка преодолев расстояние до причала, я кинулся наутёк.


– Стоять! Держи его! – завопили констебли. Случайные зрители радостно заулюлюкали: фроги вообще охочи до зрелищ, а увидеть погоню доводится не каждый день! Что характерно, никто не попытался меня остановить: полицию в таких местах традиционно недолюбливают. 


            В этот рывок я вложил все силы, моля судьбу о том, чтобы ноги не занесли меня ненароком в тупик. Мешок нещадно лупил по спине; я весь взмок – несмотря на утренний час, было уже довольно жарко. Полиция вскоре отстала. Миновав несколько кварталов, я заставил себя перейти на шаг: бегущий всегда вызывает повышенное внимание. За очередным поворотом открылась широкая улица. Неподалеку от перекрестка скучал молодой фрог: устроившись в расслабленной позе в тени лёгкой, с матерчатым верхом повозки, он меланхолично жевал травинку. Это была удача! При виде меня рикша слегка оживился.


– Куда едем, миста?


– В центр. Мне нужен какой-нибудь приличный отель, – отозвался я, пытаясь дышать ровно.


– Насколько приличный?


– Начни с самого лучшего, и не ошибёшься. Он бросил на меня заинтересованный взгляд. Должно быть, бородатые оборванцы редко интересуются фешенебельными гостиницами.


– Два кристи, один в задаток.


– Идёт. И ещё один сверху, если поторопишься. 


– Садитесь, – заулыбался рикша. – Сделаем!


            Разумеется, я не собирался тратить последние деньги на дорогущий номер. Всего лишь предосторожность – если парня допросит полиция, у них будет замечательный ложный след, а у меня, соответственно – немного форы. Я не собирался надолго задерживаться в Коссуге. Ровно настолько, чтобы найти семейку Ориджаба и установить за ними слежку.


             Дело Тотолле Звездуа и судьба «малышки» Элин были сплетены воедино – не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться об этом. Сумасшедший случай свел меня с одной из таинственных невидимок, оккупировавших генеральский замок – я почти не сомневался в этом. Кто же они? Секта, владеющая таинственными умениями? Или – семья, клан, обладающий врожденными способностями? Скорее всего, второе. Тотолле Звездуа описывал их как мерзкого вида карликов, а Элин выглядела, скорее, ребенком – но это можно списать на разное восприятие… Или – на проницательность старика. В конце концов, ни Папа, ни его семейка ни о чём не догадались, да и я увидел в Элин взрослую далеко не сразу. Как бы там ни было, упускать её из виду было бы непростительной ошибкой. Вдобавок, я сильно подозревал, что конечный пункт путешествия у нас один и тот же – а значит, найти их не будет большой проблемой…


– А вы тяжелый, миста! С виду-то и не скажешь… Я словно троих фрогов везу! – отвлек меня от раздумий рикша. – Надо бы доплатить маленько…


– С чего вдруг? Цена названа, задаток получен. Если ты такой худосочный, что не можешь управиться с тележкой, ищи другую работу! – холодно отозвался я. Не люблю попрошаек и нытиков.


Он пробежал ещё несколько кварталов – и перешел на шаг.


– Эй, парень, да что с тобой? – может, он болен? – Мы, вроде, договаривались, что ты поторопишься!


Рикша остановился.


– Со мной-то всё в порядке, миста, а вот с вами что-то не то. Не поеду я дальше, как хотите. Всё, хватит!


С такими штучками мне уже приходилось сталкиваться. Приёмчик подлый, но действенный: если вы и в самом деле куда-то торопитесь, порой легче переплатить мелкому негодяю, чем безуспешно взывать к его совести. Такие типы очень хорошо чуют, с кем можно провернуть подобный трюк, а с кем нет. Устраивать скандал посреди оживленной улицы было не в моих интересах, но и швыряться деньгами я не собирался – сейчас на счету была каждая монета.


– Дело твоё, паренек! – я спрыгнул с повозки и зашагал прочь. – Нет услуги – нет оплаты, всё просто.


– Эй, миста! Вы, видать, многовато грехов накопили! – крикнул он мне в спину. – Прям к земле тянут!


– Вот засранец! – пробормотал я, оборачиваясь и показывая наглому юнцу кулак. Прохожие бросали на нас любопытные взгляды.


Солнце припекало уже ощутимо. К счастью, жители Коссуги полностью разделяли моё представление о комфорте: в городе было полно тенистых аллей и скверов – за время короткой поездки я успел в этом убедиться. Раса амфибий по возможности избегала жгучих лучей, предпочитая благословенную прохладу. Найдя уютную скамейку в раскинувшемся неподалеку маленьком парке, я решил немного отдохнуть и собраться с мыслями – но не успел ни того, ни другого. Стоило только присесть, как возникшая из ниоткуда тяжелая рука опустилась мне на плечо, и знакомый насмешливый голос произнес:


– Провалиться мне в преисподнюю! Эдуар Монтескрипт, собственной персоной! Позволь-ка полюбопытствовать, каким это ветром тебя сюда занесло? 


 

[1] Господа, вы не представляете, как я рад вас видеть! (франц.)




[2] Вы говорите по французски? (франц.)




[3] Я буду делать вид, что не понимаю вас! (франц.)

 

[Kaufman]

Глава 9. Контора Тука

 


Джемайя Тук щелкнул серебряной крышечкой зажигалки и закурил сигарету. Пристрастие к табаку не слишком часто встречается среди фрогов: культура амфибий исторически вмещала великое множество разнообразных стимуляторов – и законных, и не очень. Порок бледнокожих был чем-то вроде очередного модного поветрия: точно так же пару лет назад у местных щеголей был популярен привезенный из Метрополии кофе. Но Джемайя искренне пристрастился к вдыханию ароматного дыма. Лучшие сигареты продавались, конечно, в столице – и ему стоило немалых трудов наладить канал бесперебойной, а главное, быстрой поставки: во влажном климате Пацифиды лишний день перевозки порой оборачивался безвозвратно загубленной партией первоклассного курева… Но для ловкого и предприимчивого парня нет ничего невозможного.


«Нет ничего невозможного, Дже. Главное – правильно приложить усилия» – говаривал его двоюродный дядюшка. Именно он отговорил молодого Джемайю от карьеры плетельщика корзин – ремесла, которым промышляли несчетные поколения Туков. Дядя Хепп… Да, вот кто по-настоящему понимал жизнь! «Из двух занятий – мастерить что-нибудь или чем-нибудь торговать, всегда выбирай второе. То, что получаешь в первом случае – это крохи, малыш. Капли. Даже если сейчас тебе кажется, что это не так… Ты тратишь слишком много сил и времени. Настоящие деньги делаются легко. Тут нужен ум, да; нужна ловкость – как раз то, чего напрочь лишены твои досточтимые родители. Коммерция – это нечто совершенно иное; вопрос восприятия, если хочешь… – тут дядюшка неопределенно помавал рукой в воздухе. – Потоки, Дже. Ручейки, речушки, полноводные реки. И тебе требуется приложить несравненно меньше труда – говоря образно, всего лишь запустить туда ладошку и отклонить себе струйку звонких блестящих кругляшей. А для начала стоило бы оторвать взгляд от прутьев и немного пошевелить мозгами. Твои родители этого не понимают, но ты… Джемайя, мальчик мой, ты определенно достоин большего!»


Дядюшкины речи не канули в болото. Покинув родительский дом, Джемайя Тук избрал стезю коммерсанта, причем весьма своеобразного. Он начал торговать информацией. О, Её Величество Информация! Какой роскошный, шикарный, первоклассный товар порой представляла собой она! Скромная конторская папка, пачка фотографий, а иногда и просто несколько фраз могли стоить целое состояние – если знать, где и кому, а главное – как их предложить… Скоропортящийся, опасный – но зато такой компактный товар! Разумеется, в столь мутной водичке встречается порой и очень зубастая рыба. Джемайе до сих пор удавалось сочетать осторожность и риск именно в той пропорции, что позволяет иметь свой кусок пирога, не оставляя на шкуре шрамов. Главным правилом бизнеса было – не предлагать услуги полицейским. Это лишало его значительной части рынка, но вызывало безусловное доверие другой, весьма щепетильной в некоторых отношениях, категории покупателей. Контора и её единоличный владелец до сих пор оставалась вне зоны внимания стражей порядка – а это, как мог неоднократно убедиться Тук, дорогого стоит.


Рабочий день начался с визита однорукого портового нищего по кличке Сопля. Лицезреть такого парня само по себе – удовольствие сомнительное; но Тук напрягся ещё больше, когда заскорузлая от грязи клешня потянулась к его лицу.


– Э! Э! Ты чего?!


– Малява, – ухмыльнулся Сопля; на раскрытой ладони лежала свёрнутая в несколько раз записка.


Брезгливо поморщившись, Джемайя потянулся к бумажке, но Сопля ловко согнул


безымянный палец, удерживая послание. Тук сунул ему мелкую монетку и замахал руками: нищий распространял вокруг себя такие ароматы, что находиться в его обществе хотелось как можно меньше.


«Здорово, пройдоха, – гласила записка. – Мы тут кой-кого ищем, пробей и ты по своим каналам. Одноглазый толстяк за полтинник, и с ним семейство. Две девки и трое парней, один постарше, двое помоложе. Ещё с ними за компанию бледнокожий гад. Если объявятся в Коссуге, свистни – за нами не заржавеет. Только сразу, понял?» Вместо подписи был нарисован замысловатый значок, похожий на корабль под парусом. Джемайя Тук тихонько вздохнул. Речная мафия редко удостаивала контору своими заказами; но несколько раз уже приходилось иметь с ними дело. Хага и его парни платили щедро. Проблема была в том, что они не принимали отказов. Одноглазый старикан и семейство? Маловато информации! Бледнокожий? Это уже лучше, особенно, если вся компашка держится вместе… А если нет? Правда, в записке никто не требовал приступить к поискам немедленно; там сказано – «если появятся», а не «когда»… Вот только примут ли этот нюанс во внимание сами отправители?    


Тихонько звякнул подвешенный у входа медный колокольчик: в контору зашел посетитель. Очнувшись от дум, Джемайя бросил на него быстрый взгляд.


Клиенты бывают разные, особенно в таком бизнесе. И лучше всего, если главное  ты поймёшь про него сразу, ещё до того, как прозвучит первое слово. Джемайя поднаторел в этом тонком искусстве, всецело доверяясь своей интуиции. Ему требовалась лишь пара мгновений: получить впечатление и сформулировать его, переведя на язык разума. Рука об руку с этим невзрачным, кислолицым типом в мятом плаще шагали Большие Деньги; но вот за спиной Денег маячили Крупные Неприятности. Именно так, и то, и другое с большой буквы, подумал Джемайя. И они запросто могут стать моими… Но и куш изрядный. А стало быть – осторожность и ещё раз осторожность…


– Господин Тук?


– Он самый. С кем имею разговаривать? – Джемайя чуть коверкал каждую фразу – так, как это было принято среди «деловых парней» Коссуги. Такой жаргон мог сказать знающему фрогу многое; например – о сопричастности собеседника к уголовному миру. Но кислолицый не принял игры.   


– Просто клиент, господин Тук. Моё имя всё равно ничего тебе не скажет. Мне надо кое-кого найти в этом городишке; и мне посоветовали обратиться к тебе. Говорят, ты дока в такого рода делах.


– Правда? А от кого вы имели слышать столь лестную рекомендацию? – поинтересовался Джемайя.


– От некоего Проныры Зю, – краешком рта усмехнулся кислолицый.


Имя мелкого жулика было знакомо Туку. Один из источников информации – далеко не самый ценный, но всё же.  Вращается в околокриминальных кругах, проворачивает сомнительные делишки… Так-так; кое-что встало на свои места. Деловой, но не из местных. Залетный жук… Джемайя и кивнул, давая понять, что принимает ответ.   


– Ребята, которых я ищу – приезжие, – продолжил посетитель. – Семейка фрогов во главе с одноглазым папашей, и бледнокожий проныра-иммигрант. Мне нужны они все, или любой из них, неважно – главное, поскорее. Скажи, сколько это будет стоить.


Джемайя Тук прекрасно владел мимикой. Он не позволил себе ни открытого рта, ни выпученных глаз – а лёгкую паузу посетитель если и заметил, то наверняка отнес за счет раздумий по поводу гонорара.


– С надбавкой за срочность… – Джемайя Тук сумму, которая заставила бы задохнуться от возмущения многих его клиентов. На лице посетителя не дрогнул ни один мускул. Ага, – сделал себе ещё одну зарубочку в памяти Тук. Парень явно не привык мелочиться…


– Но сделайте мне больше, чем пара слов. Расскажите за каждого, когда и зачем прибыли в Коссугу, ну, и так далее... Чем больше информации – тем лучше!


Кислолицый начал говорить. Короткие, сжатые, предельно точные характеристики слетали с его губ. Да, первое впечатление оказалось верным: серьёзный фрог. Привычка к большим деньгам, не упускает даже мелочи, наводку на контору получил от Проныры, известного своими связями… С таким лучше не ссориться! С речниками, впрочем, тоже… Но кто сказал, что одну и ту же информацию нельзя продать дважды?


– Что ж, мистер… Мистер Клиент. Если эти ребята в городе, вы поимеете удовольствие их увидеть, – Тук решил держать марку. – И кстати, за удовольствие: неплохо бы пару-тройку трито на текущие расходы…


– А если нет – я желаю знать, в какую сторону они отправились, – посетитель брякнул монетами о конторку и шагнул к двери.


– Заметано.  Как мне с вами связаться?


– Я загляну к тебе снова, вечерком, часов в девять. Сегодня и завтра. Надеюсь, этого будет достаточно. На третий раз я, как правило, становлюсь весьма неприятным, – через плечо бросил кислолицый.


– Но…


– А ты постарайся, – равнодушный голос просквозил Джемайю Тука внезапным холодком. – Знаешь, просто удивительно, на что бывает способен фрог, если по-настоящему захочет. Я верю в твои способности.


Звякнул колокольчик, и продавец информации остался в одиночестве. Значит, вот как. Угроза. Кнут и пряник. Ну что ж, бывало и такое. А ведь визит этого кисломордого – сам по себе информация. Может, речников заинтересует появление конкурента? Это надо хорошенько обдумать; ну, а пока…


Тук приотворил дверь на улицу и тихонько свистнул. Из густой тени ближайшей подворотни высунулась любопытная мордочка. Джемайя поманил пальцем. Мелкий фрогги, в одной лишь набедренной повязке, шустро взбил пыль босыми ногами и застыл в ожидании. Тук порылся в карманах, собирая мелочь.


– Подымай-ка гвардию, приятель. Всех, кого сможешь найти, до единого. Чтобы через полчаса были здесь.


– Крупное дело, босс? – деловито шмыгнул носом бродяжка.


– Озолотитесь, чтоб я так жил.


 


***

Роффл ленивой походочкой фланировал по улице, заложив руки в карманы широких штанов и подмигивая встречным красоткам. Конечно, сейчас не до удовольствий, но за погляд денег не берут, так ведь? Папа в кои-то веки одарил старшего из «братцев» по-настоящему серьёзным заданием. Даже на расходы подкинул – даром что поганка Олури скроила жабью морду… Ха, а как иначе – если хочешь держать нос по ветру, будь готов раскошелиться! Такие дела делаются в кабаках, за кружечкой ледяного тростникового эля… Хойзе, господин Хойзе. Если он и впрямь серьёзный фрог, выпивохи Коссуги просто обязаны были о нем слышать. И как до него добраться, расскажут – куда ж без этого. Делов-то: найти подходящий бар и разговорить парочку завсегдатаев, каких-нибудь старых пердунов, что с утра нянчат свои кружки да сплетничают обо всём на свете… Поставишь таким выпивку, так они тебе всю его родословную выложат, только намекни…


Роффл проводил взглядом очередную фигуристую дамочку и ухмыльнулся. Что бы там не болтала «сестрица», а жизнь он знает! И делишки проворачивать умеет… И своего не упустит – это уж как пить дать! Мало ли, что один раз лопухнулся. С кем не бывает… Да и вообще, если бы не бледнокожий этот, с его подначками – всё было бы по-другому; не стал бы он надираться до чертиков… Жаль, Папа не дал прикончить иммигрантишку. А ещё жаль, что нельзя было посмотреть на его физиономию нынче утром! Интересно, что этот Ловкач сейчас делает? Небось, квасит с горя по-черному… Если есть, на что.


Роффл довольно побренчал в кармане монетами. Негусто, конечно. Мелочишка. На пиво ещё туда-сюда, а вот девчонку снять уже не выйдет… Разве что попадется какая сговорчивая. Ф-фу, ну и жара! Надо бы промочить горло, определенно надо…


 


***

Я знал их. Мистер Икс и Слэп – так они себя называли. Недоброй памяти дело, два года назад… Слэп был моим телохранителем, а вот мистер Икс работал на плохого парня – того самого Даго Хеллисентиса, что объявил награду за мою голову. И при этом оба были братьями; какой неожиданный поворот... Правда, потом вышло так, что я спас мистеру Икс шкуру, и он проникся благодарностью – ну, или вроде того. Во всяком случае, они с братцем помогли мне инсценировать собственную смерть, избавив тем самым от назойливого внимания душки Даго. Мне пришлось спешным порядком убраться из столицы.


С тех пор я не слышал об этой парочке – до того момента, пока Пиксин не упомянул о неких «братьях-невидимках». Дело в том, что и Слэп, и мистер Икс обладали одной невероятной способностью – исчезать из поля зрения и оставаться незамеченными столько, сколько пожелают… Звучит нелепо, но я сам имел возможность убедиться в этих необыкновенных талантах. Помнится, Слэп ещё обмолвился, что эта способность проявилась у него в детстве, когда он вынужден был прятаться от отца-психопата, медленно погружавшегося в пучину безумия. Тогда я скушал его объяснение и не поперхнулся: кругом творилась хрень похлеще фрога-невидимки, трупы множились, словно личинки мух в гнилом мясе…


Но «братья-невидимки» были не единственными невидимками в Пацифиде. Малышка Элин, и, конечно, мелкие дьяволы, оккупировавшие замок Тотолле Звездуа… Что же, у всех у них имелся сумасшедший папочка? Вряд ли. Скорее, мой телохранитель скормил мне тогда басню, преподнеся её так, что пускаться в расспросы было бы неловко.


Естественно, они выследили меня ещё в порту, приняли участие в погоне, при этом умудрившись остаться никем незамеченными,  и прокатились на халяву несколько кварталов на бедняге-рикше! Неудивительно, что паренек отказался везти меня дальше...    Все эти мысли вихрем промелькнули в моей голове. Как всегда в мгновения стресса, я словно бы раздвоился. Один Эдуар таращил глаза и хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба – а второй, маленький бесстрастный наблюдатель, существовавший где-то в глубине сознания, спокойно взвешивал шансы и прикидывал дальнейшую стратегию.


«Братья-невидимки» сейчас работают на Кроста. Стало быть, им нужно то же, что и мне – найти семейку Ориджаба. Но вот потом наши дорожки разбегутся… Я вовсе не заинтересован в том, чтобы они сцапали горе-киднепперов и передали их в лапы отъявленного головореза. Интересно, мы сможем договориться? У парней присутствовала своего рода порядочность; с другой стороны, они профессионалы – а бизнес есть бизнес… Попробую-ка я вызвать их на откровенный разговор. Для начала неплохо бы определить свой собственный статус. Кто я сейчас для них – добыча или старый приятель?


– Проклятье, парни, я чуть в штаны не наложил! Эти ваши штучки… К слову сказать, рад вас обоих видеть. Черт возьми, а? Надо же, где довелось встретиться…


– Взаимно, Эд.


– Помнится, в прошлой жизни ты выглядел малость поэлегантнее, – усмехнулся мистер Икс. – Нынешняя, смотрю, изрядно тебя потрепала.


– Что? Ерунда. Бритва, помазок, новый костюм – и вы увидите перед собой прежнего Эдуара Монтескрипта. Займусь собственной внешностью, как только выдастся свободная минутка.


– Ага, до сих пор просто не доходили руки, – подхватил Слэп. – Последнюю пару лет, да? Чем занимался, Эд?


– Да так – то тем, то этим. Путешествовал, влипал в разные истории…


– Вот как сейчас?


– Типа того. Хотя… Сейчас, пожалуй, особый случай. Хотите послушать?


– Мы – само внимание, – откликнулся мистер Икс.


– История-то долгая. Неплохо бы промочить горло, э? Угостите старого приятеля кружечкой пива? А то я сейчас на мели…


– Да не вопрос. Тут бары на каждом углу!


– Так чего мы ждем? – я лениво поднялся со скамейки.


Слэп и мистер Икс держались вплотную, не отставая ни на шаг. Ясно было, что отпускать они меня не собираются. Но и за локти не хватали: вроде как просто заинтересованные слушатели, встретившие старинного приятеля. Ладно, посмотрим, далеко ли заходит их откровенность.


Я выложил братьям несколько откорректированный вариант событий. Элин фигурировала в моей истории только как маленькая заложница. О деле, что заставило меня пуститься в дорогу, я тоже сказал лишь часть правды: мол, друг моего друга не поладил со своей родней, и те грозятся упечь его в сумасшедший дом.


– …Таким образом, я наконец-то избавился от нелепой семейки и их проблем. Правда, это стоило мне всех денег, но нет худа без добра: по крайней мере, значительную часть пути я уже проделал. Вот такие дела. Ну, теперь ваша очередь. Вы ведь следили за мной от самого порта, не так ли?


– Верно, – кивнул Слэп. – Я всё гадал, поймёшь ты или нет.


– Стоило мне увидеть вас, как я тут же вспомнил про ваши таланты. Рикшу я взял возле доков – а дальше догадаться нетрудно… Готов поспорить, ребята, вы приглядывали за пиассом.


Он хохотнул.


– За всеми, Эд, за всеми с верховий реки! Та ещё работенка; вдобавок, ваше корыто едва не упустили из вида. Переделки – твоя идея? Ловко сработано!


– Есть такое дело. Но вас на кривой не объедешь.


– Как сказать… Пока мы доперли, что к чему, Ориджаба успели смыться.


– Так чьи интересы вы представляете в этом деле? Судовладельца?


– Ну, личность нашего нанимателя мы раскрывать не вправе, как понимаешь, – ответил Икс. – Но никто не мешает тебе строить догадки; и никто не станет разубеждать тебя, если они окажутся верными.


Ага. Не откровенная ложь, а полуправда. Причем – преподнесенная так, чтобы собеседник сделал заведомо неправильные выводы. На откровенность рассчитывать не приходится. Но пока у меня есть одно преимущество: они не знают, что я в курсе их делишек с Кростом. Интересно, собираются ли «братья-невидимки» сдать меня Бледному? В конце концов, один раз они спасли мою шкуру, причем по собственной инициативе… Но мало ли, что было два года назад. Благодарность не вечна. Детали подзабылись, события в памяти поистерлись… Насколько высоки ставки сейчас?


– Говоришь, все твои деньги остались у этих Ориджаба? – задумчиво проговорил мистер Икс. – А ты, часом, не знаешь, как их найти?


– Откуда? Говорю же, они заперли меня в кубрике, а сами смотались.


– Что, совсем никаких зацепок? Ну же, Эд! В конце концов, ты провел с этой компашкой не один день. Ты должен знать, как они мыслят.


– Ну… Кое-какие соображения имеются, конечно... Честно говоря, я как раз собирался всё это обмозговать, когда вы объявились.


– Предлагаю объединить наши усилия, – Слэп отхлебнул пива. – Что скажешь, Икс? Эд – дока в своём деле; к тому же, три пары глаз лучше двух.


– Почему бы и нет. Монтескрипт! Поможешь нам решить нашу маленькую проблему – а мы поможем тебе решить твою.


– Даже не знаю… – я изобразил колебания. – Честно говоря, предпочел бы держаться от них подальше. Я, конечно, не прочь получить назад свои денежки, но слишком уж серьёзные парни наступают им на пятки. Не люблю чувствовать себя дичью.


– Ну так переходи в стан охотников. Это куда веселее.


 



***

  Джемайя Тук долго трудился, создавая собственную агентурную сеть. Беспризорники! Мелкие фрогги, целыми днями околачивавшиеся на улицах; дети трущоб и окраин – вечно голодные, удивительно пронырливые, с опаской глядевшие и на взрослых, и на мальчишек постарше – но готовые забраться в саму преисподнюю, если посулить им за это пригоршню кристи… Это был его козырь, его ноу-хау, как говорят в Метрополии! Вряд ли клиенты догадывались, что большую часть нужной информации Тук получал от уличных мальчишек. Он старался не афишировать свои источники: в конце концов, если ты владелец уникального бизнеса, не стоит плодить конкурентов.


Сейчас армия маленьких оборванцев пришла в движение. Внимательные глаза обшаривали кривые улочки и пропахщие мочой подворотни; чуткие уши улавливали слова, вовсе для них не предназначенные. Перемет, заброшенный в мутные воды большого города; без малого сотня крючков – хотя бы один из них должен что-нибудь зацепить…


 


***

Я согласился на предложение мистера Икс и Слэпа – не только и не столько из-за того, что их присутствие давало мне определенные преимущества. Куда больше, чем местонахождение злосчастных Ориджаба, меня интересовали необычные способности этой парочки – столь похожие на способности Элин. Между ней и этими двумя была какая-то связь; и если я пойму – какая, то многое станет на свои места. Разумеется, по доброй воле они свою тайну не выдадут. Но чем дольше я пробуду в их обществе, тем больше шанс. Мелкие детали, невзначай оброненные фразы, оговорки… Мне ли не знать, насколько важны порой такие вещи.


«Братья-невидимки»  предпочитали действовать планомерно.


– Итак, первое, что приходит на ум – недорогие гостиницы. Потом – колонка частных объявлений в газете: придется пройтись по всем адресам, обратив особое внимание на те, что уже сданы. Рутинная работа, но скорее всего, именно она принесет какие-то результаты. Что предпочитаешь, Эд? Отели или частников? Втроём у нас неплохие шансы разнюхать что-то ещё до заката…


– Ни то, ни другое. Для начала попробую навести справки по линии иммигрантов. Здесь ведь есть человеческая община?


– Как и в любом крупном городе Пацифиды… Но каким боком здесь твои соотечественники? – Слэп недоуменно пожал плечами. – Будь Ориджаба человеком – тогда, конечно…


– У меня свои методы, ребята. И они работают, как вы знаете.   


– Почему нет, – неожиданно усмехнулся Икс. – Нестандартный подход порой приносит хорошие плоды…


– В таком случае, мне не помешало бы немного налички. Информация стоит денег, особенно в такого рода делах; а я, как уже упоминал, малость поиздержался…


Заставив моих новых компаньонов слегка раскошелиться и договорившись о месте встречи, я распрощался с жутковатой парочкой.  Уединившись в барном туалете, я сменил выгоревшие обноски на костюм – тот самый, в котором я намеревался изображать светило психиатрии. Обстоятельства с тех пор изменились, но презентабельный вид будет весьма кстати – учитывая, что полиция наверняка разыскивает сбежавшего бродягу. Окончательный лоск я навел уже в иммигрантском квартале, зайдя в первую попавшуюся цирюльню. Я не хотел сбривать бороду – контраст между загорелой и бледной кожей выглядел бы подозрительно; и парикмахер несколькими взмахами ножниц превратил растрепанный  веник в нечто чертовски стильное, а-ля молодой Мефистофель.


– Да вы настоящий художник!


– Вы мне льстите! Надолго ли в Коссугу? – поинтересовался мастер,  критически оглядывая свою работу.


– Как пойдут дела… Неужели настолько заметно, что я нездешний?


– Ну, ваш облик предполагает, э-э, довольно долгий отрыв от благ цивилизации… Путешествуете в своё удовольствие?


– Скорее, по делу.


– Вот как? Коммерция?


– Юриспруденция. К сожалению, мой нынешний наниматель довольно скуп – а расстояния приходится покрывать изрядные... Да, кстати. Мне бы очень пригодились услуги делового малого. Парня, который в курсе всего и вся, если понимаете, о чём я. Ну, знаете, как это бывает: один знает другого, другой знает третьего, а этот третий – как раз тот, кто тебе нужен… Может, порекомендуете кого?


Старый мастер бросил на меня острый взгляд.


– Человека или фрога?


– Да никакой разницы, лишь бы знал своё дело! Я не сноб, хоть и из столицы.


– Я ничего такого не имел в виду… Что ж, если вы не против местных… Первый, кто приходит на ум – это Тук. Но он дорого берет за свои консультации, так что если вы стеснены в средствах…


– Иногда время важнее денег. Боюсь, это как раз мой случай.


– Где-то у меня записан адрес его конторы. Сейчас, конечно, память уже не та, что раньше…


Знакомое дело. Я нашарил в кармане купюру.


– Думаю, у меня есть прекрасный способ освежить ваши воспоминания.


 


***

Папа Ориджаба положил руки на край бочки и упер подбородок в сплетенные пальцы. Прохладная водица плеснула через край. Бочка? Нет, скорее уж – деревянная ванна в форме бочки, большущая – хоть втроём тут купайся! И сама вода: водопроводная, из кристально-чистых подземных родников, а не из ближайшего вонючего канала, как бывало раньше – прямо хоть пей её…


Да, с выбором жилья им повезло. Спокойно, тихо, чисто – а главное, безопасно. Вон какие засовы на дверях… А сами двери – тяжеленные, окованные позеленевшими от времени медными полосами толщиной в палец! Крепость, да и только, прав старикан-владелец… «Старый дом, уважаемый, настоящий старый добрый дом! Пережил дни смуты, Трехдневное восстание, войну речных кланов и много чего ещё… Наводнения? Ха! Да вы знаете, сколько тайфунов пытались сорвать эту крышу? Хоть бы единая щелочка появилась! Это вам не хлипкие бунгало соседей, это настоящий коттедж времен Войны Пяти Княжеств – уж поверьте, тогда умели строить по-настоящему крепко! И главное, он полностью в вашем распоряжении, кроме хозяйской части – но это пусть вас не смущает, здесь даже двери нет с одной половины в другую; захотите меня увидеть – придется обходить кругом… Полная приватность, как вы и хотели».


Дела наконец-то пошли на лад. Избавившись от скользкого, словно пиявка, бледнокожего, они нашли уютное и тихое пристанище. Аренда махом сожрала почти всю наличность. Владелец дома затребовал плату на полсотни дней вперед; но Папа даже не стал торговаться, уж больно понравилось ему это местечо. Городская окраина – чистая, тихая и спокойная, полная противоположность Весёлых Топей! Кирпичные стены утопали в буйно разросшейся зелени. Их дом был последним в переулке, возле сонной речушки, так что одна из стен уходила прямо в воду старицы. Противоположный берег плавно превращался в болота – там, среди низкорослых деревьев, под раскидистым кружевом ветвей, танцевала в косых солнечных лучах мошкара и шелестели сочные заросли ирисов. Замшелый каменный цоколь здания прятался в ряске: если подогнать лодку, то спрыгнуть в неё можно прямо из окна… Спрыгнуть, или же, напротив – передать что-нибудь находящимся в доме. Например, контрабанду. Хм… Почему бы и нет?


Папа ещё не задумывался о том, чем займётся семейство, когда они получат, наконец, выстраданную награду. Контрабанда… В конце концов, это почти безопасно; главное – наладить нужные связи! Не сразу, постепенно, благо, спешить будет некуда, наоборот – время станет работать на них. Безакцизный алкоголь, редкие пряности, может, ещё чего-нибудь, по мелочи – главное, вести дела осторожно, и только с проверенными партнерами. Когда стартовый капитал будет на руках, можно прикинуть, что и как.


В том, что они вот-вот разбогатеют, Папа не сомневался. Ведь сейчас, по большому счету, им осталось сделать последний рывок – и мечты, наконец, сбудутся. Собственный дом! Семейный бизнес! Уважение! А ещё… Ещё возможность поквитаться с теми, кто всю жизнь давил его силой или страхом. Хм, поквитаться?


Эта мысль была неожиданной, немного пугающей – и в то же время удивительно заманчивой. Папа осторожно погладил закрывавшую выбитый глаз повязку. Он ведь уже не тот потасканный, битый жизнью карманник с переломанными пальцами, что прозябал на задворках Весёлых Топей. Взыскать должок с Бледного и его головорезов – тому Ориджабе и в страшном сне не могло привидеться… Он рискнул, и уже заплатил цену – болью и кровью. Он стал другим… Все они стали другими. Почему бы и нет, а? Пусть-ка теперь проклятые ублюдки заплатят по счетам! Не своими руками, ясное дело; но ведь есть специалисты в такого рода вопросах – и всё в конечном итоге упирается в деньги. Кстати…


– Роффл! Роф, сынок! Олури! Как там Роффл, не вернулся? – крикнул Папа, приоткрыв дверь.


– Только что заявился. Жрет на кухне, – ворчливо откликнулась Олури. – И разит от поганца, словно от пивной бочки.


– А Татти где? И остальные?


– Сестрица отправилась по лавкам. Мальчишки мне с уборкой помогают. Пиксин дрыхнет...


– Пусть Роф живо тащит свою задницу сюда! – эх, что-то разболталось семейство; надо бы с ними построже…


Роффл и впрямь изрядно накачался – правда, винить его смысла не было, по крайней мере, сейчас: надуется, словно жаба, и отмолчится. В конце концов, где ещё разнюхать, что и как, если не в кабаке… Ладно.


– Ну что? Разузнал что-нибудь об этом Хойзе?


Роффл важно кивнул.


– А то. И не просто узнал, а забил с ним стрелку. Ну, не с ним самим, с его парнем.


– Что-о?! – Папа подскочил от возмущения, выплеснув на керамические плитки пола изрядную толику воды. – Ты! Ты соображаешь, что наделал?! Я что тебе поручал, а? Разнюхать, где он живёт, и только! А ты… – Ориджаба-старший внезапно почувствовал, как по хребту его пробежал холодок. – Ты хоть уверен, что за тобой не следили?!


В глазах Роффла мелькнула неуверенность.


– Да не, с чего вдруг… Я пошел, они в кабаке остались… Да всё путем! Это… Такой случай подвернулся, чего тянуть-то было, а?


Папа Ориджаба сделал несколько глубоких вдохов, дождался, когда бешено стучащее сердце немного замедлится. Смысла ругать дурака уже не было: что сделано, то сделано. Сам виноват – знал же, кому поручает…


– Рассказывай.


– Короче, разговорился я в кабаке с одним типом. Он вроде как намекнул, что знает фрога, который работает на этого самого Хойзе. Ну, мы с ним ещё покалякали малость, я и зашел с козырей: есть, мол, у меня кой-какой товарец, за который Хойзе правую руку отдаст. Выгодное для всех дельце. Особо языком не трепал, но ему и того хватило. Короче, он и фрог этого Хойзе будут ждать нас сегодня после заката в скверике возле водонапорной башни. Парню, посреднику, процент со сделки – ну, как водится. Там и обговорим, чё-как… – Роффл помолчал немного и добавил: – Я по уму всё сделал, Папа. Место хорошее, я посмотрел. Есть, где Гасу и Морфи с арбалетами спрятаться, для подстраховки как бы. Может, и гаденыша на стреме поставим, маякнет, если чего не так.


Папа Ориджаба выбрался из бочки, расплёскивая воду по кафелю, глубоко вздохнул  – и отвесил Роффлу звонкую оплеуху.


– Никогда не имей привычки решать что-то за меня, сынок. Понял, нет?


 


***

Заведение Тука на первый взгляд казалось мелкой букмекерской конторой: душной, пыльной и совсем непрезентабельной. Стены в лохмотьях отслаивающейся краски блевотно-зеленого цвета, обшарпанная конторка и ещё более обшарпанный шкаф, набитый разнообразными бумагами, пара выцветших спортивных афиш на двери – вот и вся обстановка. Низкий деревянный барьер перегораживал и без того тесное помещение пополам, символизируя некую официальность.


– Господин Тук?


– Он самый. С кем имею удовольствие знаться?


Хозяин этого места тоже походил на уличного букмекера: потёртый костюм и некая суетливая деловитость в движениях, свойственная тем, кто привык к толчее и сутолоке. Острый взгляд маленьких глазок мигом обежал меня с ног до головы.


– Эд, просто Эд. Юрист из Амфитриты. Разыскиваю тут одно семейство. Некие Ориджаба, приезжие, как и я. Тоже из столицы.


– Любопытно. А можно узнать, господин Эд, зачем вы их разыскиваете?


– Ну, скажем так – они задолжали кое-что моему нанимателю, а тот хочет решить дело полюбовно, не привлекая полицию. Эти ребята умом не блещут, думают – уехать в Коссугу, значит хорошо спрятаться. Мне просто нужно найти их и передать предложение. Полагаю, это немного отрезвит их и заставит взглянуть на ситуацию под правильным углом… Никакого криминала, естественно. Просто надо кое-что обсудить.


Хозяин конторы с непроницаемым выражением лица разглядывал меня. Интересный парень… Поверил или нет? Черт его знает. Из него получился бы хороший игрок в покер.


– Думаю, мы сможем сделать вам это дело, естественно, незабесплатно, – наконец, откликнулся он. – Вам известен тариф?


Мы немного поторговались, после чего я сделался несколько беднее. Расценки у этого Тука ого-го! У меня, правда, были на порядок больше – ну, так ведь и работал в столице… Ладно, в конце концов, платят братья-невидимки, не я.


– Расскажите за этих Ориджаба: как выглядят, чем живут и так далее. Чем больше слов, тем больше шансов.


Я честно постарался описать каждого из разбойной семейки.


– …А, вот ещё что. Думаю, они тут будут расспрашивать о некоем Хойзе. Вроде как ищут с ним встречи.


При этих словах непроницаемая маска Тука впервые дрогнула.


– Хойзе? Где-то я уже слышал за это имя…


– Если припомните, где – буду признателен.


– Хм… Нет, так сразу не вспомнить. А зачем они его ищут?


– Думаю, хотят предложить кое-что… Какую-то сделку. Да мне, собственно, нет до этого дела; главное – найти их до того, как они сморозят ещё какую-нибудь глупость.


– Имею предложение. Сегодня вечером, к десяти, ждите меня в баре «Весёлая улитка», это возле речной станции. Думаю, мне уже будет чем вас порадовать.


– Так быстро? Я впечатлен.


– Я деловой фрог, миста. А время, как известно – деньги.


 


***

Лишь тот, кто знал Джемайю Тука очень и очень близко, мог бы заметить: его мало что не трясет от возбуждения. Лихорадочный блеск глаз, чуть заметное подрагиванье пальцев – другой бы на его месте плясал бы от радости; но истинный профессионал никогда не позволит себе подобного. Дельце вдруг приняло неожиданный оборот. Бледнокожий… Юрист, значит? Черта с два! Похоже, тот самый тип, которого разыскивают речники и кисломордый клиент.  А даже если и нет – он наверняка знает больше, чем говорит… Ха, ясное дело! Ладно, вопрос в другом – как продать один и тот же товар дважды, да ещё таким… Требовательным покупателям?  А впрочем…


– Пускай они сами разбираются! – пробормотал себе под нос Джемайя Тук и хихикнул.


Итак, мистер Клиент получит бледнокожего; речная мафия получит мистера Клиента с его добычей – ну, эти ребята всегда получают то, чего хотят, такова жизнь. Хотя… Кисломордый – типчик серьёзный; кто знает, как всё обернётся. А бледнокожий… Похоже, ему-то как раз  не светит ничего хорошего, при любом раскладе. Джемайя почувствовал лёгкий укол совести: в конце концов, парень сам пришел к нему; а предстоящая встреча в «Весёлой улитке», скорее всего, закончится для бледнокожего фатально. Ну… Что ж, значит, такова воля владык Преисподней. В конце концов, он даже не фрог… Если ты зарабатываешь на жизнь продажей информации, конфликт интересов – не та мелочь, что может помешать бизнесу.

 

[halitknives]

Глава 10. Логика войны

 


– Не доверяю я Роффлу, – мрачно заявил Гас. – Вечно с ним чего-то не то приключается… Чую, вляпаемся по новой; да так, что небо с лягушку покажется… Вот точно тебе говорю!


Морфи досадливо покосился на «братца». С той минуты, как за их спинами захлопнулась дверь, он не проронил ни слова – шел, надувшись, даже по сторонам не глядел. А теперь, пожалуйста – снова за нытьё! Вот ведь зануда…


– Да будет тебе… Из стольких передряг уже выпутывались!


– Не мы выпутывались, а нас выпутывали. Зря Папа бледнокожего кинул…


– Ты ж сам ему ни на кристи не верил!


– Ну… Да. Не верил. Может, и впрямь стоило с ним разойтись… Да только не сейчас… Потом.


– Сам-то себя слышишь, умник? – Морфи начинал сердиться. – И так тебе плохо, и эдак! Куда не глянь – всюду нам крышка! А я вот что скажу: нечего у всяких пройдох на поводу идти – с ними-то как раз и вляпаемся! И план, кстати, Роф хороший придумал!


– Ага, хороший… То-то они с Папой друг друга на весь дом несли!


– Старшенький наш тот ещё засранец, с этим спорить не буду, – пожал плечами Морфи. – Но и Папа… Знаешь, привык он нами помыкать. Может, раньше это и правильно было. Да только времена-то меняются, усек?


– Роффл – идиот, – сплюнул Гас. – Идиотом родился, идиотом помрет. Судьба у него такая. И на здоровьечко! Только я с ним за компанию сгинуть не хочу.


– Ну так предложи идею получше! Что, слабо? Тогда заткнись и делай дело! – Морфи запнулся: сказанное прозвучало резче, чем он хотел. В конце концов, они с Гасом неплохо ладили последнее время; можно даже сказать – сдружились… Но названный брат, похоже, не обратил на грубость внимания.


– Он одно верно придумал: подстраховаться. Только вот, боюсь, пары арбалетов маловато будет. Ну, стрельнем – а потом что? А если их там целая банда? Да и попробуй, попади в темноте-то…


– Тогда дадим дёру, чего ещё делать-то! – усмехнулся Морфи. – Слышь, давай-ка о плохом наперед не загадывать.


– Хотя-я… – протянул вдруг Гас. – Темнота… Они-то нас тоже не увидят!


Некоторое время Морфи переваривал эту мысль, а затем с энтузиазмом пихнул спутника локтем.


– Ну! Я же говорю, план хороший. Поди знай, сколько Папа народу с собой привел! Может, у нас за каждым кустом по стрелку! Может, мы крутые!


– Ага, голозадая армия, круче некуда… Похоже, пришли. Ну и местечко!


Морфи скинул с плеча тяжелый сверток и осмотрелся. Сквер как сквер… Кусты вон кругом хорошие, густые… Башня из красного кирпича, в наступающих сумерках казавшегося тёмно-бурым – здоровенная, издалека видно, правильно Роф сказал – не ошибетесь, мол. Дорожки почти сплошь заросли травой: похоже, здесь редко кто бывает.


– Как тебе вон те заросли? Сныкаемся – ни в жисть не заметят!


Гас покачал головой.


– Не годится. Если придется удирать, мы там и шагу сделать не сможем – запутаемся. Надо бы здесь побродить, пока не стемнело. Наметим, куда драпать, если расклад выйдет хреновый.


– Да по-любому к воротам. Ограда высокая, и пики во какие острые – не перелезешь…


– Она старая, – рассудительно возразил Гас. – Давай обойдём, вдруг сыщется лазейка.


Умник, как всегда, оказался прав: под густым покрывалом незнакомых вьющихся растений в ржавом частоколе прутьев зияла внушительных размеров дыра.


– Осталось найти место для засады, – заявил Морфи.


– Я уже нашел, – небрежно ответил Гас: похоже, к нему вернулась толика самоуверенности. – Ну, сам подумай: где лучше всего?


– Да везде! Тут под каждым кустом пару взрослых фрогов можно упрятать! Там вон, например…


– Лопух, – беззлобно покачал головой Гас. – Говорю ж тебе: в кустах нельзя. Запутаешься. Да и шуршать будут на весь сквер. Мы по уму всё сделаем: заберемся на дерево.


– Ты серьёзно?!


– А то. Видишь старую свистовницу?


– Ну, не знаю… – пробормотал Морфи, с сомнением оглядев предложенное названным братом дерево. Пацифидская акация, прозванная в народе свистовницей за длинные стручки, из которых детвора обожала делать свистульки, тянула к небу толстые, раскидистые ветви. Сидеть там и впрямь удобно будет, но…


– Листва жидковата.


– Так ночью-то оно неважно. Зато водонапорка – как на ладони, – заявил Гас: он уже взобрался на несколько метров вверх. – Главное – затихариться и не болтать. Это как на рыбалке, когда серьёзную рыбу вываживаешь: чтоб ни звука! Ты это, займись арбалетами, а я сгребу палые листья в кучу. Если чего – прыгаем вниз, и только нас и видели.


– Услышат же…


– Да плевать. Пока сюда продерутся, мы уже возле дыры будем.


А такой Гас мне нравится куда больше, подумал Морфи, разворачивая брезент. Оружие, во избежание любопытных глаз, пришлось нести в разобранном виде; впрочем, прикрепить лук к ложу – дело пяти минут. Один из арбалетов был тем самым… Из него он прикончил бандита – совсем недавно, а кажется, уже тысячу лет назад! Столько всего случилось с тех пор… Морфи тихонько погладил полированное ложе. Пальцы чуть дрожали; но в душе вдруг воцарился покой. Нет, тревоги и страхи никуда не делись – просто перестали быть важными… Он уперся ногами в кожаную петлю стремени и взвел тетиву.


– Слышь, Гас! Ты это… Если вдруг что, первый выстрел – мой.


– Да хоть оба. Ты с этими штуками здорово наловчился!


– Посмотрим, – пробормотал Морфи.


Темнело быстро. Лиловые сумерки затопили всё вокруг; по кустам оглушительно стрекотали цикакды. Вскоре темнота сгустилась настолько, что Морфи с трудом мог рассмотреть собственную руку. «Пора бы уже кому-нибудь объявиться» – подумал он; и почти в то же мгновение Гас встрепенулся.


– Слышал что-нибудь? – прошептал Морфи.


– Цикады замолкают. Тс-с!


В монотонном стрекоте вдруг появились лакуны. Пятачок тишины возник где-то возле ворот – и стал приближаться. На листву легли желтоватые отсветы: идущие несли с собой потайной фонарь. Узкий луч скользнул по кустам – и уперся в дверь водонапорной башни, закрытую на большущий висячий замок. В слабом свете проявились два силуэта: один повыше, другой – ниже и толще.


– Ну и где твои новые приятели, хотел бы я знать? – нарушил тишину знакомый голос.


«Это же Папа! – сообразил Морфи. – Папа и Роффл!»


– Почем я знаю! – буркнул старший «братец». – Сказали – встречаемся здесь.


Папа поставил фонарь на землю и уселся на порог.


– Не очень-то они в ладах с часами. Ладно, подождем…


Время тянулось медленно. Спустя минут сорок Папа досадливо крякнул и поднялся.


– Сваливаем отсюда.


– Может, ещё малость…


– Делать мне больше нечего! Тебя кинули, сынок. Обвели вокруг пальца, понятно?


Роффл засопел.


– Ну, найду я этого засранца! Найду и…


– Никаких «найду», хватит! Верно говорят – хочешь, чтоб дело было сделано, займись им сам… Эй, парни, где вы там! Всё, возвращайтесь домой…


Морфи хотел было ответить, но в тот же миг ладонь Гаса зажала ему рот.


– Заткнись и не двигайся! – прошипел названный брат.


Морфи замер. Шаги старших Ориджаба удалялись; но неподалёку вдруг послышался лёгкий шорох. Мальчишка скорей угадал, чем увидел силуэт, скользнувший мимо дерева. Невзирая на темноту, соглядатай двигался почти бесшумно: если бы не предусмотрительность Гаса, Морфи так бы и не заметил бы его.


– Слышь, умник! Что делать будем?!


– Я-то откуда знаю!


– Надо же его как-то остановить! Они же приведут его прямехонько к нашему порогу!


– Ну так стрелял бы!


Морфи закусил губу. Одно дело – убить, чтоб не убили тебя или твоих близких; но хладнокровно пустить стрелу в спину ничего не подозревающего фрога…


– Ладно, – прервал молчание Гас. – Сделаем вот что. Догоним Папу с Роффлом и предупредим их. Может, и типа этого вместе поймаем. Давай, скорее!


– А как же арбалеты…


– Нет времени разбирать!


– Стрелу-то хоть сними…


Мальчишки спрыгнули с дерева, продрались сквозь густой кустарник  и побежали  к воротам. Здесь было посветлее: уличные фонари отбрасывали прихотливые тени сквозь кружево листвы. Уходящая вдаль улица была пустынна. Куда же пропал этот тип, удивился Морфи; он же точно шел к воротам...  Гас нетерпеливо потянул его за собой. Они добежали до перекрестка – и нос к носу столкнулись с полицейским патрулем.


 


***

 


Бар «Весёлая улитка» мне понравился. Это было вполне приличное заведение – не чета тем гнусным притонам, где мне частенько приходилось бывать. Здесь даже более или менее поддерживали чистоту: когда я вошел, паренек-бармен усердно надраивал стойку ветошью. Пол был влажным – фрогам не очень-то по душе сухой воздух. Я заказал себе тростникового эля и уселся в углу, так, чтобы видеть всё помещение – давняя сыщицкая привычка.


Слэп и мистер Икс ошивались где-то неподалёку. Вообще-то, оба могли преспокойно сидеть рядом со мной, буквально на расстоянии вытянутой руки – хотя я и надеялся, что «братья-невидимки» всё же сохраняют дистанцию. Не очень уютно, когда рядом находятся типы с такими умениями; пускай даже они на моей стороне. Вроде как на моей… Или хотят, чтобы я так думал.


Загадка, которую представляла из себя импозантная парочка, занимала меня ничуть не меньше, чем история Элин или маленькие дьяволы Тотолле Звездуа. У этих невероятных талантов должен быть один источник – я нутром чуял, что это так. Но добиться от них правды оказалось не проще, чем от пленницы киднепперов. Может быть, в замке старого генерала мне повезет больше? И кстати, как ему удаётся их замечать, когда остальные, и я в том числе, пребываем в счастливом неведении…


Дверь распахнулась, и в бар ввалилась гнусная компания. Собственно, их было четверо: трое зловещих типов, при виде которых на ум тотчас приходили такие слова, как «убийство», «беззаконие», «сломанные кости» – и один, в мятом макинтоше, с лицом и внешностью третьеразрядного бухгалтера. Самый скверный.


Я хорошо запомнил это лицо. Именно он вышиб Папе Ориджабе глаз метательным крюком; а навыки обращения с таким экзотическим оружием подразумевали и другие, столь же опасные умения.  


Естественно, я угодил в ловушку. А расставил её, естественно, скотина Тук. Я успел мысленно пожелать вероломному торговцу информацией медленной и мучительной смерти, а также сказать пару ласковых в адрес моих компаньонов – как прошлых, так и нынешних. Знакомство с зондеркомандой Бледного Кроста не входило в мои планы на ближайшую жизнь…


Оружия у меня не было – ни пистолета, ни ножа, ни даже трости. На худой конец, сгодился бы любой достаточно твёрдый и длинный предмет – но под рукой имелась только пивная кружка. Её-то я и пустил в ход.


Золотистая жидкость устремилась в физиономию крюкометателя.  Я знал, что он самый опасный из всех; а такой фокус давал мне пару дополнительных мгновений. Я собирался истратить их с пользой: врезать краем опустевшей кружки по носу громиле слева, пнуть в пах ещё одного – и, если получится, прорваться к выходу. Шустрым парням везёт куда чаще, чем неповоротливым.


План увенчался успехом лишь частично. Предводитель шайки с легкостью отклонился от летящей ему в глаза струи; зато стоявший позади громила схлопотал всю порцию.  Так что удар кружкой достался крюкометателю. Он отбил его: мне по руке словно дубиной врезали. Я попытался ударить его голенью сбоку в колено – это был один из любимых приемов учителя Тыгуа; если попадешь правильно, то даже самые быстрые ребята заметно убавляют прыти. Тяжело сделать оппоненту что-то нехорошее, если одна нога у тебя подламывается…


Он, казалось, даже не заметил. Один кулак – не иначе, из стали, врезался мне в печень; другой, каменный, заехал в скулу. Я отлетел назад к своему столику, разом потеряв свободу маневра и значительную толику самоуверенности.


Он был хорош! Да, чертовски хорош – я знавал лишь пару-тройку ребят, способных на такое, причем все они были моими коллегами по школе Тыгуа. Пришло время сменить тактику. Я схватил табурет и загородился им, нацелившись ножками в физиономию противника: как любил говаривать учитель, вооруженная рука всегда предпочтительнее пустой. Было бы у меня при себе любимое армейское мачете с обточенной по ладони рукоятью, я решился бы провести ещё один раунд; но тут требовалась передышка. Голова от пропущенного удара гудела, словно пустая бочка.


Подручный Кроста стоял, чуть склонив голову набок, всё с тем же брюзгливым выражением на физиономии. Его компаньоны, ухмыляясь, брали меня в клещи. Я бросил быстрый взгляд на бармена. Парнишка застыл, будто изваяние; челюсть его отвисла. Похоже, драки тут случались нечасто. Если мне удастся выиграть немного дистанции, можно попробовать перемахнуть через стойку и попытать счастья с черным ходом – если он имеется в наличии, конечно. Я бы очень хотел, чтоб имелся.


– Ну-ка, ну-ка, что тут у нас? – прозвучал из-за спин бандитов неуместно-весёлый голос.


– Отвали, – внушительно посоветовал один из головорезов.


– Ай-яй-яй, как грубо! Сынок, где ты забыл своё воспитание? Таким тоном у нас разговаривать не принято…– развязный голос показался мне знакомым. В бар заявились очередные старые друзья. Парни из речной мафии под предводительством Хаги – ещё пятеро фрогов, кроме него. Зверообразный Лапочка тоже присутствовал. Громила одарил меня гнусной ухмылкой.


– Не обращайте на нас внимания, господа, продолжайте, продолжайте. Очень поучительное зрелище! – веселился Хага.


Крюкометатель сделал маленький шажок в сторону и обернулся, чтобы оценить новую угрозу. К сожалению, я не смог этим воспользоваться: его фроги перекрывали мне все возможные пути к бегству. Ощущать себя загнанной в угол крысой не слишком приятно…


– Ну? И чем он вас разозлил, этот бледнокожий?


– Не твоё дело.


– А мне так не кажется. Этот типчик нам кой-чего должен. Поиграйтесь с ним, если хотите; но потом мы его забираем, усёк? Ну, это если по-хорошему. Что скажешь?


Фрог Кроста размышлял недолго – всего пару секунд.


– Нет.


Плащи речников распахнулись, являя всем присутствующим разнообразные колюще-режущие предметы. Немногочисленные посетители сообразили, что дело пахнет жареным, и дружно ломанулись к выходу. Бармен исчез за стойкой. Хага открыл было рот – то ли хотел продолжить переговоры, то ли просто поиздеваться; но крюкометатель опередил его.


– Мочите их.


Бригада Бледного уступала по численности речникам; зато, в отличие от последних, его фроги предпочитали огнестрельное оружие – и уж точно не привыкли долго рассуждать, получив приказ. Все трое вытащили пистолеты; двое успели выстрелить – после чего в «Весёлой улитке» начался форменный массакр.


Помещение заволокло пороховым дымом. Вопли и стоны раненых смешались с воинственными криками. Засверкали ножи – речники предпочитали разделочные, вроде тех, что используются на рыболовецких сейнерах: с длинными, чуть изогнутыми клинками. Кому-то вспороли живот. У моего недавнего противника в руках, словно по волшебству, оказалась пара черных, изогнутых в форме латинской «S» крючьев – один тотчас вошел под нижнюю челюсть Хаге, другим он отбил выпад ножа и тем же движением, вывернув кисть, всадил острие в шею незадачливого бойца. Крюк перебил сонную артерию, и кровь фонтаном плюнула в стену. Доставать оружие из своих жертв убийца не стал: сунул руки под плащ и извлёк оттуда ещё пару крючьев.


Тут на него налетел Лапочка – гора мышц и распаленных инстинктов. На пару мгновений он заслонил от меня крюкометателя, поэтому я не видел, что тот предпринял – но широкоплечая туша вдруг странным образом обмякла и осела на пол. Однако мафиози невольно сделал мне подарок: путь к бегству оказался свободен. Я метнул в своего противника табурет, прыгнул вперед, едва не поскользнувшись на чьих-то кишках, перемахнул через стойку, пнул ногой дверь, вихрем промчался по узкому коридору – и высадив ещё одну дверь, окунулся в благословенную темноту южной ночи.


 


***

 


– Где этих мальчишек демоны преисподней носят, хотел бы я знать! – раздраженно бросил Папа Ориджаба.


– Вернутся – обоим задницы надеру! – мрачно пообещал Роффл. Он тяжело переживал неудачу – ведь как ни крути, затея была его. Хотелось на ком-то сорвать злость.


– Все вы хороши, – бросила Олури. – Не могли договориться заранее!


– Задним умом каждый крепок, доченька! – парировал Папа.


– Того и гляди, придется идти их искать, на ночь глядя…


– Делать мне больше нечего! – начал заводиться Роффл. – Сами объявятся!


– Они твоя семья, между прочим! – подбоченилась Олури.


– Ага, конечно, семья… У нас тут каждый себе на уме! И вообще: как сорвем куш, я забираю свою долю и отваливаю – только вы меня и видели.


Роффл впервые решился высказать вслух заветную мечту – и теперь ожидал бурной реакции Папы. Но Ориджаба-старший не взбесился – лишь скорбно покачал головой.


– Роф, Роф… Я тебе прямо скажу, сынок: хоть ты и вымахал здоровенным детиной, в самостоятельное плавание тебе пока рановато. Ты и так-то умудряешься попасть в передрягу едва ли не каждый раз, когда выходишь на улицу; а уж с большими деньгами… И суток не протянешь, помяни моё слово. Хорошо ещё, если голову на плечах сохранишь. И вообще, Олури права: не дело это – рушить то, что столько лет строили. Мы – семья! И действовать должны сообща…


Папа ещё долго распинался, но Роффл уже не слушал, угрюмо уставившись в тарелку с остатками супа. Всё было напрасно: весь риск, вся адова работёнка, вся эта жуткая затея… Старый карманник явно вознамерился въехать в свою мечту на их шеях. А он-то, дурак, раскатал губу! Ну, ладно… Вот он для всех, значит, кто. Тупица, олух, неспособный самостоятельно штаны застегнуть! Как будто это его вина, что урод из бара не пришел на встречу… Хорошо же. Он им докажет. Посмотрим ещё, чья возьмёт… Роффл мрачно уставился на Элин. Девчонка сидела за дальним концом стола, поглощая стряпню Олури, но взгляд тотчас почувствовала – и уставилась в ответ: мрачно, словно бы мысли умела читать.


Ведь вот они, деньги, осознал вдруг Роффл. Сопливые и писклявые, и убежать могут, но и только. Осталось самая малость – обменять их на пачки хрустящих купюр. И у него есть подходы к фрогу, который может это сделать. Остальное – несущественно… Пока. А для начала неплохо бы наведаться в тот самый бар, да обработать кулаками лживого собутыльника… Если потребуется, он выбьет из ублюдка всё про этого Хойзе: и где живёт, и чем занимается, и сколько с него стрясти можно... Всё! И вот тогда, имея на руках все козыри, будет время поразмыслить: так ли ему нужны опостылевшие «родственнички» – которые, по правде говоря, и не родня вовсе.     


Решительно отодвинув тарелку, Роффл встал из-за стола.


– Куда это ты намылился? – подозрительно прищурилась Олури.


– Куда-куда… Засранцев этих искать, куда ж ещё!


«Сестрица» открыла было рот, да так ничего и не сказала. Роффл ухмыльнулся. Что, съела? Посмотрим ещё, кто здесь тупица…


 


***

Когда они влетели прямиком в объятия полицейского наряда, Гас на миг замешкался – и тут же был схвачен. У Морфи же при виде форменных мундиров сработали инстинкты коренного обитателя Весёлых Топей, отточенные многими поколениями карманников, жуликов и попрошаек. Стоило констеблю ухватить его за ворот жилетки, он резко рванулся назад и в сторону. Ветхая, выгоревшая до белизны ткань с треском порвалась. Оставив в пальцах стража порядка изрядный лоскут, Морфи со всех ног припустил обратно: инстинкт подсказывал, что в тёмном сквере шансов скрыться больше, чем на освещённой улице. За спиной топотали полицейские. Морфи швырнул им под ноги арбалет, нырнул в ворота и помчался наобум, петляя меж кустов и продираясь сквозь заросли.


Погоня приотстала: констебли не спешили ломиться напропалую, рискуя выколоть глаз некстати подвернувшейся веткой. Наконец, Морфи привалился к стволу дерева и перевел дыхание. Огнем горели многочисленные царапины, в груди полыхал пожар. Где-то неподалёку перекликались сердитые голоса. Лазейка, вспомнил Морфи. Дыра в изгороди. Вот что мне нужно. Стараясь не шуметь, отводя руками колючие ветви, мальчишка пробрался к ограде и двинулся вдоль неё. Осторожно высунув голову, он убедился, что поблизости никого нет, и выбрался наружу.


Эта сторона сквера выходила к речке. Света редких фонарей, расположенных на другом берегу, едва хватало, чтобы не спотыкаться на каждом шагу. Морфи прикинул, где находится их жилище. Придется дать изрядного крюка, чтобы избежать возможной встречи с полицией; но лучше уж так – вырваться удалось чудом…


За Гаса Морфи не слишком переживал. Его, ясное дело, отведут в участок, но умник найдёт, что соврать. А даже если и нет – ну, продержат ночь в каталажке, а поутру всё равно отпустят: улик-то на него никаких! Правда, арбалеты…  А что – арбалеты? Не заряженные ведь; имеют полное право! Может, они на охоту собирались! Аргументация слабовата, конечно; только обвинений всё равно никто выдвигать не станет…  Нет, он всё сделал правильно. Разве что не успел предупредить Папу и Роффла о слежке – ну, тут уж ничего не попишешь! Надо хоть поскорее рассказать о случившемся; вдруг Папа чего и придумает. Он же ушлый…


Размышляя таким образом, Морфи шагал по пустынным улицам, сунув руки в карманы. Поначалу он немного заплутал: планировка в этом районе Коссуги оставляла желать лучшего, и узкие улочки изгибались порой совершенно непредсказуемым образом. В конце концов Морфи догадался придерживаться воды, сообразив, что это та самая речка, на берегу которой стоит их дом.  Он уже видел огонек керосиновой лампы, пробивающийся в окно сквозь щель в занавесках – как вдруг неподалеку послышался плеск вёсел.


Что-то заставило юного киднеппера спрятаться за дерево. Он и сам не понял, почему сделал это: встреча ли с полицейскими тому виной, а может лодка шла слишком уж близко к берегу… Показываться чужакам на глаза отчего-то не хотелось; а вот глянуть самому, кого это несёт мимо, было любопытно.  


Лодка оказалась низкой и очень длинной – скорее даже, небольшой кораблик без мачты; но не привычный пиасс, а что-то другое. На корме покачивался длинный штырь динамической антенны, но шли на вёслах. Гребцов было трое; ещё двое сидели на носу, а в центре лодки располагалось нечто, сперва принятое Морфи за гору мешков, наваленных друг на друга.


– Это здесь, – донесся негромкий уверенный голос.


В следующий миг, к величайшему беспокойству Морфи, лодка сменила курс, направляясь прямехонько к берегу. Тёмная груда вдруг шевельнулось. Морфи ощутил, как покрывается пупырышками кожа на затылке. Это был фрог – но такой огромный, что хватило бы на двух взрослых мужчин! Когда великан встал, лодка сильно покачнулась, и сидевшим пришлось ухватиться за борта. Приплывшие сошли на берег и направились к дверям. Морфи закусил губу. Такая компания уж точно не к добру; кто эти типы и что они задумали?! Обмирая от собственной смелости, он подкрался почти вплотную к дверям. Теперь его отделяли от приплывших несколько метров брусчатки да не слишком густой кустарник.


Один из фрогов взялся за дверной молоток и постучал.


– Кто там? – поинтересовался из-за двери Папа Ориджаба.


– Посыльные от господина Хойзе. Нам передали, что у вас есть дело к нашему патрону. Готовы это обсудить.


Последовало долгое молчание. Очевидно, старший Ориджаба лихорадочно прикидывал варианты. Вся стратегия киднепперов строилась на том, что Хойзе не будет знать о них ничего – и уж, конечно, не то, где они живут! Морфи молился князьям преисподней, чтобы Папа не вздумал открыть дверь: прибывшая на лодке компания ему определенно не нравилась.


– Если хотели поговорить, тогда почему не дождались в условленном месте? – спросил, наконец, Папа.


– На то были веские причины. Очень веские. Послушайте, мы что, так и будем разговаривать через дверь?!


– Разговор состоится только на моих условиях: тихое местечко и не больше двух фрогов с каждой стороны. Не хотите – не надо. И уж точно не стоило меня выслеживать, а потом заявляться на порог! – в голосе Ориджабы-старшего звучала неподдельная злость. Ещё бы; столько денег потратить впустую! Теперь придется в срочном порядке съезжать, избавляться от слежки, путать следы…


Приезжая компания едва слышно посовещалась. До Морфи донеслось – «Не зря же выбрались в город… Будет весьма разочарован… Если не договоримся…»


– Послушай, любезный! Есть предложение. Можешь отправиться с нами к господину Хойзе и переговорить с ним лично. Гарантируем тебе безопасность. Если хочешь, один из нас останется здесь. Между прочим, мы и так рискуем, приехав в Коссугу…


– Убирайтесь!


– Ну что же, все прочие методы убеждения исчерпаны, – задумчиво произнес один из фрогов. – Слово за вами, господин Бижу.


– Схожу за инструментом… – голос великана был на удивление тонким. Он спустился к лодке – и тотчас вернулся, неся на плече огромных размеров молот.  Морфи не поверил своим глазам: на длинную, словно посох, рукоять была насажена железная болванка величиной с голову! Великан примерился – а в следующий миг молот, описав дугу, вышиб фонтан кирпичной крошки из стены дома.


В ночной тишине удар прозвучал оглушительно, будто выстрел из пушки. «Они же сейчас всю округу перебудят!» – подумал Морфи. «И хорошо… Может, полицию кто вызовет…» Ещё несколько минут назад безмерно довольный тем фактом, что избежал внимания стражей порядка, теперь он страстно желал обратного. «Только бы дверь продержалась!» Но великан, похоже, был мастером своего дела: он бил не в саму дверь, сработанную из прочных деревянных брусьев и окованную медными полосами, а в стену – в те места, куда были вмурованы петли. Ещё три удара – и вход в жилище Ориджаба был открыт. Незнакомцы один за другим исчезали в тёмном проёме. Из глубины дома послышался вскрик, что-то упало и покатилось, дребезжа. Морфи до крови закусил губу. Эх, если бы он не бросил арбалет! Можно было бы попытаться сделать хоть что-нибудь; а теперь…


Незваные гости, похоже, знали своё дело. Вскоре домочадцев вывели на улицу и, легонько подталкивая, повели к лодке. Те не сопротивлялись – даже бойкая Олури; и спустя секунду Морфи понял причину такой покладистости: в спину каждого упирался ствол пистолета. Прежде чем уйти, великан Бижу поднял дверь и аккуратно прислонил её к зияющему проёму; почему-то это напугало Морфи больше всего. Плеснула вода, негромко заскрипели уключины – а в следующую минуту юный киднеппер понял, что остался совсем один.


 


***

– Вы оба подонки, – заявил я, наливая себе спиртное. Руки почти не тряслись. Грех это – проливать столь редкий в наших краях напиток. Бурбон импортировался из Метрополии, что уже делало его весьма недешевым, и почти весь оседал в Амфитрите – а то, что попадало в другие города, обрастало просто немыслимыми наценками. «Братья-невидимки» имели свой собственный дорожный запас – его-то я сейчас и поглощал, полыхая праведным гневом.


– Работа в команде, господа, предполагает ещё и взаимовыручку. Где вы были, когда парни Бледного явились по мою душу? Не говоря уже о том, что вам, с вашими талантами, не стоило больших трудов помочь мне в сложившейся ситуации…


– Не всё так просто, Эд, – покачал головой мистер Икс. – Видишь ли, у этих головорезов и у нас с братом – один наниматель…


Ага, наконец-то. А я всё ждал, признаются они или нет.


– Что-о?! – мне даже не пришлось прилагать усилий, чтобы выглядеть возмущенным. – Вы работаете на Бледного Кроста?!


– По крайней мере, он так думает, – вмешался Слэп. – И пускай думает дальше, а мы покуда…


– Да они мне едва голову не открутили! Если бы их мерзкому главарю хватило ума не устраивать битву с речной мафией…


– Ага, вот кто это, значит, были такие!


– Именно. И заметьте – они тоже заявились в этот гнусный кабак по мою душу. Ох, задам я жару подлецу Туку!


– Продавцу информации?


– Кому же ещё?! Это он меня подставил. И знает он явно больше, чем говорит, не то зачем бы ему так поступать?


– Возможно, он ведёт свою игру…


– Возможно. Не отвлекайтесь от темы. Так почему вы меня не прикрыли?


– Да просто не успели! Ты попер на Маринада, словно бешеный; а драки вообще не наша стихия. Что, нельзя было немного обуздать эмоции?


– И ты,  в конце концов, прекрасно справился сам, – вставил Слэп. – Впрочем, будь уверен: мы бы не допустили… Э-э… Трагической развязки.


– Ладно; может, вы в чем-то и правы. Всё завертелось слишком быстро. Просто при первой нашей встрече фроги Кроста изо всех сил пытались меня убить, так что давать им второй шанс было бы глупо… Маринад, значит? Кличка подходит к его кислой роже... Ну, так чем там закончилось?


– Кровавой баней. Речники перебили всю шайку Маринада, кроме него самого. Он уложил по меньшей мере троих этими своими крючьями! Хотя и его пару раз зацепили – по-моему, не слишком серьёзно. Просто демон какой-то, а не фрог! В конце концов, он последовал твоему примеру и скрылся через заднюю дверь.


– Ваш покорный слуга проследил за ним, – самодовольно усмехнулся Слэп. – Теперь мы знаем, где он живет; так что дело за малым – навести туда полицию; сейчас всё управление наверняка стоит на ушах из-за этой жуткой резни…


– А может, лучше – речных мафиози? – задумчиво сказа мистер Икс. – Эти ребята действуют наверняка… Таким образом, фроги Бледного полностью провалят порученное им дело, и вот тут-то…


– И вот тут-то на сцену вновь выходим мы! – подхватил Слэп. – Осталась сущая мелочь: найти, наконец, эту семейку – и предоставить нашему патрону, что называется, на блюдечке. Эд, твоя задача…


– Ну-ка притормози, приятель! Я не работаю на Бледного! Да и на вас тоже; мы в этом деле равноправные партнеры... Вы что, действительно собрались отдать ему Ориджаба? Вы хоть представляете, что он с ними сотворит?!


Слэп красноречиво хмыкнул.


– Ничего личного, старина. Это просто бизнес.


– Мы деловые фроги, Монтескрипт, – пожал плечами Икс. – Да и потом, что тебе до их семейки? Они такие же подонки, как и Крост; разница лишь в том, что он платит нам деньги, а они – нет.


Я отвернулся. Да, по-своему «Братья-невидимки» были правы. Они прекрасно понимали, что сделает Бледный со своими врагами. Им попросту было плевать. Возможно, незадачливые киднепперы и заслужили такую судьбу. Возможно. Кто я такой, чтобы снимать их с крючка, на который они сами же себя и насадили? По крайней мере, ответ на этот вопрос я знал. Тот, кто может. И я решился.


– Девчонка, из-за которой Крост так взъелся на Ориджаба. Это не просто ребенок.


Икс и Слэп переглянулись.


– Хочешь нам что-то сказать, Эд?


– У неё тот же талант, что и у вас. Может, даже и больший. Она невидимка.


В комнате повисло молчание. Братья переваривали информацию. Пожалуй, стоит немного подтолкнуть их в нужном направлении.


– Я видел это сам, собственными глазами. Вы что, и впрямь хотите, чтобы у Бледного появился такой козырь? Если он заставит её работать на себя… Подумайте о последствиях.


– Почему ты не сказал нам раньше?


– А почему вы скрыли, на кого работаете? Откровенность за откровенность, парни.


Снова молчание.


– Да-а, это несколько меняет дело… – протянул, наконец, Слэп.


– Но не в отношении Ориджаба. Их всё равно надо найти. Кстати, зачем им девчонка? – осведомился Икс.


– Намеревались купить за её счет билет в богатую жизнь, чего тут непонятного. Самое смешное – они даже не подозревают о её способностях. Считают, она дочка какого-нибудь богатея или вроде того.


Следующие четверть часа братья потратили, стремясь тактично выставить меня из своего номера; я же развлекался, делая вид, будто напрочь не понимаю намеков. В конце концов, им пришлось ссудить меня некоторой суммой. А не пора ли задуматься о карьере шантажиста? Выйдя из отеля, я присел на скамейку. Раннее утро – чудесное время: город был тих и красив особенной, хрупкой красотой. Ночью я проспал часа четыре, не больше; но этого оказалось достаточно – я вновь был бодр и полон сил. Такое случалось и прежде: события вдруг вскипали, подобно бурному потоку, и тело приноравливалось, стремясь остаться на плаву.


«Братьев-невидимок» поджидало ещё немало сюрпризов – начиная с того, что похищенная девочка вовсе не была ребёнком. Я не собирался открывать им все карты: их намерения всё ещё оставались туманными. Должно быть, сейчас, наедине, они как раз и обсуждают, что же делать дальше – строят планы, прикидывают стратегию. Скорее всего, они сойдутся на том, что девочка должна принадлежать им; монополия на невидимость – такой джокер бьет любые козыри! Никому другому они её не доверят, а альтернативный вариант выглядит слишком уж мрачно. Всё же они не были законченными злодеями; убить ребенка – это не в их стиле. Но рано или поздно (скорее – рано, это ведь не дурни Ориджаба) они поймут, что девчонка вполне взрослая и самостоятельная в поступках; и вот тогда… Тогда всё зависит от того, какую линию поведения она изберет. Я по-прежнему не знал, чего хочет Элин. Ладно, оставим это на будущее. Что сейчас?


 Проныра Тук, вот что. Торговец информацией явно знал об этом деле куда больше, чем показывал; и самое время было вытянуть из него недостающие детали головоломки. Конечно, по доброй воле он ничего не скажет. Значит, выхода два: шантаж либо насилие.


– Общение с негодяями дурно влияет на тебя, Эд, – пробормотал я себе под нос и усмехнулся.


В прежние времена я брал с собой парочку мускулистых приятелей – и мы отлично разыгрывали из себя плохих парней, чтобы вытянуть интересующую меня информацию. В данном случае такой метод не прокатывал. Задействовать Слэпа и Икса я не хотел – не настолько им доверял; а все полезные знакомства остались далеко на севере, в Амфитрите. Значит, надо напугать его самому. Этот Тук – скользкий тип, но на храбреца не похож; к тому же, наверняка числит меня в покойниках. Думаю, мой визит будет для него огромной неожиданностью. Осталось привнести один маленький штрих… Я вынул из карманов наличность и пересчитал. Слишком мало, чтобы приобрести пистолет. Значит, нож? Или что-нибудь подлиннее? Нет уж! Шататься по городу с мачете за пазухой слишком рискованно; тем более, полиция до сих пор меня разыскивает. Дубинка? Те же проблемы… И тут мне в голову пришла одна мысль.


 Неподалеку от отеля я видел лавку игрушечных дел мастера – вернее, просто прилавок, втиснутый в крохотное полуподвальное помещеньице. Конечно, там всё ещё было закрыто – но хозяин уже не спал; а увидев потенциального клиента возле дверей, не стал долго раздумывать. Тем и хороши такие вот заведения: в любом мало-мальски крупном магазине мне пришлось бы дожидаться времени открытия. То, что я искал, нашлось сразу, будто по волшебству. При беглом взгляде оловянный, крашеный черной краской пугач походил на настоящий пистолет – мастер, похоже, был энтузиастом своего дела и не халтурил. В нём даже взводился курок – с громким, отчетливо слышным щелчком; а большего мне и не надо было.  Положив игрушку в карман, я направился на встречу с коварным продавцом информации. Хотелось опередить «братьев-невидимок»: полагаю, они достаточно быстро сообразят, откуда стоит начать поиски.


На улицах в этот ранний час было пустынно. Я почти уверился, что застану пройдоху-владельца на месте: ребята вроде него обычно жили там же, где работали – в смежной комнате, дабы сократить расходы. Если нет… Что ж, придется устроить засаду и дождаться хозяина. Искусство справляться с запорами – неотъемлемая часть работы детектива; я был уверен, что не успел растерять навыков за эти два года. Но вскрывать замок не понадобилось. Кто-то уже постарался до меня: дверь была приоткрыта.


В душе сразу шевельнулись скверные предчувствия. Я замедлил шаг. Большой город – не то место, где забываешь запереть на ночь дверь; значит… Сжимая в кармане пугач – он был довольно увесистым, и в крайнем случае сошел бы вместо кастета, я шагнул внутрь.


Хозяин был дома. Правда, напугать его мне бы уже не удалось. Кто-то сделал это немного раньше – причем гораздо более качественно. Джемайю Тука подвесили к потолочной балке – таким образом, что ноги почти касались пола; под ним скопилась изрядная лужа крови. Живот был вспорот, а из глаз торчали два железных крюка, изогнутые в форме латинской «S» – одновременно и подпись, и послание совершившего это.


Старательно обойдя труп, я заглянул в соседнюю комнату. Похоже, Тук не жил здесь постоянно, а оставался время от времени; как, например, этой ночью… Себе на беду.


На месте преступления главное – расположение предметов. Они никогда не врут, в отличие от свидетелей. Тука прихватили там, где он спал – на старом, продавленном диване. Похоже, убийца застал его сонным: сбросил на пол и связал руки за спиной; а потом выволок в контору, перекинул верёвку через брус – и... Крови натекло много – значит, сердце ещё работало какое-то время… Жуткая смерть.


Следов обыска не было. Либо Тук успел перед смертью выболтать Маринаду всё, что тот хотел знать, либо это была месть в чистом виде… Пожалуй, второе: послание явно предназначалось другим клиентам, скорее всего – речникам. Черт, после такого их можно было считать почти душками – ведь они всего-навсего отправляли неугодных на дно! Есть на свете фроги, которым категорически не стоит больше коптить небо – и Маринад первый в этом списке… Мысленно я почти согласился с идеей Икса выдать его адрес мафии: всем будет спокойнее, если этого мерзавца не станет. Такова логика войны: порой ты заключаешь союз с одними врагами, чтобы победить других.


Оставаться тут дольше не стоило. Того и гляди, кто-нибудь полюбопытствует,  как там поживает старина Тук – и вскоре здесь будет больше полиции, чем ос на арбузной корке в жаркий летний день. Я последний раз глянул на покойника и тяжело вздохнул.  С его смертью исчезла единственная ниточка, связывавшая меня с Ориджаба; теперь придется начинать поиски вновь… Или же придумать что-то ещё.


Я осторожно приоткрыл дверь и выглянул на улицу: не хватало ещё, чтобы меня заметили чьи-нибудь любопытные глаза. Полиция и так имеет ориентировку на некоего бледнокожего; если меня заподозрят в зверском убийстве – придется бежать из города впереди собственного визга… Никого.  Ну что ж, прощайте, господин Тук.


Я удалился от конторы примерно на квартал, и тут мне пришла в голову одна мысль. Идейка была так себе; но за неимением лучшего… Резко развернувшись, я поспешил обратно. 


Это был старый район, довольно бедный и неряшливый. Не совсем трущобы – но не чета центральным кварталам Коссуги, с их уютными парками и скверами, буйной зеленью и изящной архитектурой. Приземистые, в два-три этажа, строения, множество глухих стен – и глубокие тёмные подворотни. В одной из таких я и расположился, выбрав место, где не слишком воняло мочой. С этой позиции прекрасно видна была дверь конторы Тука, а вот заметить наблюдателя со стороны ярко освещенной улицы было непросто. Возможно,  появятся какой-нибудь визитер. Если так – я прослежу за ним; глядишь, и узнаю чего нового.


Слежка отнимает, пожалуй, большую часть времени любого частного сыщика. Второе по продолжительности  место держат расспросы – как правило, пустопорожние. Наше ремесло в чём-то сродни старательскому; выуживать драгоценные крупинки информации из груд пустой болтовни… Размышляя о превратностях выбранной профессии, я приготовился к долгому ожиданию – но судьба в кои-то веки решила сделать мне подарок.


Не прошло и получаса, как в поле зрения появилась стайка уличных мальчишек. Поначалу я лишь мельком глянул на них и отодвинулся поглубже в тень – остроглазые и не в меру любопытные фрогги могли привлечь чьё-нибудь внимание к моей персоне. Но когда шайка маленьких оборванцев целенаправленно двинулась к дверям конторы, до меня дошла одна вещь.


В бытность частным сыщиком я частенько пользовался услугами таких вот малолетних бездельников. Дети улиц пронырливы и вездесущи; они видят и слышат куда больше, чем любой взрослый – и являются поистине бесценным источником информации для того, кто сможет найти к ним подход. Тук, судя по всему, это умел; по крайней мере, предводитель маленьких оборванцев уверенно подошел к дверям конторы и постучал – сперва легонько, а потом довольно бесцеремонно. От стука дверь слегка приоткрылась. Мальчишка шагнул было внутрь – и тут же резко застыл. Да уж; открывшееся ему зрелище было не из тех, что скоро забудешь… Бедняга.


Выйдя из ступора, паренек рванул прочь; на середине улицы его вырвало. Остальные, конечно, не преминули заглянуть внутрь – и сполна получили свою порцию впечатлений. Количество блюющих тут же увеличилось. Малость придя в себя, ребятишки принялись оживленно совещаться, то и дело бросая опасливые взгляды на приоткрытую дверь.  Пришло время сделать  свой ход.


Я негромко свистнул. Споры тотчас прекратились: несколько пар круглых от пережитого глаз уставились в тень подворотни.  Я достал из кармана монетку и продемонстрировал её: универсальный жест всех времен и народов – «желаю получить услугу». Они подошли ближе; конечно, не слишком близко – так, чтобы иметь гарантированную возможность удрать. Я присел на корточки, щелчком отправил монету в их направлении – и тут же продемонстрировал вторую.


– Видели его, а? Жуть!


– Чего надо, бледнокожий?


Деловой подход, никакой лишней трепотни. Что ж, мне подходит.


– Информацию. Вы ведь работали на Тука, верно?


– Ты кто такой? Из полиции? – подозрительно осведомился один из мальчишек.


– Как справедливо заметил твой друг,  я бледнокожий. В полицию не берут иммигрантов – вообще-то я не иммигрант, а полноправный уроженец Пацифиды, хоть и принадлежу к другой расе; но вдаваться в такие подробности было сейчас неуместно. – Просто интересуюсь. Вы что-то разузнали для Тука, верно? Готов заплатить за это.


– Чего ты с ним говоришь! – прошипел кто-то; похоже, это был самый трусливый из компании. – Вдруг это он его…


– Ничего подобного. Я просто зашел поболтать, и увидел… Подумайте сами: труп висит там уже несколько часов. Кровь успела свернуться. Думаете, если бы я пришил его, то всё это время торчал бы здесь? Я не идиот!


Это их немного успокоило.


– Я кое-кого разыскиваю; Тук обещал помочь с этим. Может, он обратился к вам. Может, вы что-то знаете. Расскажите, зачем к нему шли – и станете немного богаче, идёт?


Не сразу, но мне удалось разговорить их. Кончик оборванной нити нашелся.


– Сестра Тригги сказала, что её подруга сказала, что какое-то семейство сняло аж половину дома у скупердяя Эдриги! А Тук… Он… Ну, в общем, он велел нам искать одноглазого старикана, а среди этих, которые сняли полдома, говорят, как раз был…


– Понятно, – я отправил мальчишке очередную монету. – А сам ты его видел?


– Нет, только здоровенного парня, злобного такого…


Роффл? Подходит под описание!


– И ещё девку. Такую всю из себя… На рынок ходила. И двоих парней помладше, и всё!


Татти, не иначе. И Морфи с Гасом. Всё сходится. Сам Папа Ориджаба наверняка предпочитал не светиться лишний раз.


– Ага. Стало быть, вы какое-то время следили за домом, – я поднялся на ноги. Мальчишки тотчас отскочили назад. – Ну, теперь осталась самая малость: кто проводит меня туда, получит главный приз – новенький, блестящий трито!


У них загорелись глаза. Наверняка щедрость Тука не простиралась так далеко.


– Мы все пойдём, миста. И слышь, это… Награду неплохо бы удвоить. Ну, если и впрямь хочешь знать, где это.


– Наглость – второе счастье, а? Хорошо, договорились. Только учти – деньги получите, только когда я сам увижу кого-нибудь из этих новосёлов!


– Не-а. Половину вперед, миста. Иначе тебе придется искать самому.


Мальчишка, конечно, блефовал: для этих голодранцев два трито – огромная сумма. Но спорить мне не хотелось.


– Твоя взяла, лови…  А теперь ведите.


Предусмотрительно держа дистанцию, юные оборванцы гурьбой двинулись прочь. Я шел следом, заложив руки в карманы и делая вид, будто мне нет до них никакого дела.


Семейка киднепперов выбрала не самый плохой район: тихий, спокойный – почти парковый. Утопающие в зелени коттеджи стояли на берегу неширокой сонной речки – настоящий рай для влаголюбивой расы. Неплохо они устроились, за мои-то денежки, – подумал я за миг до того, как заметил неладное. Возле одного из домов стоял полицейский дино. Кучка стражей порядка толпилась на улице. Моих провожатых словно ветром сдуло: раз – и их уже нет. Лишь малолетний главарь осмелился задержаться, требовательно протягивая ладошку.


– Вон тот дом, миста. Всё по чесноку, как договаривались!


Я уселся на скамью в тени ближайшего дерева. Отсюда было хорошо видно происходящее.


– Ага. Вот только мы не договаривались, что там будет полно полиции. Знаешь что? Разузнай-ка, чего там творится – и деньги твои.


– Ну прямо, сейчас, побежал… Сделка есть сделка.


– Условия помнишь? Деньги твои, когда я собственными глазами увижу одного из этих ребят. Так что либо вали, либо – мы только что заключили новую. Выбор за тобой, партнер. Трито на дороге не валяются.


– Ну ты и сволочь, бледнокожий! – он презрительно сплюнул, но всё же двинулся вперед.


Я следил за ним, преисполнившись нехороших предчувствий. Если Маринад нашел киднепперов раньше меня и нанес им визит… Проклятье, я видел, на что он способен!


Что я вообще здесь делаю? Пытаюсь вернуть свои деньги? Надеюсь раскрыть тайну невидимки Элин – и подобраться к решению загадки старого генерала Тотолле? Есть ведь и другой способ сделать это, наверняка… Что мешает мне просто исчезнуть из Коссуги? На дорогу и пропитание я уж как-нибудь заработаю; мне ведь и раньше приходилось путешествовать без гроша в кармане… Зато – никаких тебе убийств, никаких типов, от которых за километр смердит кровью; никто не будет пытаться перерезать мне глотку или отправить на дно ближайшего водоема с камнем на ногах… Может, пришла пора начать всё заново?


Мальчишка вновь возник передо мной, отвлекая от невеселых размышлений.


– Ну?


– Гоните мой трито, миста!


– Ну надо же, какой недоверчивый… Ладно, держи. Итак?


– Кто-то выбил ночью дверь. Дыры в стене огроменные – словно из пушки стреляли! Хозяин весь изошел на навоз – ноет, во сколько ему ремонт обойдется, а полисы трясут соседей – чего видели и слышали!


– А жильцы?


Он облизнул губы и сделал шаг назад.


– Нет там сейчас никого. Дом пустой. Но это точно были те самые…


– Ладно, вали отсюда.


Что ж; по крайней мере, там нет горы изуродованных трупов. Но кто? Неужели и впрямь – Маринад? Одно дело – прикончить Тука, и совсем другое – в одиночку взять штурмом дом! У Ориджаба ведь было какое-никакое оружие… Может, речная мафия?


Дождавшись, когда полиция закончит свою работу,  я подошел к дому. То, как выбили дверь, впечатляло. Профессионально – и наверняка очень быстро. А ведь так могут совсем немногие. Хоть и слабенькая, но всё же зацепка; если в местной полиции есть толковые головы, они проверят знакомых взломщиков… А мистер Икс или Слэп,  в свою очередь, понаблюдают за ходом расследования, оставаясь незаметными. Почему бы нет? Во всяком случае, ничего лучше мне в голову не приходит. И ещё – нужно поговорить с домовладельцем. Надо убедиться на все сто, что здесь жили именно Ориджаба…


– Эй, Ловкач!


…Оборачиваясь, я уже знал, что последнее будет излишним.

 

[Glami]

Глава 11. Ложные мотивы



 

С утра было ясно; но к полудню над городом сгустились тучи, и хлынул дождь – один из тех недолгих, но яростных ливней, которыми славится Пацифида. Маринад глянул в окно и поморщился.  Раны, полученные во время ночной заварушки, только теперь начали болеть как следует.


Он понимал, что сглупил. С теми фрогами, что пришли за бледнокожим, надо было как-то договориться. Он недооценил опасность: слишком привык к тому, что сильней и быстрее прочих, да и зловещая репутация босса, одного из самых жестоких «персон» Весёлых Топей, напрочь отбивала у потенциальных оппонентов охоту связываться. А теперь ему придется действовать в одиночку, а что ещё хуже – надо будет объяснить патрону, как это он потерял всех бойцов. Плюс полиция наверняка уже объявила розыск… Оправдать потери можно было только одним способом: заполучить девчонку. Но где она сейчас – одним князьям преисподней известно.


Надо было сделать звонок. Вновь поморщившись, он снял со спинки стула измятый плащ. Ещё одна зацепка для полиции: наверняка свидетели описали, во что он одет и как выглядит. Стоило бы оставить пелерину здесь – но под таким дождем марлевые повязки мгновенно пропитаются водой, а там и до воспаления недалеко… Да и потом, излюбленное его оружие, метательные крючья, куда удобнее прятать под широкими полами.


Крючьев тоже поубавилось. Всего шесть штук; остальные пришлось оставить в телах жертв – укреплять репутацию. Если ты зарабатываешь на жизнь, причиняя фрогам боль и страдания, репутация – такая штука, которой пренебрегать не стоит. Впрочем, эти потери были наименее значимыми: любой кузнец в два счета откует и наточит новые. А вот команда…


Он поболтал немного с трясущимся от страха продавцом информации, прежде чем отправить того в путешествие без обратного билета. Зацепок почти не было… Кроме одной: по словам Тука, бледнокожий упоминал некоего Хойзе. Задав несколько вопросов, Маринад получил представление, о ком идёт речь. Похоже, кое-кто собрался сунуть голову в очень зубастую пасть. А он должен отправиться следом. Не то, чтобы это сильно беспокоило Маринада: примерно с такими типами ему обычно и приходилось иметь дело. Но – всегда существовали нюансы.


Накинув на плечи легонько звякнувший плащ и ссутулившись, он вышел под дождь. Телефонная станция на другом конце города, потом ещё предстоит пополнить арсенал… Дел много; а раны донимают всё сильнее. Впрочем, болью можно и пренебречь. Если ты сделал  этого демона лучшим своим другом и союзником, время от времени просто необходимо приносить ему маленькие жертвы.


 


***

– Ладно, суть дела я уловил. Семья сделала ставку; семья проиграла. Кому-то из вас повезло больше, кому-то меньше – такое порой случается. Вам двоим впору поблагодарить судьбу за урок и начать думать о том, как жить дальше. Одного только не понимаю: я-то здесь при чем? Зачем вы мне всё это рассказываете?


Морфи потупился. Гас, напротив, глянул мне в глаза с некоторым вызовом.


– Ну, ты же зачем-то пришел сюда, верно? Выследил! Значит, тебе кое-что надо от Папы…


– Ага. После того, как вы меня кинули, как думаешь, умник – что мне надо? Забрать назад свои денежки и начистить старому негодяю физиономию, вот что. Но уж как-нибудь обойдусь. Тем более, что влип он, судя по вашему рассказу, вполне капитально.


– Помоги нам выручить их, и мы с Морфи сделаем для тебя всё, что хочешь.


Пройдоха Ловкач презрительно ухмыльнулся; но Эдуар Монтескрипт посмотрел на тощего фрогги с невольным уважением. Не всякий осмелится на подобную просьбу – особенно после случившегося. Гас готов был к насмешкам и издевкам; возможно, готов и на большее  – даже на то, чтобы выполнить свое обещание. А ведь он никогда не доверял мне… Но и боялся не слишком – иначе не рискнул бы окликнуть и подойти. Так что это – отчаяние или напротив, тонкий расчет? Не держат ли они меня за простачка? Я собрался с мыслями.


– Значит, так. Я хочу ещё раз услышать вашу историю. Всю, до мелочей – с той минуты, как вы заперли меня на пиассе. Если соврешь или попытаешься умолчать о чем-то... Ну, в общем, лучше сбереги моё время. И учти, я сразу пойму, если ты солжешь.


… К тому моменту, как он закончил рассказ, я принял решение. Отпускать этих двоих не стоило. Конечно, оба себе на уме, особенно Гас; но с ними шанс уцелеть был всё же выше. Я не доверял «братьям-невидимкам» – так же, как и братцам-киднепперам; но зато эти четверо вряд ли сговорятся за моей спиной. Минус на минус даёт плюс, так ведь? Пусть присматривают друг за другом – и докладывают мне обо всех подозрениях.


– …Ну, в общем, когда им надоело меня мурыжить – заперли в камере; а утром просто выпустили и дали напоследок пинка. Я сразу рванул к дому – а тут… Здесь Морфи меня и нашел.


– Ладно, слушайте сюда, вы оба. План такой. Я попробую… Только попробую, учтите! Вытащить вашего Папу и девчонок из передряги. Про куш лучше сразу забудьте: вам всем очень повезет, если просто останетесь живы… Это хоть понятно?


Они закивали.


–  Взамен вы станете моими глазами и ушами. Слугами. А вдобавок – телохранителями. Будете делать всё, что я прикажу. И не когда-нибудь, а прямо сейчас! К вашему сведению, фроги Бледного здесь, в Коссуге. Как и другие наши знакомцы, любители связывать всех попарно…


Не жалея красок, я поведал им о ночной схватке в баре и о кошмарной судьбе Тука. Их проняло.


– Так что смотреть в оба, ясно? А сейчас давайте со мной.


– И куда мы идём? – поинтересовался Гас спустя некоторое время.


– Хочу вас кое с кем познакомить.


 


***

Длинная узкая лодка бесшумно скользила по водам ночной реки.  Городских огней по берегам становилось всё меньше: они приближались к окраине Коссуги. Ночные визитеры почти не разговаривали, лишь изредка обмениваясь короткими репликами. Руки им не связали, но это не слишком успокаивало: сидевшие рядом фроги производили впечатление парней, с которыми шутки плохи. К тому же, у каждого из них было по большому пистолету. Тем не менее, Папа Ориджаба отметил, что незваные гости (вернее, уже – хозяева) чего-то явно опасаются: бортовые огни были погашены, а рулевой старался держать курс подальше от освещенных участков.


Когда последние кварталы остались позади, лодка направилась к берегу. Зажгли потайной фонарь. Здесь была маленькая пристань – старая и, судя по всему, давно не используемая. Узкий луч выхватил из тьмы покосившиеся сваи. Великан поднялся на ноги.


– Чуть ближе…


– Господин Бижу, от лица моего патрона искренне благодарю вас за участие, – один из фрогов сунул руку за пазуху и извлек конверт. – Здесь ваш обычный тариф, плюс немного сверху – за срочность и за ваш непревзойденный профессионализм.


– Право, не стоит… – так же церемонно ответил великан, но деньги принял – после чего забросил на плечо свой чудовищный молот и шагнул на пристань, сильно покачнув лодку. – Щедрость господина Хойзе превыше всяких похвал, и я всегда рад оказаться ему полезным.  


– Бесспорно, мы ещё не раз прибегнем к вашим услугам. 


– Всегда рад, господа, всегда рад помочь…


– Ну надо же! Прям как в театре! – пробормотала себе под нос Татти.


– Можно подумать, ты там бывала! – тихонько хмыкнул Пиксин.


– В отличие от некоторых. У меня был друг, так вот он однажды…


– О, князья преисподней, да заткнись ты! Знаем мы твоих друзей; сказала бы уж прямо – клиент… – Олури бесстрашно потянула за рукав одного из незнакомцев. – Слышьте, миста! Куда это вы нас везете, а? И зачем?


Тот не снизошел до ответа – лишь протянул руку и придавил девушке плечо: сиди, мол, и не рыпайся.


– А если я закричу? – не отставала Олури. – Тащите нас черт знает куда…


– Вы едете в резиденцию господина Хойзе. А вот кричать не советую: ничего хорошего из этого не выйдет. Ясно? – веско произнес в темноте чей-то голос – очевидно, предводителя этой странной компании. – Ведите себя хорошо, и тогда никто не пострадает.


– Да что это за Хойзе такой, провалиться мне в преисподнюю?! – проворчал Папа Ориджаба. – Чем он хоть занимается?


– Ты искал с ним встречи, а сам даже этого не знаешь? Ну-ну.


– Да я только хотел…


– Всё, молчать. Ни звука больше, – холодный металл ствола уперся Папе в загривок, и он счел за лучшее не продолжать беседу.


Удалившись от города, похитители зажгли бортовые огни и включили двигатель – впрочем, хватило его ненадолго. Динамическое поле накрывало Коссугу и близлежащие пригороды; но дальше его действие заканчивалось – а вышек-ретрансляторов поблизости не было. Бледной полоской разгорелась над горизонтом заря, когда лодка, раздвинув высоченные камыши, вошла в обширную заводь.


– Ух ты! – не сдержала восхищенного возгласа Татти.


Резиденция господина Хойзе больше всего напоминала возведенный на мелководье дворец. Множество тонких витых колонн поддерживало разноуровневые островерхие крыши. Мраморные ступени веранд спускались прямо в воду; цветущие кувшинки и лотосы образовывали изящные клумбы, а подстриженные рачительным садовником камыши – живые изгороди. Меж них, на маленьких плотиках, были установлены светильники; оранжевые язычки пламени играли отражениями в тёмной воде. Но умиротворяющей назвать открывшуюся картину было нельзя: среди колонн прохаживались вооруженные мушкетами фроги. Здесь привыкли ждать неприятностей.


Лодка обогнула фасад здания, миновала ряд изящных арок – и вошла в огромный крытый ангар. Высокую крышу поддерживали по центру массивные столбы, уходившие прямо в воду; вдоль стен тянулись узкие дощатые причалы. С центральной балки свисали на цепях решетчатые фонари. Справа были пришвартованы лодки – и крупные, вроде той, на которой они приплыли, и маленькие рыбацкие плоскодонки. Слева почти всё пространство занимал большущий пиасс: мачту с него сняли, а круто загнутые вверх нос и корма едва не касались крыши.


Невзирая на ранний час, в ангаре царила деловитая атмосфера маленького торгового порта. Где-то в глубине постукивали плотницкие инструменты, перекликались лодочники, поскрипывали тали и блоки – закрепленный под крышей кран разгружал очередное суденышко. Охранники имелись и тут – несколько фрогов в темных костюмах прохаживались вдоль причалов, заложив пальцы за ружейные ремни и зорко поглядывая на вновь прибывших. Семейство Ориджаба довольно бесцеремонно вытолкнули из лодки и повели вглубь здания. Папа Ориджаба с невольным трепетом озирался по сторонам. Да, чем бы не зарабатывал на жизнь этот Хойзе, дела у него явно идут неплохо – раз он в состоянии содержать стольких вооруженных бездельников!


– Ждите здесь, – бросил предводитель ночных визитеров своим спутникам и исчез за очередной дверью.


Ожидание затянулось. Напряжение всё росло, и  Папу начала бить крупная дрожь: ведь сейчас, наверное, решалась их судьба! Наконец, дверь приоткрылась.


– Ведите!


Пленников вытолкнули на большую крытую веранду; и Папа Ориджаба узрел, наконец, того, с кем связывал столько надежд – увы, теперь уже, наверное, несбыточных.


Господин Хойзе отнюдь не был стар. Мужчина в самом расцвете лет – своеобычное для фрогов после сорока брюшко ещё не успело появиться. Владелец дворца, облаченный в роскошный парчовый халат, сидел за журнальным столиком, попивая утренний кофе. Двое фрогов-телохранителей застыли, словно изваяния, за его спиной; ещё двое расположились на разных концах веранды, внимательно озирая окрестности.


Семейство Ориджаба удостоилось долгого изучающего взгляда хозяина.


– Ничего не понимаю! – наконец, ворчливо заявил Хойзе. – Я-то полагал, это кто-нибудь из наших старинных знакомцев… Дройги, кого ты мне привел?


Главарь похитителей легонько ткнул Папу меж лопаток – говори, мол. Экс-карманник откашлялся и приосанился: от того, что он сейчас скажет, зависело всё!


– Вы не представляете, как я ждал этой встречи, господин Хойзе. Меня зовут Ориджаба; и я проделал долгий путь – от самой Амфитриты, чтобы вернуть вам вашу дочь!


– Мою дочь?! – изумленно переспросил Хойзе. – Что за чушь! Какую ещё дочь? У меня нет никакой дочери.


Папа Ориджаба открыл было рот – да так и застыл, потеряв дар речи.


– Дройги, что тут вообще творится? – в голосе Хойзе не было ни гнева, ни угрозы – одно лишь удивление.


– Не знаю, патрон. Но они очень хотели с вами увидеться – причем наедине. Думаю, с ними дело нечисто. Прикажете допросить с пристрастием?


Эти слова вывели Папу из оцепенения.


– Ваша дочь! – возопил он. – Малютка Элин! Мы спасли её из лап ужасных злодеев!


– Гм. Ну, и кто из этих двоих девушек, как вы утверждаете, моя дочь?


– О нет, Татти и Олури – мои дочери! Элин, милая… Элин? – Папа Ориджаба огляделся по сторонам. – Куда вы её дели? Где она?!


– Где кто? – озадаченно нахмурился Дройги.


 


***

Бледный Крост нервно облизнул губы и обвёл взглядом свою изрядно поредевшую свиту. В комнате остро воняло пороховым дымом; сизые клубы лениво гуляли в воздухе. Вода в люке, через который полагалось проходить посетителям, была тёмно-красной от крови; чьё-то тело плавало там, лицом вниз – и это был не единственный труп. Другой, с пробитой грудью, лежал на полу, слабо содрогаясь в последних спазмах агонии. Преданный парень, не повезло – стоял ближе всех к водяному притвору… А ведь он, Бледный, так гордился этой задумкой! В шлюзе особо не развернешься, движения замедлены, а главное – туда бессмысленно лезть с пистолетом, порох тут же намокнет… Кто же знал, что какому-то типу взбредет на ум спрятать оружие в большущий рыбий пузырь – и выпалить прямо из-под воды… Конечно, ему даже не дали вылезти, изрешетили, словно мишень в тире – но изобретательность мерзавца стоила жизни одному из его мальчиков… Вот бедняга.


С того самого момента, как Маринад покинул своего босса, дела стремительно покатились под откос. Персоны стали наглеть, и чем дальше – тем больше. Вновь заводят речь о дележке территорий; а доходы катастрофически падают, доверенные фроги исчезают незнамо куда – только за последние десять дней он лишился троих. Вот уже и до покушения дело дошло; и это на него-то, на самого Бледного Кроста! Если уж начал терять уважение – конец печален. Весёлые Топи всё помнят и ничего не прощают – особенно такому, как он! Это была катастрофа. Маленькая империя, над созданием которой он столь усердно трудился, уже не трещала по швам; она распадалась на части – стремительно, неудержимо…


– Гвоздь, Забава, Ушлый! Узнайте, на кого мерзавец работал – и позаботьтесь о нем. Обставьте дело так, чтобы все узнали: кто и за что. Можете не церемониться: случится замочить какого-нибудь левого фрога, не беда. Тут лучше перестараться. 


Трое громил шагнули в кровавую воду. Бледный проводил их долгим взглядом. Гвоздь и Ушлый туповаты, а вот Забава умен, и даже слишком – как говорится, себе на уме… Справятся, нет? А впрочем, какая разница; уж кого-нибудь эти трое обязательно замочат ещё до вечера – всё лучше, чем ничего… Немного отсрочат неизбежное.


Зазвонил телефон – долгой, переливчатой трелью междугороднего звонка. Крост хищной рыбой рванулся к трубке.


– Алло! Алло! Маринад, мальчик мой, ну что же так долго! Вы взяли их?


По мере того, как Бледный слушал, выражение его лица менялось. Громилы с интересом поглядывали на босса: неужто грозный телохранитель вышел из фавора? Если так – кое у кого появлялся шанс… Надо лишь проявить себя, а там… Кто знает; на свете нет ничего вечного! Вот только – был бы это кто-нибудь другой…


– Маринад, Маринад! Такая жалость, бедные мои мальчики, бедные… – Крост покачал головой. – И ведь всё зря, столько сил и времени – зря… Что? А, ну это другое дело, совсем другое… Как там его зовут – Хойзе? Ты справишься один? Что-о?! Сколько ещё? Ну нет, это ни в какие ворота! Хотя… – тут взгляд Бледного уперся в пространство и остекленел. – Ладно, будет тебе подмога! Так где, говоришь, ты остановился?


   Крост очень аккуратно повесил трубку на рычажки  и обвел взглядом свою команду. Громилы невольно подобрались; но приказ, которого все без исключения побаивались, не прозвучал. Вместо этого Бледный отдал совсем другие распоряжения.


 


***

Роффл готов был лопнуть от злости. Отыскать пройдоху, который обещал ему встречу с Хойзе; выбить из него всё дерьмо, вытрясти всё, что тот знал, вернуться – и лишь затем, чтобы застать их жилище пустым, словно древняя раковина улитки! А теперь ещё и это – двое мелких ублюдков, которые по недоразумению считаются его назваными братьями, оказывается, водят делишки с бледнокожим! И, похоже, сговорились они давно, наверное, ещё на пиассе – иначе как этот скользкий тип нашел бы их? Надо, надо было пристрелить гада, пока тот спал! Может, тогда «братцы» бы сообразили, что таких шуток шутить не стоит – особенно с ним, с Роффлом… Ублюдки.


Роффл пососал разбитые костяшки пальцев. На этот раз он всё сделал в одиночку, и сделал по-своему. Подкараулил болтливого собутыльника возле того самого бара, терпеливо дождался, пока тот наберется – и как следует отоварил по башке. В висок кулаком – так докерские однажды вырубили его самого; давно, ещё в Амфитрите. Потом пришлось немного потрудиться, затаскивая тяжеленную тушу в глухой переулок – зато какие глаза были у засранца, когда он пришел в себя! Роффлу понравилось это выражение – мольба и безграничный ужас. И уж он не разочаровал приятеля, выдал ему по полной. Бил и спрашивал, бил и спрашивал – а потом, когда у того закончились слова, просто бил, до брызг, до хруста… А потом… – Роффл невольно поёжился от воспоминания. Парень вдруг весь обмяк, сделался, будто мешок с тухлой рыбой, и перестал закрываться. А он уже не мог остановиться, обрушивая на жертву удар за ударом, пока не кончились силы.


Опомнился Роффл не сразу. В сведенных судорогой кулаках пульсировала боль, бешено молотило сердце, и тусклый блик фонаря отражался в неподвижных, затянувшихся пленкой глазах мертвеца… Сообразив, что натворил, Роффл быстро огляделся по сторонам. Кажись, никого. Он попятился было в темноту, но потом вернулся и торопливо обшарил карманы покойного.


Улов оказался невелик – но достаточен, чтобы как следует надраться и подцепить девку. В тот момент его уже не заботили ни якобы потерявшиеся «братцы», ни мнение Папы, ничего. И самое смешное – это тоже оказалось правильным! В противном случае ему пришлось бы разделить судьбу старого болвана и этих дурищ… А так – только похмелье; и вдобавок он теперь знает тайну Гаса и Морфи. «Братцы» начали собственную игру.


Роффл осторожно выглянул из-за угла. Троица удалялась. Он выждал ещё немного и двинулся следом. А крутенько «родственнички» его кинули! Решили заграбастать себе все денежки, не иначе. Ну, бледнокожий понятно – наглость вперед него родилась; но Морфи с Гасом! Прям не верится, что такое откололи. Но вот ведь – топают бок о бок с бледнокожим, болтают о чем-то; а Папа, девчонки и Пиксин пропали, словно и не было… А главное – пропал их тощий, вонючий, драгоценный приз!


Пропал? Ха! Уж бледнокожий-то наверняка знает, где она. Кто ещё мог подстроить налёт? Мелкие выступили наводчиками, это ясно; но главный здесь, конечно, Ловкач. С него-то он и начнет.


 


***

– Вот такие дела, парни, – подытожил я рассказ мальчишек. – Кем бы ни был этот господин Хойзе, он сыграл на опережение – и сыграл чертовски ловко. Да, кстати, учтите: эти двое – под моей защитой. Я не позволю вашему нанимателю взяться за них.


– Бывшему нанимателю, – уточнил Икс. – Мы тут решили, что отдавать в руки Кроста такой козырь не стоит. Так что мы теперь сами по себе.


Услыхав имя Бледного, Гас и Морфи аж подпрыгнули на стульях и уставились на меня округлившимися глазами. Я сделал успокаивающий жест – мол, всё в порядке; но это не слишком их обнадежило. Правильно, пусть хорошенько прочувствуют: всё, что стоит между ними и всеми ужасами мира – это я.


– В этой истории меня больше всего занимает именно Хойзе, – задумчивопроговорил Слэп. – Почему вдруг он?


– Наверное, Ориджаба-старший считал его отцом девчонки.


– Как интересно. С чего бы это?


– Ну, может потому, что она сама ему так сказала?


– Эд, Эд… Ты слишком многое от нас скрываешь, – покачал головой Икс. – Время от времени всплывают такие детали, что у меня просто глаза на лоб лезут. А потом оказывается, что ты всё это знал. Тебе следует быть с нами пооткровенней, партнер.


Он говорил со мной мягко, но за этой мягкостью скрывалось стальное жало: похоже, Икс действительно разозлился. Так не пойдёт: если они перестанут делиться информацией, я останусь в проигрыше.


– Да я сам допер до всего только сейчас! Этот киднеппер не слишком со мной откровенничал, знаете ли. Чистая логика. Вот смотрите: Ориджаба похищает девчонку, рассчитывая позднее устроить аукцион среди заинтересованных лиц. Но команда Кроста мешает ему все карты. Тогда он выпытывает у малышки имя её отца: уж если кто и не поскупится за такой товар, так это он! Ну, а дальше понятно: Папа добрался до Коссуги, стал прощупывать почву – и где-то прокололся. В конце концов, этому фрогу и так везло неприлично долго; когда-нибудь фортуна должна была отвернуться…


Икс и Слэп скушали эту версию, не поперхнувшись. Гас и Морфи адресовали мне восхищенные взгляды. Черт, надо будет срочно научить их играть в покер – ну или, по крайней мере, не выдавать эмоции столь явно.  


– Теперь ваш черед, господа.  Кто такой этот господин Хойзе? Я гляжу, вам знакомо его имя?


– Хм… Ну, в общем, да. Тебе же знакомо имя некоего Луиджи Маскарпоне.


Вот оно как. Дон Луиджи был крестным отцом иммигрантской мафии в Амфитрите; не знать этого – для столичного жителя моветон... Стало быть, Хойзе – нечто подобное для Коссуги?


– Местный преступный босс?


– Не всё так просто. Сейчас в городе заправляет Организация. Несколько кланов, заключивших союз.


– Скорее, договор о сферах влияния, – вставил Икс. – Твои знакомые речники, кстати, входят в её состав.


– Но так было не всегда. Некоторое время назад Коссуга фактически принадлежала одному семейству – старинному, очень богатому и довольно спесивому. Эти фроги вели дела на старый манер, если понимаешь, о чем я; на старый южный манер.


– Честно говоря, не очень. Не знаком с местными криминальными традициями.


– Тогда мне трудно будет объяснить. Хойзе, они… Более патриархальны, что ли. Не столько примитивные вымогатели, сколько покровители. Своего рода теневая аристократия.


– Другими словами, такие же подонки, но стильные.


– Можно и так сказать, – усмехнулся Слэп. – Их клан практически закрыт для чужаков. В Организации сделать карьеру куда проще. На этом они и погорели, в конце концов.


– Была война?


– Не в том смысле, как старые войны меж преступными кланами, – снова встрял Икс. – Никаких рек крови и акций устрашения, Его Величество не потерпел бы такого. Сейчас другие времена. Их просто вытеснили за пределы города. В основном рейдерские захваты, перехват бизнеса, подкуп судей – то, в чем мафия традиционно сильна…


– Хотя без крови, конечно же, не обошлось, – странновато усмехнулся Слэп. – В общем, Хойзе так и не смирился с поражением; но вынужден был принять некоторые реалии. Сейчас имеет место довольно хрупкий баланс сил. Кое-кто в городе до сих пор его поддерживает; но ресурсов у Организации гораздо больше.


И с таким вот фрогом Папа Ориджаба решил поиграть в киднеппера. Будь Элин настоящей дочерью Хойзе, я бы не поставил на него и ломаного кристи. Но маленькая невидимка лгала... Кстати, зачем ей этот опасный тип? История Элин становилась всё загадочнее… И ещё – мне не давала покоя усмешка Слэпа. Что, если…


– О чём задумался, Эд? – вкрадчиво поинтересовался Икс.


– Да так… Значит, большой войны не было – но без крови всё же не обошлось? Но раз глава старого клана жив, выходит, пострадал кто-то из Организации. Кто-то из самых верхов, а? Для таких дел обычно нанимают профессионала, причем самого высокого класса. Икс, скажи-ка – а тебе не доводилось посещать славную Коссугу раньше? Скажем, как раз в то время, когда здесь имели место известные события? Так, чисто случайно…


– Князья преисподней, а он хорош! – с удовлетворением заметил Слэп. – Ведь правда хорош, а? Так и норовит поймать… За кончик языка!


– Разве что у кого-то слишком длинный язык, – невозмутимо ответил Икс. – А у кого-то ещё – чересчур богатое воображение. Не знаю, чего ты там себе насочинял, Эд; только вряд ли это соответствует действительности.


Он не расколется, понял я. Да и глупо было надеяться: у фрогов вроде него больше скелетов в шкафу, чем пигментных пятен на физиономии… Но так или иначе, мне придется нанести визит этому Хойзе.


Последнюю мысль я высказал вслух. Гас и Морфи воодушевились: парням очень хотелось верить, что мы снимем их родичей с крючка. Слэп и Икс не разделяли такого оптимизма: сказывался большой жизненный опыт.


– Она его дочь, Эд. А они – киднепперы. Как думаешь, что предпримет фрог вроде Хойзе по отношению к похитителям собственного ребенка?


На самом деле всё обстояло несколько иначе; но эту информацию я решил пока приберечь. Я всё ещё не имел представления, что же задумала Элин – и какие отношения связывают её с главой преступного клана.


– Ну, Ориджаба скорее спасли её. Похитили у похитителей, так сказать. Конечно, их мотивы нельзя назвать бескорыстными – но и рубить головы Хойзе вроде как не с руки. В конце концов, они привезли её обратно, рисковали по дороге, и всё такое…


– Ладно, допустим, так и есть, и твои незадачливые попутчики ещё живы. В каком качестве ты рассчитываешь появиться на пороге у босса? Что ты можешь ему предложить?


– Информацию. Есть кое-что, чего не знает ни он, ни Ориджаба. Фроги Бледного Кроста здесь, в Коссуге – и явно намерены вернуть себе пропажу. Как полагаете, он захочет с ними разобраться?


– С такими, как этот Хойзе, никогда нельзя быть уверенным. Видишь ли, город больше не его вотчина. Здесь он и его команда – вне закона; и нужна достаточно веская причина, чтобы нарушить неписаные границы. В лучшем случае твой план сработает. Но в  худшем – сам понимаешь...


– Вот тут-то, ребята, вы мне и пригодитесь, с вашими талантами. Не хочу отправляться к нему без страховки.


– Я одного не понимаю, Эд, – Икс задумчиво меня разглядывал. – Зачем тебе вообще выручать эту горе-семейку? Острый приступ гуманизма? Синдром заложника?


Над этим я успел подумать.


– Ориджаба не так уж плохи, если узнать их поближе; но дело не в них. Мне очень не нравится Маринад, парни. И Бледный мне тоже очень не нравится. Если Хойзе сможет решить эту проблему – я буду знать, что рисковал не зря. По-моему, хороший план. Или у вас есть другие варианты? 


Варианты у них, конечно, имелись, я не сомневался. Они могли заявиться туда среди бела дня, подсматривать и подслушивать – и никто бы даже пальцем не шевельнул, просто потому, что не заметил бы. Но тогда я буду вынужден довольствоваться их рассказом…


Мой план был принят – после чего меня и двух младших Ориджаба без особых церемоний выставили за дверь. Я не сомневался, что «братья-невидимки» внесут свои коррективы; вот только какие? Спрашивать прямо смысла не было – не ответят или соврут. Беда с моими лукавыми союзниками… В прежние времена я имел дело с фрогами, на которых мог положиться, как на самого себя – один Тыгуа чего стоил! Но он же, помнится, говаривал: если приказано вырыть траншею – можешь сколько угодно мечтать о бульдозере, только не забывай при этом работать лопатой. Старая армейская мудрость... Ладно, будем обходиться тем, что имеем.


Морфи и Гаса я послал обратно к их разоренному жилищу. Парням предстояло как-то договориться с хозяином дома, забрать все мало-мальски ценные вещи и попытаться обратить их в деньги. При этом, естественно, следовало избегать контактов с полицией. Не самая простая задачка; впрочем, я был уверен, что у этой парочки хватит пройдошливости для исполнения задуманного. Мне же надо было нанять лодку.


Несмотря на серьёзность предстоящего визита, я ухмыльнулся. В последний раз, когда я собирался куда-то плыть, судьба послала мне семейку Ориджаба. Ну, а теперь я по собственной воле собирался сунуть голову в пасть…


В чью именно пасть, я так и не успел додумать – периферическим зрением уловил движение, слишком быстрое, чтобы быть безопасным. Рефлексы сработали раньше, чем разум осознал угрозу; я отпрыгнул в сторону. Здоровенная дубинка со свистом рассекла воздух там, где я только что находился, едва не зацепив плечо. Это был Роффл! Прежде, чем я успел хоть что-нибудь сказать, он замахнулся снова.


Ещё в самом начале нашего знакомства я предположил,  что рано или поздно нам придется схлестнуться; и вот этот момент настал. Парень оказался силен и быстр. Он наверняка выходил победителем из большинства уличных драк – иначе просто не выжил бы в таком злачном местечке, как Весёлые Топи. Но у меня за плечами был опыт школы Тыгуа, с её весёлыми и несколько садистскими традициями. « Палка – хорошая вещь, – говаривал наставник, прохаживаясь меж взмокшими от пота учениками. – И при прочих равных я бы предпочел палку ножу – просто потому, что она гораздо длиннее. Но у неё есть одна особенность. Палка – она как маятник. Она летит в одну сторону, потом летит в другую. И если вы подловите момент замедления – получите шанс влезть в короткую дистанцию. А там преимущество будет уже у вас – нож или просто кулак… Или борцовский захват. Главное, угадать момент. А теперь разделитесь на две шеренги. У тех, что справа от меня – тренировочные палки. У тех, что слева… Ничего. Ну, что встали? Работаем, ребята, работаем!».


Роффл нанес ещё один удар, мощный и стремительный – но предсказуемый. К тому же, он повторил обычную ошибку всех новичков – подпустил меня слишком близко. «Сила удара сосредоточена в кончике, запомните это…» Я резко нырнул под замах – и от души врезал ему по печени, неосознанно повторив пропущенный мною удар Маринада. Он охнул и согнулся пополам, но дубину не выпустил. Я перехватил его запястье и принялся выкручивать. Он попытался боднуть меня головой в лицо. Я уклонился – и взял его шею в борцовский захват. Несколько секунд мы топтались на месте, тяжело дыша; потом Роффл вдруг отбросил палку и вывернулся. На его физиономии расцвела торжествующая ухмылка, и в следующий миг я понял её причину. Мерзавец направлял на меня игрушечный пистолет – тот самый, которым я намеревался припугнуть бедолагу Тука. И когда только успел залезть в мой карман? Я медленно поднял руки вверх. Интересно, решится или нет?


– Воу, воу, полегче, парень…


– Тебе хана, мразь!– хрипло посулил он – и нажал на спуск. Вот так, никаких сомнений.


Звонко щелкнула пружина. Торжество в глазах Роффла сменилось недоумением.


Он перевел взгляд на ствол, а я быстро присел и подхватил его оружие – длинный, со следами гвоздей, брусок: похоже, мой несостоявшийся убийца по-варварски обошелся с какой-то скамейкой. Теперь преимущество было на моей стороне; можно и поговорить. Но прежде, чем я успел вымолвить хоть слово, он развернулся – и, скособочившись, бросился наутек. Приглашение пообщаться, запоздало выкрикнутое вслед, этот малый напрочь проигнорировал. Ладно, не больно-то и хотелось.

 

[kurez]

 



Глава 12. Шанс господина Хойзе



 

Господин Хойзе отодвинул в сторону тарелку с недоеденным завтраком и взял бокал вина. Аппетита не было, да и вообще – утро началось как-то бестолково. Сперва – эта нелепая семейка, утверждавшая, будто они привезли его дочь. Отчаявшись понять, кто же они такие и что им на самом деле нужно, он велел Дройги посадить всех под замок. Может, стоило просто вышвырнуть их? Нет, пожалуй, правильно: уж слишком настойчиво этот, как его, Ориджамма, что ли, добивался встречи; и потом, что это за странный спектакль они тут разыграли? Надо будет разобраться как следует. Спешить некуда.


Следующим нарушившим утренний покой событием стал дурацкий звонок из комиссариата полиции: господин комиссар, видите ли, пожелал лично услышать о том, что ни он, ни его фроги непричастны к ночной резне! И за что он только платит деньги этому губошлёпу…


Впрочем, господин комиссар не гнушается брать мзду и у Организации, причем, насколько ему известно – суммы там на порядок выше… Если посмотреть правде в глаза, он давно уже их фрог, а не его. А значит… Значит, звонок не столь уж дурацкий, как ему показалось. Конкуренты прощупывают: не вздумал ли он нарушить хрупкое перемирие. Как будто без этого проблем не хватает! Передел сфер влияния сейчас абсолютно не в его интересах; силы слишком неравны. Конечно, позже… Нет; много позже, когда он действительно будет готов! Война – дело накладное: нужны деньги… Много денег, нужны фроги, причем  – верные фроги; нужно подтянуть кое-каких специалистов, кое-кого подкупить… И ещё: необходимо предвидеть результат таких действий; иначе победа запросто может обернуться для клана поражением. Разумеется, вернуть семье Коссугу – дело чести; но заварить эту кашу сейчас – форменное самоубийство! Речные боссы тоже это понимают… Хорошо бы, чтоб понимали. Он обязан будет ответить на любой недружественный шаг с их стороны; поступить иначе – значит выказать слабость, а такое не прощают ни свои, ни чужие.


– Дройги! Удвой охрану… Или нет, лучше вышли дозоры на лодках: пусть приглядывают за рекой.


Секретарь молча поклонился и исчез. Хойзе отхлебнул из бокала и поморщился.


– Дринни! Дринни, иди сюда! Ну сколько раз повторять: утреннее вино разбавляешь фруктовым соком, обеденное – нет; а не наоборот!


– Простите, босс! Простите, я сейчас всё исправлю…


– Да не мельтеши ты, – отмахнулся Хойзе. – Просто принеси сюда кувшин сока.


Да уж, не великого ума малый этот Дринни; но по крайней мере, из его рук можно брать любую пищу, не опасаясь отравы. Верность – такое редкое качество в наши дни! Всё продаётся и покупается; и чем подлее фрог, тем больше у него шансов пробиться на самый верх. А там – почет и уважение, совершенно незаслуженные… То ли дело – старые добрые времена! Предатель всегда оставался предателем; его презирали даже те, к кому он переметнулся – и не слишком это скрывали. Соответственно, и предательств было гораздо меньше.


Что же всё-таки происходит в Коссуге? Почему у него чувство, будто кто-то затеял большую игру? В такие времена надо держать руку на пульсе событий; но отправить своих фрогов в город он не может. После всего случившегося это равносильно объявлению войны! Значит, придется воспользоваться услугами старых друзей и платных информаторов – что в большинстве случаев одно и то же… И не слишком оперативно.


Хойзе потянулся было к кувшину – но рука его остановилась на полпути. За столом напротив сидела невесть откуда взявшаяся девочка в стареньком выцветшем платье – и сверлила его тяжелым, совсем не детским взглядом.


 


***

Тембр воздушных винтов слегка изменился: металлическая гондола пошла на снижение. Безмятежная лазурь небес исчезла; стекла рубки заволокло волглой пеленой. Там, внизу, на землю рушились потоки ливня: густая облачность, столь обычная в теплом и влажном мире амфибий, представляла некоторое неудобство для воздухоплавания. Идти на посадку в условиях практически нулевой видимости тяжело – но для команды маленького воздушного судна это сейчас было меньшей из тревог. Гораздо сильнее капитана, штурмана и проводницу беспокоили их нынешние пассажиры.


Бледный зафрахтовал летучую лодку – для большинства его головорезов это был первый (и, вполне возможно, последний) полет в их жизни. Фроги Кроста нервничали – но куда более нервными были последние часы для маленькой команды: профессия пассажиров читалась на их физиономиях более чем явно. Капитан даже подумывал отбить радиограмму в Коссугу и вызвать к трапу полицию – но так и не решился до самого конца перелета. Предъявить стражам закона что-либо посерьёзнее зверообразного вида этих детин он, по совести говоря, не мог. Те вальяжно расположились в салоне, изредка обмениваясь короткими репликами и провожая сальными взглядами проводницу; но и только. И тем не менее, капитан лопатками чуял: один лишь неверный шаг с его стороны – и… Что тогда случится, он не знал; но исходившая от этой компании жуть пробирала до костей.


– Элдерри, тот, с облезлой физиономией, спрашивает: долго ещё? – проводница покосилась на запертую дверь.


– Скажи им, уже почти прибыли. Пусть пристегнутся: будет лёгкая болтанка, – капитан постарался, чтобы голос его звучал уверенно, и ободряюще улыбнулся. – Ещё минут десять, и мы будем в Коссуге.


– Да уж, – пробормотал себе под нос штурман. – Не хотел бы я потом встретить кого-то из них в тёмном переулке.


Крост понимал, что идет ва-банк. Но другого выхода у него не было. Власть и влияние стремительно таяли, просачивались, словно песок меж пальцами. Счет шел даже не на недели – на дни. И обратить этот процесс вспять можно было только одним путем.


Он исчезнет из поля зрения своих врагов. Он найдёт девчонку. Он заставит её работать на себя; Бледный ещё не знал, как – но средств убеждения в его распоряжении более чем достаточно. И тогда… О, у него были большие планы на это «тогда»! Каждый косой взгляд, каждое лишнее слово, каждый трито, прошедший мимо его кармана по вине этих гнусных ублюдков… Он припомнит «персонам» всё! Не сразу, постепенно – у них будет время осознать неизбежное! И вот тогда…


Собственное маленькое королевство. Почему нет? Те, кто поумнее, примкнут к нему; а прочим предстоит испытать на собственной шкуре, каково это – встать у него на пути. Весёлые Топи ждут новые... Весёлые времена! Либо так, либо… Да нет, у него всё получится. Авантюра? Ха! Мало ли их было в жизни! Обратной дороги просто нет; покинув свою резиденцию, он сжег все мосты. А значит – вперед, до победного конца! Даже если придется пожертвовать всеми бойцами до последнего. Невелика беда, наберет новых. Незаменим один лишь Маринад; но даже он, если понадобится, станет очередной ступенькой на пути Бледного Кроста к величию.


 


***

Роффл кипел от злости. Встречные прохожие, поймав его взгляд, тут же опускали глаза – и старались обойти стороной. Правильно делали: сейчас было достаточно малейшего, самого ничтожного повода, чтобы дать выход с трудом сдерживаемой ярости. Уязвленное самолюбие мучило куда больше, чем пропущенный удар. Бледнокожий надул его! Обвел вокруг пальца, словно последнего сопляка! И эта его издевательская ухмылочка… Он бы в тот миг что угодно отдал, чтобы пистолет оказался настоящим! Прошло не так мало времени, прежде чем удалось взять себя в руки.


Проклятый Ловкач снова вывернулся. Роффл больше всего на свете жалел, что не прикончил его, когда была такая возможность. Ничего; шанс ещё выпадет – и уж теперь он его не упустит. Вот сволочь! И печень ноет… Что же делать?


Ему нужно настоящее оружие.  И не нож, а что-нибудь посерьёзнее. Арбалет вполне подойдет; вот только достать его будет непросто. Парочка этих замечательных штуковин хранилась в комнате Папы, но Роффл не питал иллюзий: наверняка всё мало-мальски ценное, что у них было, уже обрело себе новых хозяев. Фроги везде одинаковы…


Роффл замедлил шаги, плюхнулся на ближайшую скамейку и сжал руками голову.


– Ну же! Думай, думай, думай! – шептал он.


Как быть? Бледнокожего он упустил, «братцев» – предателей тоже… Стоп. Эти трое вместе вышли из отеля. Значит, туда и вернутся; вот и славно! Только теперь он поступит умнее: возьмется за мелких засранцев и вытрясет из них все подробности сделки!


 


***

– Невероятно! – пробормотал господин Хойзе. – Эй, Дройги! Дройги!


– Звали, патрон?


– Ну-ка, скажи – кого ты видишь за этим столом?


– То есть? – Дройги выглядел сбитым с толку.


– Просто ответь на вопрос.


– Э-э… Вас, патрон! – секретарь недоуменно воззрился на хозяина.


– И?


– Э-э… И всё.


– Что, никто не сидит напротив?


– Напротив вас? – на всякий случай уточнил секретарь. – Э-э… Нет.


– Ну хорошо,  – Хойзе сделал лёгкий жест рукой. – А теперь?


Дройги моргнул – и ошеломленно уставился на щуплую фигурку.


– Невероятно! Её же только что не было… Но кто это? Она что, пряталась под столом? Это какой-то фокус?


– Ладно, ступай. Всё, иди, иди! – Хойзе досадливо отмахнулся от ошеломленного секретаря. Тот, проглотив очередной рвущийся наружу вопрос, скрылся за дверью.


– Да, впечатляет, – признал Хойзе, задумчиво разглядывая незваную гостью. – Смотрю, ты вспотела. Нелегко такое делать, а?


– Обычно нам вообще не приходится прилагать усилий, – сердито ответила Элин. – Но твои фроги так усердно таращились на этот стул…


– И тем не менее, никого не видели… – Хойзе задумчиво пощипывал подбородок. –Скажи, как это у тебя получается?


– А как ты дышишь? – усмехнулась Элин. – Как заставляешь биться сердце? Это дар моего народа. Он просто есть. И он сослужит тебе великую службу, если мы станем союзниками.


– И сколько вас таких?


– Много. Но тебе достаточно будет даже нескольких. Лучших моих воинов, смелых и преданных.


– Я должен подумать, – пробормотал Хойзе. – То, что ты предлагаешь, это…


– Война, – закончила Элин. – Ну и что? Тебе ли бояться проливать кровь, ночной владыка Коссуги?


Хойзе криво ухмыльнулся.


– Бывший ночной владыка. И мне есть что терять… В отличие от тебя. Значит, говоришь, принцесса?


– Дитя короля, наследница верховной власти, старшая в роду. А ты думал, принцесса – это красавица в пышном платье? Нет, Хойзе. Это та, что не сдаётся, лишившись даже тени надежды. Та, которая пройдёт тысячи километров, голодная и в рванье, чтобы вернуть принадлежащее ей. Та, что заключает союзы и без сомнений проливает кровь. Что ещё тебя смущает?


– Ну, для начала – я не привык, чтобы девочки рассуждали об убийствах и крови, – покачал головой Хойзе. – Да, я слышал, что ты сказала: ты давно не ребенок. Но выглядишь, как…


– Так отведи взгляд, и я исчезну. Если твои глаза мешают тебе думать.


– Нет-нет, не надо! – поспешно сказал Хойзе. – Это, знаешь ли, нервирует!


– Хорошо. Ты ведь понимаешь, что я могла пойти к кому-то другому. К твоим врагам, например. Но я выбрала тебя. Мы в чем-то похожи, ночной владыка. Мы оба потеряли то, что считаем своим по праву. Делить нам нечего; так почему бы не помочь друг другу? Ты вернешь себе Коссугу; а я стану править своим королевством.


– И как ты это себе представляешь?


– Твои враги умрут, – равнодушно ответила Элин. – Мои тоже.


– Прекрасный план, – едко заметил Хойзе. – Четкий и недвусмысленный. А ты хоть представляешь, кто они такие – мои враги? И сколько их? Пять кланов фрогской мафии! Десятки лейтенантов, сотни солдат, которых никто не знает в лицо! Деньги, и власть, и…


– Мы обезглавим семьи. Потом уберем преемников. И тех, что придут им на смену, тоже. Быть членом мафии в Коссуге станет очень опасным занятием; очень вредным для здоровья. Мы будем повсюду. Мы будем видеть и слышать всё. А они даже не заподозрят подвоха.


– Ты хочешь утопить город в крови?


– Если придется, – Элин твёрдо посмотрела Хойзе в глаза. – Но думаю, остальные быстро поймут намек и уберутся подальше.


– Сперва они нанесут ответный удар. И тогда мой клан…


– С чего бы? Ты и твои фроги останетесь в стороне. Они решат, что это дело рук одного из них – и начнут распрю. Мы лишь поможем свершиться неизбежному.


Хойзе надолго замолчал. Война… Рано или поздно это должно произойти: он никогда не смирится с нынешним положением вещей. И кое-что в этом направлении, конечно же, делается: очень осторожно и постепенно, дабы не вызвать у соперника и тени подозрения. Но выбранная стратегия была рассчитана даже не на годы – на десятилетия. То, что предлагала эта странная дев… Женщина, казалось самоубийственной авантюрой. И тем не менее, он собственными глазами видел, на что она способна. А если таких фрогов будет несколько… А если – несколько десятков? Невидимых, никому, кроме него, неизвестных, вездесущих убийц? Не это ли та сила, что окончательно и бесповоротно склонит чашу весов в пользу его клана?


– Что ты станешь делать, если я откажусь?


– Буду искать того, кто согласится. Рано или поздно найду. Но ты навсегда упустишь свой шанс.


Над столом вновь повисло молчание.


– Мне нужно время, – наконец, откликнулся Хойзе. – Я должен всё обдумать. Войну нельзя начинать, не подготовившись.


– Значит, ты согласен?


– Допустим… – Хойзе прищурился. – Предположим.  Но разумеется, прежде чем я предприму хоть что-нибудь, мне нужны будут веские доказательства твоих слов.


– В своё время ты их получишь. А пока назови имя врага. Любого. И дай мне нож.


– Зачем? – нахмурился Хойзе.


– Чтобы ты убедился в серьёзности моих намерений. Любую сделку надо чем-то скреплять, ночной владыка. Эту мы подпишем кровью.


 


***

Казалось бы, чего проще – зафрахтовать лёгкую вёсельную лодку в городе, окруженном озёрами и разливами рек? Не тут-то было: все подходящие посудины оказались заняты. В порту царила толчея и сутолока. Хмурые вояки, в табачно-буром болотном камуфляже, с эмблемами инженерных войск, таскали на шлюпки плоские ящики. Другие, длинные и объемистые, ждали своей очереди в штабелях. Скрипели тали и блоки лёгких переносных кранов. Возле берега покачивались понтоны – здоровенные спаренные поплавки. На них, удерживаемые многочисленными канатами, были навьючены знакомые решетчатые фермы – секции энергонесущих вышек.


– С моря ждут тайфун! – охотно поделился новостью один из местных зевак. – В кои-то веки армейские решили заранее подсуетиться; и правильно! А то каждый раз приходится ждать, когда подачу восстановят!


– Ага. Только где мне теперь лодку искать?


– Ну, парень, не знаю! Здесь они всё подчистую выгребли; рыбаки уже изворчались – даже плоскодонки реквизируют! А что поделаешь, именем Его Величества – имеют, значит, право, да…


– И надолго это?


– А кто ж его знает, окромя князей преисподней! Это как пойдёт… Тебе куда надо-то?


– В резиденцию господина Хойзе.


Мой собеседник моментально заткнулся, и смерив меня тяжелым взглядом, ввинтился в толпу. Да, это имя тут крепко помнят, ничего не скажешь…


Неподалеку вдруг отчаянно загомонили, послышались предостерегающие крики. Один из длинных ящиков, неудачно закрепленный, выскользнул из строп – и с треском обрушился на причал. Крышка отскочила, явив содержимое – толстенный цилиндр из тусклой бронзы. Ругань взлетела до небес. Военные забегали, словно муравьи, спешно наводя порядок. Надрывались сержанты. Похоже, растяпе обеспечены внеочередные наряды до конца года… Зевак оттеснили подальше. Я развернулся и стал проталкиваться сквозь толпу: ловить здесь явно было нечего.


Лодку я в конце концов раздобыл – договорился с одним из парней, что развозят пассажиров по городским каналам. Эта лоханка даже в лучшие свои времена стоила на порядок меньше той суммы, что пришлось за нее выложить; но учитывая обстоятельства, мне достался ещё не самый худший вариант. К тому же, платили за всё Слэп и мистер Икс. Думаю, в этот день озолотились многие гидротаксисты. Несколько позже часть монет перекочует в карманы мастеров-лодочников, и каналы запестрят новенькими, свежевыкрашенными посудинами. Таким образом, деньги тёмных личностей, вроде моих компаньонов, пойдут на пользу простым городским трудягам. Есть во всем этом какая-то высшая справедливость…


На поиски лодки ушло несколько часов. К тому времени сгустились тучи, и хлынул ливень. К отелю я притащился вымокшим насквозь – впрочем, гидрофобная ткань костюма сразу обтекла, осталось лишь сменить туфли и вытереть голову. Я намеревался воспользоваться полотенцем из номера моих компаньонов – однако ввалившись в дверь, тут же забыл об этом. Морфи и Гас уже были здесь – но в каком виде!


– Князья преисподней! Парни, кто это вас так отделал?!


Юных киднепперов разукрасили на совесть. Гас угрюмо размазывал по физиономии сочащуюся из носа кровь. Морфи досталось ещё сильнее: на нем просто живого места не было. Он скорчился в кресле, бережно придерживая правой рукой левую.


– Их старшенький оттянулся, – откликнулся Слэп. – Я увидел драку из окна и выскочил на улицу, но засранец тут же удрал. Вот она, братская любовь и взаимовыручка…


– Да никакой он нам не брат! – вдруг взорвался Гас. – Эта сволочь всегда…


В следующие несколько минут я узнал много нового о семейке Ориджаба.


– Так, стало быть, вы на самом деле не родственники… Что ж, понятно. Значит, он решил, что мы сговорились? Верно подмечено: каждый судит по себе… Держитесь от Роффла подальше, парни. Он, похоже, совсем слетел с катушек – тут я выложил свои утренние приключения.


– Этот ублюдок может стать проблемой… – задумчиво проговорил Слэп. – Придется что-нибудь предпринять.


– Я позабочусь, – откликнулся Икс из соседней комнаты.


– Только без крови! – поспешно вставил я.


– Имеешь в виду удавку? – ехидно улыбнулся Слэп.


– Имею в виду – без трупов! Это проклятое дело так и норовит обрасти мертвецами; не хватало ещё, чтобы мои компаньоны принялись убивать направо и налево!


– Лучше он, чем кто-то из нас, а?


Гас сунул руку в карман и протянул мне несколько мятых бумажек.


– Вот. Всё, что смогли. Пять с половиной трито.


– Оставь себе, пригодится. Стоило бы показать Морфи доктору…


– Я в порядке, – хрипло откликнулся Морфи. – Даже грести смогу, если что.


– Уверен? Ну-ка, дай, посмотрю.


Похоже, перелома не было; но на всякий случай я наложил шину – в багаже «братьев-невидимок» нашлось всё необходимое, даже обезболивающее. Их запасливость не переставала меня удивлять.


– Когда думаешь отправляться? – поинтересовался Слэп.


– Завтра поутру. Переночуем – и в путь.


– Придется снять для вас ещё один номер, иначе не миновать скандала с портье, – проворчал он. – Твоё содержание влетает в изрядные суммы, Эд.


– А что вы хотели? Я же лучший в своём роде. Считайте это платой за информацию.


– Кстати, ты в курсе, что на город движется тайфун? Стоило бы переждать сутки-другие…


– Да, слышал. Но с нашим делом лучше не тянуть. К тому же, если всё пойдёт не по плану, буря придется кстати: в непогоду легче сбить со следа погоню.


– Какой продуманный парень! – хохотнул мистер Икс. – Эд, ты действительно уверен, что хочешь ввязаться в эту авантюру?


– Надо решить проблему с фрогами Кроста. Все согласны? То-то.


…Хотел бы я быть таким же уверенным, каким казался. Весь этот план был правдой лишь наполовину. Я рассчитывал узнать хоть что-то новое о невидимках, в том числе и о своих компаньонах; и при этом – остаться в живых. Наверное, после визита к Хойзе наши дорожки разбегутся. Я отправлюсь дальше на юг, в урочище Срубленный Лес. Гас и Морфи, если им очень повезет, воссоединятся со своей как-бы-роднёй; ну а Слэп и мистер Икс… А, какая разница. У этой парочки наверняка найдутся свои делишки – столь же тёмные, как и их прошлое. Если они решат потягаться с Хойзе за Элин, я в это время хочу быть как можно дальше от Коссуги.


…Что-то ещё не давало мне покоя, какая-то мелочь, подмеченная сегодня – и лишь засыпая, я понял, какая именно. Та штуковина в длинном ящике, в порту, не была частью энергетической вышки. Я уже видел подобные; но без колёс и лафета она смотрелась совсем по-другому.  Картечница. Легкое орудие, нечто среднее между пушкой и пулеметом – блок вращающихся стволов в бронзовом кожухе. И этих штук было ненормально много. В нашем мире военные технологии Метрополии находятся под запретом, картечницы – самое совершенное из того, что имеется на вооружении армии. В малых ящиках, наверное, магазины. Но зачем всё это добро здесь, куда его везут – да ещё накануне тайфуна? Ох, ладно; как говорится – меньше знаешь, крепче спишь…


 


***

Папа Ориджаба пребывал в унынии. Их заперли в одном из складских помещений,  в темноте – окон здесь не было. Татти совсем упала духом и закатила тихую истерику; Олури, конечно же, принялась её утешать. Девочка молодец – в каком-то смысле на ней у них всё и держалась. Эх, сложись всё иначе, да будь он помоложе на четверть века; тогда, может быть… Папа подавил тяжкий вздох. Судьба всегда была к нему не слишком благосклонна; и любые начинания рано или поздно выходили боком. Он пытался это исправить, как мог; пытался создать семью – хотя бы такую вот, из чужих по крови, и даже заставил себя поверить, что это у него получилось… За последние часы он вдоволь наслушался от Татти горьких слов и упреков; а возразить, по совести, было нечего. Вина тяжким грузом давила на плечи. Большой куш… Да, будь он умней, сразу понял бы: не стоило и начинать. Сидел бы сейчас в своей бочке, потягивал винцо и ждал бы, чего мальчишки раздобудут пожрать к вечеру – чем не пенсия? Ну что ж, по крайней мере, он попытался. Сделал, что мог. Так или иначе, скоро всё кончится…


За дверью послышались шаги; скрежетнул в замке ключ.


– Давайте выходите.


За несколько часов глаза успели отвыкнуть от света; щурясь, они выбрались в коридор. Несколько вооруженных фрогов тут же плотно обступили их и повели куда-то. Бухнусь перед ним на колени, решил Папа. Буду просить; не за себя – за девчонок и Пиксина. Должно сработать. А может… Может, они нас просто отпустят? Даже если побьют немного напоследок – ничего страшного, заживёт!


– Господин Хойзе разобрался в твоём деле, – заявил безжалостно-громкий голос. – Ты негодяй, и не заслуживаешь снисхождения. Вас всех стоило бы засунуть под мох…


– Умоляю!


– Молчи. Мой патрон даёт тебе шанс. Не вздумай юлить и хитрить. От этого теперь зависит твоя жизнь… И не только твоя.


– Всё, что угодно…


– Заткнись и слушай. Женщины и мальчишка останутся у нас. С ними будут хорошо обращаться. Ты отправишься в Коссугу. Будешь делать всё, что тебе прикажут, и ни шагу в сторону. Это понятно?


– Да, да… Конечно…


– Выполнишь всё как надо – получишь награду, и можете убираться на все четыре стороны, – знакомый тоненький голосок заставил Папу вздрогнуть.


– Элин… Малышка! Ты нашлась!


– Нашлась, – согласилась Элин. – А теперь закрой рот. Говорить будешь, только когда я разрешу. Вот что мне от тебя нужно…


 


***

Ливень хлестал, не переставая, всю ночь; утро тоже выдалось дождливым.  Мы отправились в путь позже, чем я планировал: пришлось дожидаться мистера Икс – по словам брата, он отправился «уладить одну небольшую проблему».  Тротуары к тому времени превратились в ручьи, вода в каналах поднялась почти вровень с мостовыми. Если так пойдёт и дальше, улицы начнет затоплять. Ничего особенного для расы, чья жизнь неразрывно связана с водой. Я поглубже надвинул шляпу: толку от неё было чуть, но, по крайней мере, за шиворот не лилось – терпеть не могу это ощущение…


– Между прочим, за нами следят, – сообщил Слэп.


Я обернулся. Редкие фигуры прохожих казались расплывчатыми силуэтами за стеклянистой завесой дождя.


– Который из них?


– Спрятался за углом. Готов поспорить, это их старшенький, – он кивнул на Морфи и Гаса.


– Разобраться с подонком, что ли… – задумчиво пробормотал Икс.


– Не трать время. Пусть-ка попробует выследить нас на реке.


– Просто нервирует, знаешь ли.


– Забудь. Нападать он всё равно не рискнет – не полный же псих…


– Может, хоть Папа его образумит, – пробурчал Морфи.


– А по мне, так пускай валит на все четыре стороны! – сплюнул Гас. – Достал уже… Пусть только попробует подойти. Ещё раз полезет, ножиком пырну.


Мой вчерашний знакомец сдержал слово и уже дожидался нас в условленном месте. Едва завидев нашу компанию, он принялся ныть – мол, поторопился с ценой, упустил парочку очень выгодных предложений, и прочее в том же духе. Я ждал чего-то подобного,  поэтому заранее приготовил несколько мелких купюр – и просто сунул ему в руки, не вступая в дискуссию. Пока он пересчитывал деньги, мы погрузились в лодку и отчалили от берега. Тут я, наконец, заметил преследователя. Роффл уже не скрывался: он подошел к самой кромке воды и замер, сжимая кулаки и пялясь на нас сквозь дождевые струи. Гас вдруг вскочил, покачнув суденышко, приспустил штаны – и продемонстрировал названному брату некие части тела.


– Что за ребячество! – бросил Икс. – Прекрати немедленно.


Юный киднеппер уселся обратно; на покрытой синяками и ссадинами физиономии читалось удовлетворение.


– Что, полегчало? – усмехнулся я.


– Ты не поверишь, Ловкач, но – да... Или лучше называть тебя Эд?


– Зови как хочешь, приятель.


 


***

Папа Ориджаба до сих пор пребывал в некоторой прострации. Сначала – заставший их всех врасплох ночной визит фрогов Хойзе; потом – долгое ожидание в темноте, томительный страх и неизвестность… И наконец – вот это!


Дочь «ночного владыки» оказалась под стать своему отцу. Ишь, как заговорила, когда силу за собой почувствовала! У него аж челюсть отпала… Подумать только, а он-то всё это время почти не обращал на неё внимания, считая не более чем беззащитным ребенком… Папа коротко глянул на спутницу – и тут же отвел глаза. Ко всему прочему, маленькая ведьма чувствовала чужой взгляд; и кто знает, какие ещё умения у неё в запасе… И Хойзе этот… Сперва признавать не хотел, а теперь вон как – прислуживать ей заставил! А дочь ли она ему? С виду никак не похожи. Непростая девка-то, ох, непростая! И Крост за ней гонялся не зря – видать, знал что-то…


Ну ладно, хоть не убили сразу – и то хлеб… Даже награду посулили. Вот только дадут ли? Из груди старого мошенника вырвался тяжелый вздох. Ладно, какая ещё награда – в живых бы остаться! Он ведь нутром чует – большие дела затеваются, большие и страшные. При таких раскладах сгинуть легче лёгкого, всем семейством; таким, как Хойзе, наверняка не впервой избавляться от свидетелей… Как бы там ни было, выбора ему не оставили – делай, что велено, да помалкивай. Иначе девчонкам и Пиксину крышка. Эх, хоть бы шанс был намекнуть – мол, сваливайте оттуда при первой возможности… Да нет, какое там! У этих,  с мушкетами, рожи такие – сперва, небось, стреляют, а уж потом спрашивают, кого несёт… Лучше и впрямь не рыпаться… Пока.  Работа, впрочем, необременительная: привезти да увезти. Знай себе маши веслами. А всё же интересно, чего эта мелкая в Коссуге делать собирается? Спрашивать ему запретили, но думать-то не запретишь! И послали только их двоих, хотя у Хойзе достало бы фрогов целую армию отправить… Непонятно.


Папа поудобнее перехватил весло. Грести поврежденной некогда рукой было непросто, она уже начала побаливать – даром, что он предусмотрительно обмотал запястье тряпьём и набросил верёвочную петлю. А путь неблизкий… И что ему так не везёт в жизни – дважды, получается, изуродовали! Он-то ещё раздухарился – найдёт, мол, обидчиков и поквитается… Какое там; ему ли тягаться с фрогами Кроста!  


 

 

[inok]

Глава 13. Кровавая буря



 

Настроение у Роффла было – хуже некуда. Ловкач, похоже, не терял времени зря. Он собрал целую шайку: в том, что двое хлыщей – его подельники, сомнений не возникало. «Братцы»-предатели у этой троицы на побегушках, не иначе. А он… Он остался совсем один.


Вытрясти из Гаса и Морфи хоть что-то вразумительное не получилось. Эх, застукать бы кого-то из них в одиночку, лучше трусоватого Гаса – и он бы сейчас знал всё: где Ловкач спрятал приз, и какие у них планы, и сколько ещё народу в этой тёплой компании… Всё, до последней мелочи. А так пришлось всю ночь мокнуть под дождем, дремать урывками, покуда эти уроды нежились в мягких постелях… Он рискнул отлучиться лишь незадолго до рассвета: выдавил стекло, залез в зеленную лавку и, спешно набив карманы всем, что попало под руку, опрометью бросился обратно. На всё про всё ушло несколько минут, не больше – и он смог, наконец, заглушить терзавшее его всю ночь чувство голода. Правда, от сырых овощей теперь немилосердно пучило брюхо.


Дождливая темень – хорошее время для размышлений. Мало-помалу у него в голове сложился план действий. «Братцы». Вот слабое звено этой шайки. Роффл не сомневался, что рано или поздно отловит одного из «родственничков» и побеседует с ним по душам. Но для этого надо улучить подходящий момент: после вчерашней трепки мелкие гаденыши будут настороже. Да, пожалуй, он поспешил… Понадеялся на свой авторитет. А эти двое уже не те, что прежде. Подумать только, стоило ему всерьёз взяться за Морфи  – как Гас вдруг налетел сзади, принялся молотить кулаками в спину и пинаться. А когда он, наконец, обернулся, чтобы угомонить этого психованного – Морфи врезал ему пяткой в бок, попав точнехонько в то самое место, что и Ловкач. Аж искры из глаз посыпались! Взревев от боли, Роффл принялся обрабатывать «братца» кулаками – и, пожалуй, забил бы до смерти, если бы не вмешался тот тип. Сообразив, что врагов слишком много, он убежал – но вскоре вернулся и облюбовал хорошее место для наблюдения: чуть наискосок от дверей отеля, в кустах.


… Итак, их по меньшей мере пятеро, – размышлял Роффл, осторожно следуя за компанией. А то и больше: кто-то же должен сторожить приз. Наверняка спрятали девчонку в какой-нибудь халупе на окраине; сам он поступил бы именно так. Значит, всего делов – осторожно проследить за их шайкой; ну, а дальше… Дальше – по обстоятельствам. Он слегка приободрился – и пребывал в этом настроении до тех пор, покуда вся компания не погрузилась в лодку.


Такого он не предвидел. На вёслах они запросто оставят его в дураках. Кто бы мог подумать… Он неосторожно выскочил на набережную – и, конечно, тут же был замечен. Выходка Гаса привела Роффла в ярость. Он заметался по берегу в поисках гидротакси – не слишком, правда, представляя, что будет делать дальше; но ни единого суденышка, как на зло, поблизости не оказалось. Тогда Роффл пустился бежать вдоль берега. О скрытности уже не было речи; теперь он желал одного – не упустить шайку Ловкача из виду. Но удача, похоже, отвернулась от Роффла. Пробежав несколько кварталов, он безнадежно отстал и выдохся. Привалившись к фонарному столбу, Роффл тихонько застонал от отчаяния. Судорожно работали легкие, а печень кололо так, словно там засело острое шило. Его в очередной раз обставили.  


Впору было найти кабак подешевле и как следует надраться – благо, несколько монет ещё позвякивало в карманах. И пусть хоть одна рожа попробует прицепиться! Уж он тогда оттянется по полной, а там будь что будет – хоть бы и в тюрьму… Сутулясь под дождевыми струями, Роффл побрел наугад, куда ноги занесут – как вдруг ему в голову пришла одна мысль.


Хойзе. Точнее, его речной дворец – по словам того пьянчуги, он располагался где-то в верховьях реки. Там он и перехватит развеселую компанию Ловкача. Шанс невелик, но всё лучше, чем нарываться на неприятности в злачных местечках. Ему понадобится лодка.


Приняв решение, он вновь свернул к реке и двинулся вдоль берега, зорко поглядывая по сторонам. Но фортуна, похоже, окончательно повернулась к нему спиной. Каналы, ещё вчера пестревшие многочисленными суденышками,  словно вымерли. Куда все подевались, недоумевал Роффл, рыская по набережным. Ни занюханной рыбачей плоскодонки, ни шлюпки, ни свободного гидротакси; сошло бы что угодно – лишь бы хозяин посудины оказался стариканом или мелким замухрыжкой!


Несколько часов бесплодных блужданий окончательно испортили настроение. Роффл пал духом. Сейчас ему уже не хотелось ничего – только набить брюхо и завалиться дрыхнуть где-нибудь в спокойном месте. Собственно, их разоренное жильё вполне подойдёт: всё лучше, чем в подворотне…


            Ливень хлестал вовсю. Ветер усилился, закручивая падающие с тёмных небес струи миниатюрными смерчиками. Втянув голову в плечи, Роффл брел по опустевшим улицам, с трудом отыскивая знакомые ориентиры. Наконец, за очередным поворотом показалась нужная улица – к этому времени она уже превратилась в бодро текущий ручей. Шлепая по щиколотку в воде, Роффл дошел до дома… И остановился. Дверь, конечно, так и не удосужились привести в порядок, лишь прислонили к проёму; но в щели мерцал свет! Осторожно ступая, он подобрался вплотную и замер, прислушиваясь. Внутри явно кто-то был! Воришки, решившие поживиться остатками их скарба? Домовладелец? А может, полицейская засада? Он быстро огляделся по сторонам. Никого. Ладно… В конце концов, у него больше прав здесь находиться, чем у кого-либо ещё! Стараясь не шуметь, Роффл шагнул внутрь.


***

            В спертом воздухе витало напряжение. Бледный Крост привез с собой почти всю шайку. Дюжина фрогов, чей род деятельности без труда читался на их разбойных физиономиях, расселись прямо на полу, мрачно поглядывая на телохранителя босса. Стоит Бледному подать знак – и…


Маринад сохранял внешнюю невозмутимость. Она стала его маской настолько давно, что сделалась частью натуры – вот только сейчас он чувствовал, как ледяное спокойствие души дает трещину. Если Крост задумал с ним покончить – шансов выбраться из квартиры живым маловато... Но босс, похоже, решил не заострять внимание на провале лучшего из своих фрогов. Внимательно выслушав отчет о случившемся, он устроился за обшарпанным столом, сплел пальцы и погрузился в размышления.


            Дельце, что и говорить, предстояло непростое. Этот Хойзе – не чета мелким жуликам и воришкам из Весёлых Топей; застать его врасплох будет не так-то легко. С другой стороны, у него вроде бы нет по-настоящему веских причин цепляться за семейку похитителей… Или есть? В любом случае, придется убедить его – а убеждать Бледный Крост умел. Ах, Ориджаба, Ориджаба… Откуда они вообще знают Хойзе? Серьёзный тип; куда как серьёзнее знакомых ему «персон» – впрочем, пути назад всё равно нет… Что, если его интересы простираются дальше этого занюханного городишки?  Что, если это с самого начала был не их план, а его? Столько вопросов… Ничего, он скоро получит ответ на все.


– Эй, босс! – прервал размышления Кроста один из головорезов. – Глянь в окно… Похоже, у нас гости!


К дому, разбрызгивая лужи, подкатила пара диномобилей. Дверцы открылись, и компания широкоплечих фрогов устремилась к подъезду. Маринад тихо выругался; а Бледный неожиданно захихикал.


– Твои знакомые из бара? Ах, Маринад, Маринад, умеешь ты наживать проблемы! Да, вовремя мы подоспели, ничего не скажешь! Ладно, мальчики; пришло наше время вступить в игру… Устройте-ка им горячую встречу!


 Громилы зашевелились, с ухмылками доставая оружие. Десяток стволов уставился на дверь. Не прошло и минуты, как она распахнулась от молодецкого пика, жалобно лязгнув выбитым засовом. Крост ещё успел уловить тот сладостный миг, когда выражение лиц незваных гостей изменилось – холодная решимость уступила место страху и изумлению; а в следующую секунду грянул залп.


 


***

            Ветер усиливался. Пройдёт ещё час-другой, и он сделается настолько мощным, что будет сбивать с ног здоровенных, сильных мужчин – а таких, как она, просто может поднять в воздух и унести. Элин знала это; сила и ярость ураганов была известна её народу не понаслышке. И всё же она оставалась там, куда пришла – у ограды роскошной виллы, возле кованой решетки ворот. Она была мокрой насквозь; незащищенные одеждой участки кожи горели – плети дождя уже сейчас секли уже весьма ощутимо. Но Элин почти не обращала на это внимания: все её чувства – и те, что присущи большинству фрогов, и те, что доступны лишь её народу, были обращены на виллу.


Это место охранялось, и охранялось хорошо. Даже сейчас, когда улицы опустели в


преддверии тайфуна, чьи-то глаза внимательно следили за территорией: она чувствовала этот цепкий ледяной луч, время от времени пробегавший по газонам и гаревым дорожкам. Невидимый наблюдатель не был особой помехой – в отличие от ограды. Высокую, в два роста, стену сложили из кирпича; а наметанный взгляд сразу подмечал острые осколки стекла, вмурованные в гребень. Якорь-кошка на длинном канате и толстое, сложенное в несколько слоёв одеяло решили бы эту проблему; но ни того, ни другого у Элин не было. Оставался лишь один путь – перелезть через решетку ворот; но и это предусмотрели владельцы. Изящное железное кружево при ближайшем рассмотрении оказалось усеянным шипами, достаточно длинными и острыми, чтобы насквозь проколоть ладони или ступни при малейшем неловком движении.


Я готова рискнуть, подумала Элин. Быть может, мне даже удастся перелезть ворота, не поранившись слишком сильно – но удерживать невидимость я не смогу: придется целиком сосредоточиться на том, что делаю. А значит, меня неминуемо заметят. Ждать темноты? Она наступит раньше обычного: уже сейчас плотная завеса туч погрузила город в подобие сумерек… Но к тому времени ветер сделается такой силы, что любой порыв просто насадит лёгкое тельце на шипы – или унесет прочь…


            Убраться отсюда, чтобы попытать счастья позже – через день-другой, когда тайфун утихнет? Так было бы проще всего; но простые и легкие пути ведут в никуда – это она усвоила твёрдо… Надо искать способ. Для той, в чьих жилах течет королевская кровь, нет ничего невозможного.


            За забором вдруг вспыхнул яркий свет – и стал приближаться к воротам. Сквозь шум дождя и ветра донеслось жужжание динамических двигателей и шорох колес. Элин быстро приложила ладонь к сердцу, потом обратила её к земле, безмолвно благодаря владык преисподней за дарованный шанс. Ворота отворились. Два черных диномобиля, набирая скорость, исчезли за шипящей завесой ливня – и ни водители, ни охранники не заметили щуплой фигурки, ловко проскользнувшей меж смыкающимися створками.


            Очутившись за забором, Элин быстро пересекла открытое пространство и замерла под окном, прислушиваясь. Чуть слышный звон посуды, голоса, музыка… Она проскользнула к двери и осторожно потянула ручку. Заперто, конечно; другие окна и двери – тоже… Не беда. Всё, что нужно – это какой-нибудь увесистый предмет.


            …Звон разбитого стекла вызвал небольшой переполох в доме. Пятеро одетых в темные костюмы фрогов быстрым шагом обошли дом, держа наизготовку короткие пистолеты – пальцы на спусковых крючках, ладонь другой руки прикрывает пороховую полку от влаги. Быстро и профессионально, отметила Элин, тенью скользя за одним из телохранителей. Только бесполезно: обитатели виллы никогда не имели дело с такими, как она.


– Всё чисто!  – отрапортовал один из охранников застывшему в дверях коренастому фрогу. – Должно быть, проклятый ветер!


Шеф охраны с сомнением покачал головой.


– Тайфун ещё не настолько силен, чтобы поднять в воздух крышку мангала. Осмотрите периметр!


– Князья преисподней, Олдо! Только не устраивайте охоту за тенью! – раздалось из глубины дома. – И закройте, наконец, эту чертову дверь, пока нас тут всех не сдуло!


            Элин прошмыгнула мимо коренастого – так близко, что почувствовала запах его одеколона, и замерла, давая стечь влаге. Обстановка виллы была роскошной, полы сплошь застелены коврами – хорошее подспорье тому, кто должен перемещаться бесшумно.


Большую часть первого этажа занимал бассейн. На воде покачивались изящные резные столики-подносы, изготовленные в виде листьев гигантской кувшинки. Еды и напитков здесь хватило бы на дюжину фрогов; но сейчас в бассейне было лишь четверо.  Парочка обнаженных девиц лениво плескалась в дальнем конце, ещё одна красотка сидела на бортике, кутаясь в полотенце и свесив ноги в воду, и флегматично потягивала вино из бокала. Хозяин всего этого изобилия, невероятно тучный тип, с аппетитом уплетал ужин.


Элин присела на корточки в углу, возле кадки с пышным фикусом, и замерла. Оставаясь в неподвижности, можно было почти не тратить силы на поддержание невидимости: мимолетные взгляды соскальзывали с неё, словно капли воды с вощеного дерева. С мрачным интересом она рассматривала свою будущую жертву. Это, безусловно, был тот, о ком говорил Хойзе: глава одного из семейств, фрог, стоящий на самой верхушке незримой пирамиды преступности. Как ему удалось достичь своего нынешнего положения, с таким-то брюхом, недоуменно подумала невидимка, поглаживая рукоять ножа. В её мире власть и совершенство тела шли рука об руку. Столько жира… Хватит ли длины клинка, чтобы оказать Хойзе обещанную услугу? Шанс, как водится, будет лишь один, поэтому надо действовать наверняка.


Толстяк, меж тем, закончил трапезу. Кряхтя, он покинул бассейн – и, набросив на плечи махровый халат, зашлепал вглубь дома. Элин скользнула следом. Хорошо бы он прилег отдохнуть, мельком подумала она; так будет гораздо проще. Но мафиози направлялся не в спальню. Щелкнул выключатель – и электрический свет отразился в кафельных плитках. Подоткнув полы халата, мафиози взгромоздился на унитаз – таких же эпических размеров, как и его седалище, и замер, блаженно прикрыв веки.


  Это был шанс. Элин извлекла нож, на цыпочках подкралась к своей жертве – и, запрыгнув толстяку на колени, одним взмахом перерезала ему горло.


            Кровь хлынула потоком, разом залив грудь и живот. Глаза мафиози широко распахнулись – а похожие на окорока руки вдруг с немыслимым проворством метнулись вперед и сомкнулись на шее Элин. О, в этих жирных, коротких, перепончатых пальцах, оказывается, была сила! Её шея словно попала в стальные тиски. Элин коротко дернула ножом, стремясь перерезать запястья – и попала; но даже после этого хватка ослабла не сразу. Перед глазами плясали багровые пятна. Наконец, ей удалось вывернуться. Девушка упала на пол и отползла, с хрипом проталкивая воздух сквозь смятую гортань. Толстяк пытался встать, но босые ступни скользили по мокрому от крови кафелю, оставляя длинные разводы. Он вновь рухнул на унитаз, несколько раз содрогнулся в конвульсиях – и замер. В воздухе распространилось зловоние.  


            Элин пришла в себя не сразу. Голова кружилась, в ушах звонили колокола, а горло ощущалось так, словно там застрял большущий камень. Придерживаясь за стенку, она добрела до двери и прислушалась. Тишина. Похоже, никто ничего не услышал. Элин утерла мокрый лоб – и с омерзением поняла, что это не пот. Её одежда, лицо и руки были сплошь залиты кровью. Добравшись до раковины, она кое-как умылась и осмотрелась. В туалетной комнате имелось оконце – слишком маленькое, чтобы в него мог пролезть обычный фрог, но вполне достаточное для неё. Подпрыгнув, она сумела дотянуться до щеколды – и распахнув узкую створку, выбралась наружу. Хлёсткие струи ливня, ещё недавно бывшие медленной пыткой, теперь воспринимались как благословение…


 


***

– Дернуло же тебя отправиться в дорогу, Эд! – прокричал Слэп, преодолевая свист ветра. – Сидели бы сейчас в баре и потягивали бурбон, так ведь нет!


Я и сам уже понимал, что совершил ошибку. Я рассчитывал добраться до резиденции Хойзе раньше, чем непогода разгуляется – согласно метеосводкам, у нас в запасе было по меньшей мере полсуток. К сожалению, тайфун об этом никто не предупредил.


За два года странствий по просторам Пацифиды мне доводилось попадать в бури и грозы – но ни разу в такие сильные. Ветер ещё только начал набирать мощь; а мы уже выбились из сил, пытаясь удержать лодку на курсе. Возвращаться в Коссугу было поздно – мы зашли так далеко, что это не имело смысла. Надо ли говорить, что к этому времени всё, что было в лодке, промокло насквозь.


Гребень очередной волны перекатил через борт, опасно покачнув перегруженное суденышко и обдав нас с ног до головы брызгами.


– Эй, Морфи, поднажми! Я вычерпывать не успеваю! – воскликнул Гас.


– А я что делаю! – огрызнулся Морфи.


Оба братца-киднеппера старались вовсю, но воды под ногами не становилось меньше: в лодке плескалось уже по щиколотку. Порывы ветра, насыщенные дождевыми каплями, драли кожу, словно наждак: приходилось вжимать голову в плечи и щуриться. Видимость сократилась до нескольких метров: всё остальное скрывала воющая, мутная круговерть. Мистер Икс похлопал меня по плечу.


– Долго мы так не протянем, Эд! Надо причаливать к берегу! Искать убежище!


Легко сказать! Последний час я только и делал, что таращился сквозь ливень на низкие берега, но ничего подходящего не попадалось. Деревья гнуло так, что кроны мели по земле; приближаться к ним – себе  дороже. Найти бы место повыше; тогда можно будет вытащить на берег лодку и спрятаться под ней, не опасаясь, что нас подмоет вышедшая из берегов река. Но вокруг одни лишь болота…


– Эй, Ловкач! Там впереди что-то есть! – остроглазый Гас первым углядел дощатую хибару в глубине заводи. Рыбацкая хижина, а может, просто лодочный сарай… Неважно! Главное, у нас будет крыша над головой… Если её не сдует, конечно.


Ветер упрямо сносил нас с курса, норовя прижать к полегшим камышам. В конце концов, мне и Слэпу пришлось спрыгнуть за борт и толкать лодку по грудь в воде – всё равно стать мокрее было уже невозможно.


Это место и впрямь оказалось хижиной – старой, хотя и сработанной на совесть. Время от времени, наверное, здесь останавливались рыбаки, заплывшие слишком далеко от города в поисках улова – а может, и ушлые контрабандисты. Если бы не полегшие под ветром камыши, мы бы просто не увидели её – постройка пряталась в густых зарослях, так что о ней наверняка знали немногие. Сейчас она пустовала – весьма кстати: места внутри было немного, пара крохотных комнатушек, разделенных дощатой перегородкой. Мы быстро перетащили внутрь немногочисленный скарб и повалились на пол, давая отдых натруженным мышцам. Немного погодя нам даже удалось развести огонь: настоящего очага тут, конечно, не было, зато нашелся лист ржавого железа, уложенный на пару кирпичей. В качестве топлива пришлось отодрать несколько досок от самодельного колченогого стола – всё остальное оказалось либо мокрым, либо необходимым. Дым норовил залезть в глаза, но это была такая мелочь по сравнению с живым теплом костерка!


– Вот уж не ожидал таких приключений! Чувствую себя золотоискателем на прииске! – заявил мистер Икс, роясь в вещмешке.


– Не говорите мне про золото, – проворчал я.


Он поднял глаза.


– Что, Эд, дурные воспоминания?


– Именно.


– Расскажи, Ловкач! – попросил Морфи. – Ты ещё и старателем успел побывать?


– Нет. И давайте оставим эту тему, – мне и в самом деле не хотелось ворошить прошлое.


Дело двухлетней давности, из-за которого мне пришлось оставить столицу… Я лишил безумного миллионера Даго Хеллисентиса золотой жилы, которую он считал уже практически своей. Слишком много горя принесла мне та зима. Боль всё ещё не утихла.


– Да ладно тебе! Самое время байки травить, – не отставал он.


– Самое время перекусить и завалиться спать, – отрезал я. – Силы нам ещё понадобятся.


…Я не знал тогда, что эти слова окажутся пророческими – и дорого бы дал, чтобы это было не так...


 


***

– Двоим удалось смыться, – сообщил Маринад, входя в комнату. – Один, может, сдохнет по дороге – его хорошо зацепило.


Сизые волны порохового дыма гуляли по квартире. Крост сунул в ухо мизинец и яростно затеребил: от грохота выстрелов уши заложило, и сейчас все звуки сопровождал противный писк.


– Значит, скоро здесь будет целая армия. Интересно, кто раньше подоспеет: полиция или фроги Организации? – он захихикал. – А знаешь, Маринад, теперь я тебя понимаю… Иногда так трудно удержаться!


– Надо сваливать, босс! – озвучил один из громил очевидное.


– Да уж не помешает… Обыщите трупы, заберите оружие и пороховницы.


 Крост достал самопишущее перо, набросал несколько строк на листке бумаги, оторвал край и небрежно бросил на пол. Маринад присмотрелся. «Дорогой Хойзе! Мы принимаем Ваше предложение. В связи с риском, а также учитывая…» Телохранитель поднял глаза на босса. Бледный лучился самодовольством.


– Небольшая импровизация. Вскипятим этот супчик и посмотрим, что выплывет на поверхность… – он глянул в окно. – Эй, тот дино на ходу?


– Ага.


– Отлично. Маринад, сядешь за руль.


Громилы занялись делом. С лестницы донесся короткий стон, впрочем, тут же оборвавшийся – раненого деловито прикончили. Перешагивая через трупы, Маринад и Бледный спустились вниз и вышли под дождь.


– Какой план, босс? – нарушил молчание Маринад.


– Для начала найдём лодку и уберемся из города. Мы кинули местным неплохую заявочку, они сейчас на уши встанут, чтобы поквитаться. Пусть направят свои усилия в нужное русло.


– Погода портится. Я слышал, местные болтали о тайфуне…


– Это нам на руку, – улыбнулся Бледный. – Власти будут заняты своими делами и не станут уделять много внимания нашим маленьким шалостям...


– Такая буря – не шутки.


– Значит, найдём где-нибудь симпатичную одинокую ферму и расположимся с удобством…


Участь обитателей фермы, конечно, будет незавидной; но на любом из фрогов Кроста висело столько трупов, что двумя-тремя больше – особой роли не играло. Маринад, однако, с сомнением покачал головой.


– Тебя что-то смущает? – удивился ростовщик.


– Много возни… Мне тут пришло на ум одно тихое местечко, ниже по течению. Тесновато, правда, будет…


 



***

Элин вернулась в разоренное жилище Ориджаба, когда замерший город накрыла тьма. Фонари в этот вечер не зажигали, и погруженные во мрак улицы освещали лишь частые вспышки молний. Не обращая никакого внимания ни на Роффла, ни на Папу, кинувшегося к ней с расспросами, она прошлепала в спальню, содрала, не стесняясь, насквозь промокшую одежду, нырнула под одеяло – и замерла. Лишь хриплое, с присвистом, дыхание свидетельствовало о том, что в комнате кто-то есть.


– Вот такие нынче дела, сынок, – вполголоса посетовал Папа. – Делай, что прикажут, и помалкивай…


– Да ну? – буркнул Роффл. – Хочешь, я её разговорю как следует? Всё нам тут выложит, не сомневайся!


– Даже не думай! – замахал руками глава семейства. – Ты что, ни черта не понял? Теперь она тут главная; такой расклад! Этот Хойзе…


– Ну, он-то далеко, а мы рядом, – пожал плечами Роффл. – Может, лучше, если она это поймёт? А то совсем на шею сядет…


– Да чем ты слушал?! Девочки и Пиксин у него в заложниках! От того, что эта пигалица скажет, теперь зависит…


– Они у него в заложниках, она – у нас, – хмыкнул Роффл. – Баш на баш. В чем проблема-то?


Папа Ориджаба тяжело вздохнул. Ну как втолкуешь этому остолопу? Он-то не сидел запертым на темном складе, не видел армии головорезов с мушкетами…


– Ты, главное, не пори горячку, ясно? Мы и так уже вляпались по самое не хочу, я тут разрулить пытаюсь…


– Ладно, как скажешь…


Роффл давно понял: спорить с Папой – дело безнадежное. А вот на поводу у него идти совсем не обязательно: у него, Роффла, и своя голова на плечах имеется. – А что насчет Морфи и Гаса?


Папа Ориджаба досадливо закряхтел.


– Эх, мальчишки, мальчишки… Не на тех ставку сделали, вот что я скажу… И Ловкач проклятый… Запудрил им мозги!


– Выходит, эти двое теперь не с нами, а? – принялся дожимать Роффл. – Небось, ещё на пиассе с бледнокожим сговорились! Иначе как бы он сюда заявился?


– Выходит, так, – нехотя признал Папа. – Что ж… Решили сами счастья попытать –скатертью дорожка… Я за них теперь не в ответе.


– Стало быть, одной заботой меньше. А насчет Татти и Олури… Ты подумай, Папа. Риск есть, конечно; но мы и так уже сто раз рисковали, верно? Этот Хойзе про меня ничего не знает: вот и наш козырь. Пусть вернет девок и заплатит – получит свою пиявку в целости и сохранности. А нет – нам всё одно терять нечего.


– Не стану я… Это ещё что?!


Со стороны входа вдруг раздался грохот. Порыв ветра пронесся по дому. Роффл и Папа вскочили, но тревога оказалась ложной: ветер сделался такой силы, что его порыв повалил тяжеленную, приваленную ко входу дверь. Общими усилиями они водрузили её на место и кое-как закрепили.


– Туши огонь, – распорядился Папа. – Придется всю ночь караулить, раз Ловкач про это место знает; вот незадача...


– Так что скажешь, а? – не сдавался Роффл. – Новый план!


Папа долго молчал в наступившей тьме; и, наконец, буркнул:


– Нет. Слишком опасно.


– Ну нет, так нет… Отправляйся спать, я посторожу.


– Ладно, сынок. Ты всю ночь-то не сиди: растолкай меня, когда носом клевать начнешь.


– Ага.


Засыпать Роффл вовсе не собирался. Мало-помалу в его голове зрела идея. Старший Ориджаба сделался слишком нерешительным – и это сейчас-то, когда судьба вновь давала им шанс! Надо было как-то подтолкнуть его в нужном направлении... Или просто поставить перед фактом.


 


***

Это было моей ошибкой, и только моей. В своё оправдание могу сказать лишь одно – такое нельзя предвидеть. Невзирая на серьёзность затеянного предприятия, здесь и сейчас нам могла угрожать только разбушевавшаяся стихия – а хижина выглядела достаточно крепкой, чтоб пережить натиск бури. Мы не ожидали, что у кого-то хватит безумия повторить наш путь…


Рёв ветра и шум дождя заглушали все остальные звуки. Даже когда дверь распахнулась и на пороге возникла компания головорезов, я не отреагировал сразу – какой-то миг происходящее казалось продолжением дрёмы… Возможно, это спасло мне жизнь.


Слэп, единственный из нас, успел вскочить – и тут же рухнул на пол, схлопотав пулю в живот. Грохот выстрела окончательно вывел меня из забытья. Прямо в лицо уставился черный зрачок ствола; парни и мистер Икс тоже оказались под прицелом. А бандитов становилось всё больше и больше, они заполняли помещение, словно в кошмарном сне – и я совсем не удивился, когда увидел кислую рожу и ледяные глаза Маринада.


Следом за ним в хижину вошел низкорослый тип. Я никогда его раньше не встречал, но сразу понял, кто передо мной – такую мерзкую, белесую, шелушащуюся физиономию мог иметь лишь один фрог на свете. Бледный Крост. Живая легенда Весёлых Топей приветливо осклабилась.


– Ну надо же, бывают в жизни совпадения! Плывем это мы по реке, видим прелестный маленький домик – вот и решили заглянуть на огонек… А тут полным-полно старых знакомых! Чудеса, да и только!


Перешагнув через корчившегося от боли Слэпа, Бледный подошел к жаровне и присел на корточки, протянув ладони к углям. Я бросил быстрый взгляд на своих товарищей. Гас и Морфи застыли в неподвижности. Их лица превратились в гротескные маски ужаса – увы, вполне оправданного. Мистер Икс побледнел; он переводил взгляд со своего брата на Кроста и обратно. Насколько я понимал, именно сейчас он был не в состоянии воспользоваться своим талантом: чтобы исчезнуть, ему требовалось хоть на секунду очутиться вне поля зрения наших врагов – а это было невозможно.


– Думаю, нам всем найдется, чем заняться этой дождливой ночью! – продолжал Крост. – Вы не поверите, у меня накопилось так много вопросов к каждому из вас…


– Какого дьявола?! – голос Икса заметно сел. – Бледный, мы же заключили с вами сделку…


– Ах да, сделка, конечно же – сделка… – Крост захихикал. – Мы непременно это обсудим, мистер Икс, обязательно… Мальчики, вы что, так и будете стоять? Займитесь ими…


            С нас содрали одежду и принялись вязать. Мне подумалось, что пуля в таких обстоятельствах – не худший выход: легкая смерть… Но фроги Кроста знали своё дело: они не дали бы мне умереть быстро и без мучений. Протяжные стоны раненого отбивали всякую охоту к сопротивлению. Икс, наш призрачный шанс выбраться из этой передряги живьем, разделил общую участь: исчезнуть ему так и не удалось. 


– Ну что, с кого бы начать? – Бледный плотоядно разглядывал нас, словно гурман – свой роскошный ужин. – Может быть, с тебя, а? – его взгляд остановился на Гасе. – Ну, что скажешь? Желаешь быть первым?


            Парнишка вышел из ступора и яростно замотал головой. Он хотел что-то сказать, но из горла вырвался тихий хрип. Бедняга, мысленно посочувствовал я ему – хотя сам находился не в лучшем положении.


– Кстати, а где остальные твои родственнички? – скучным голосом поинтересовался Маринад. – Где-то неподалеку?


            Гас вновь захрипел. Похоже, от страха он лишился голоса. Маринад, чуть нахмурившись, перевел взгляд на меня.


– Их тут нет. Ориджаба сейчас у Хойзе, – отмалчиваться или врать не имело смысла: это лишь продлит мучения.


– Хойзе, снова Хойзе! Определенно, нам стоит с ним познакомиться, а, Маринад? Ладно… Ты у нас, похоже, разговорчивый? Это хорошо; будешь вторым. Но сперва мне хочется поболтать с моим деловым партнером. Мальчики, здесь отвратительная теснота! Нельзя же работать в такой обстановке… Сделайте с этим что-нибудь!


Один из громил взял Слэпа за ноги и поволок в соседнюю комнатушку. Раненый вскрикнул и умолк: то ли умер, то ли потерял сознание. Нас с Морфи и Гасом бросили туда же. Я теперь не мог видеть, что происходит с мистером Икс – только слышал; но хватило и этого. Его, похоже, притянули веревками к остаткам стола. Бледный начал задавать вопросы. Вскоре Икс издал первый вопль: что-то в его ответе не понравилось мучителю. Допрос продолжался; истошные крики раздавались всё чаще, сменяясь быстрой, сбивчивой речью. Икс не был героем: он торопливо выбалтывал всё, что хотел знать Крост, и ни словом не помянул о брате, что валялся за стенкой в луже крови… Я не мог его винить, даже если бы захотел. В конце концов, мне предстояла та же участь.


Это длилось долго – может, час, а может, и два. Я узнал немало нового о своем спутнике – например, куда он отлучался сегодняшним утром… Икс связался с одним из мафиозных кланов, заправлявших в Коссуге – и сдал им жилище Маринада в обмен на изрядную сумму. К сожалению, он не знал о том, что из столицы заявится сам Бледный со своими фрогами. Икс был скользким типом, наёмным убийцей и профессиональным негодяем – но видят князья преисподней, такого он не заслуживал! Наконец, Бледный закончил. Икса принесли и бросили на пол рядом со мной. Я кинул на него всего лишь один взгляд – и закрыл глаза; но даже сквозь сомкнутые веки, казалось, продолжал видеть нечто влажное, сизо-красное, сочащееся кровью… Бодрый голос Кроста за стенкой провозгласил:


– Следующий! 


 


***

            Среди немногочисленного скарба семейки Ориджаба имелась одна вещь – здоровенный, обтянутый выцветшей до белизны парусиной фанерный чемодан, некогда подобранный Гасом на свалке. Обычно такие преметы попадали в цепкие лапы старьёвщиков – но на этот раз мелкий фрогги успел первым, уведя добычу из-под носа мусорных старателей. Хозяйственная Олури моментально оценила находку – и даже, с грехом пополам, отремонтировала сломанные петли, приспособив вместо них отрезки ремня. С тех пор чемодан служил Ориджаба тем же, чем в приличных домах служит сундук: вместилищем всяких ценных и не очень вещей, которым не нашлось места в повседневном обиходе. Когда они в спешке покидали Весёлые Топи, девушка прихватила чемодан с собой, категорически отказавшись оставить его на растерзание мародерам – и самоотверженно тащила всю дорогу, ни разу не попросив о помощи.


            Дождавшись, когда Папа уснет, Роффл аккуратно разобрал большую часть баррикады, возведенной ими у входа. Запалив огарок свечи, он пробрался в комнату «сестриц». Чемодан обнаружился там, где он и рассчитывал: под кроватью Олури. Стараясь не шуметь, Роффл вытряхнул содержимое на матрас и критически осмотрел крышку и дно. Вроде прочные; должны выдержать. И места внутри достаточно – пожалуй, тут бы и Гас уместился, если его как следует умять, конечно… Свирепо ухмыльнувшись, он ковырнул кнопку замка – но та давным-давно намертво приржавела к планке. Впрочем, этого всё равно было бы недостаточно; нужна хорошая, прочная верёвка. Поглядим; наверняка Олури прихватила моток-другой с пиасса… Ага, так и есть. Ну, вроде всё… А, нет, самое главное!


            Роффл достал из-за пазухи завернутый в тряпицу кухонный нож – он обзавелся им сразу, как только вернулся в дом, и дал себе слово больше не расставаться с такой полезной вещицей. Острым кончиком он принялся ковырять в крышке отверстия. Ещё одно, и ещё, и вот здесь… Ну, пожалуй, хватит. В конце концов, это не ему придется сквозь них сопеть. Не задохнется – и ладно. Роффл распихал веревки по карманам, и взяв чемодан под мышку, на цыпочках зашел в комнату, где спала Элин. Это было самое узкое место плана: если девчонка закричит, Папа проснется, и тогда вся замечательная идея насмарку… Он покусал губы, примерился – и осторожно поднял невесомое тельце. Роффл надеялся, что девчонка так и не проснется; но Элин в тот же миг зашевелилась и прохрипела:


– Кто здесь?!


– Тс-с-с! – отчаянно прошипел Роффл. – Не шуми!


– Какого дьявола тебе надо?! – она с неожиданной силой попыталась вывернуться из его рук.


По-хорошему не получится, понял Роффл – и впечатал ей кулак в солнечное сплетение. Элин скорчилась и замерла. Роффл подхватил обмякшее тельце, затолкал в чемодан, прихлопнул крышкой и принялся лихорадочно обматывать его верёвкой. Вот так, ещё раз… Теперь не вырвется. Он прислушался. Тишина. Осталось выбраться из дома.


            Тайфун поприветствовал его хлесткой оплеухой – такой сильной, что он едва устоял на ногах. Затопленная улица слилась со вспухшей рекой, от берега остались лишь видимые кое-где кочки. Порывы ветра гнали по волнам сор – мешанину листьев, обломки деревянных конструкций, вывернутые с корнем купы кустарника. Деревья, освещаемые лишь частыми вспышками молний, казались разгневанными великанами. Роффл брел по колено в воде, сгибаясь навстречу яростным вихрям, с трудом удерживая чемодан. Девчонка внутри слабо ворочалась. Вскоре воды поубавилось – улица, на которую он свернул, в этом месте забирала немного вверх. Он перевел дух и упрямо двинулся дальше. Наконец, впереди показалась знакомая ограда: это был сквер возле старой водонапорной башни. Именно здесь они с Папой безрезультатно дожидались встречи с фрогами Хойзе.


            Ворота были закрыты; но такая мелочь не могла смутить Роффла. Он бросил чемодан, ухватился за ржавые прутья, что было сил напряг мускулы – и согнул неподатливый металл, проделав щель, достаточную, чтобы в неё можно было протиснуться. На дверях башни висел здоровенный замок. Роффл знал это; но знал он и другое – доски двери, такой большой и массивной с виду, были подгнившими и едва держались в наборе. В прошлый раз он от нечего делать потыкал их носком ботинка – и заметил, как легко осыпается трухлявое дерево. Тогда ещё подумалось: какой смысл запирать этакую развалюху? Достаточно хорошего пинка…


            Гнилые щепки брызнули в стороны. Роффл пропихнул внутрь чемодан, пролез сам и рухнул на землю, судорожно переводя дыхание: последний рывок отнял все силы. Малость придя в себя, он достал из мешочка на шее коробок и чиркнул спичкой. Внутри башня была завалена обломками кирпичей и штукатурки. Осыпающаяся спиральная лестница вела наверх. Он поднялся на несколько пролетов и остановился, отдуваясь. Дальше пути не было: впереди зиял провал. Роффл ощупал веревку, перетягивавшую чемодан, как следует подтянул узлы и на всякий случай добавил пару витков. Пленница была упакована надежно. Он постучал по крышке.


– Эй, как ты там?


Элин не отзывалась.


– Придется малость потерпеть, – сообщил Роффл. – Лежи и не рыпайся, понятно? Ты сейчас на верхотуре, а места тут маловато. Будешь дергаться – чемодан ухнет вниз, и от тебя только мокрое место останется!


– Я убью тебя, – глухо донеслось сквозь фанеру. – Клянусь владыками преисподней, я найду тебя, где бы ты ни скрывался – и вырежу твоё сердце.


– Ну-ну, – усмехнулся Роффл, спускаясь вниз. – Как же, убила одна такая…


Девчонка была спрятана надежно. Вряд ли сюда кто-то заглянет в ближайшие дни. Даже вздумай она кричать – сколько угодно; толстые кирпичные стены заглушат любые звуки. Это он хорошо придумал! Роффл-тупица, да? Ну так вот вам, жрите!


Он постоял немного внизу, собираясь с духом, прежде чем вылезти наружу. Впереди было ещё одно дело. Предстояло разбудить Папу Ориджабу – и поставить его перед фактом. Роффл знал, что будет много воплей, упреков и прочей ерунды. Плевать. Он принял решение – и не остановится, покуда не вырвет из жадных лап Хойзе свой куш. В конце концов, все козыри нынче у него на руках.


 


***

– Можно ли вытерпеть пытки? Вопрос поставлен слишком абстрактно, Эд. Тут много нюансов, как понимаешь. Нужен ли ты своим палачам живым и относительно невредимым, сколько у них времени, высоки ли ставки… А главное – насколько твои мучители профессиональны. – Тыгуа задумчиво сощурился. – Скажу так: в руках опытного мастера рано или поздно начинают говорить все. Исключений не бывает, от слова «вообще»… Ну, разве что ты ухитришься убить себя до того, как боль станет невыносимой. В спецподразделениях есть одно негласное правило: ты должен продержаться не менее двух часов. Потом можешь сдаться. Имеешь моральное право.


– Почему именно столько, учитель?


– Расчетное время. За эти два часа твои товарищи должны либо вызволить тебя  из плена, либо оторваться от группы преследования. Таков норматив. И вот ещё: каждая минута твоего молчания – это минута их жизни. Поэтому всякий раз, когда тебе причиняют боль, думай: такое я ещё вынесу. Дотерплю до конца. Может, сдамся чуть позже – но не сейчас… А палачи – они ведь тоже фроги, Эд. Им иногда требуется передышка. Отдыхают они – отдыхаешь ты; такой вот расклад…   


Когда ты лежишь, распятый и обнаженный, на занозистой крышке стола, в голову приходят самые разные мысли. Тот разговор сейчас воспринимался горькой насмешкой. У Кроста и его подручных имелась уйма времени. Помощи ждать было неоткуда. А главное – мои слова ничего не меняли. Я мог рассказать всё, что знал – но избежать пытки всё равно бы не удалось. Эти ублюдки по-настоящему любили свою работу…


Года четыре тому назад мне довелось поучаствовать в одном деле, связанном с древними таинствами и обрядами.  Тогда же я познакомился с юным, но, как выяснилось, весьма амбициозным колдуном – и получил от него своеобразный подарок. Пока я валялся в отключке, одурманенный галлюциногенным зельем, парень сделал мне на груди магическую татуировку. Это своего рода оберег, он же пропуск в касту пацифидских шаманов – самого закрытого из здешних профессиональных сообществ… Подозреваю, он тем самым хотел позлить своего наставника, вздорного и невыносимого типа. Как бы там ни было, тату, изображавшее нечто вроде сплетенной из разноцветных полос маски, заинтересовало Бледного Кроста, а мне подарило несколько лишних минут без боли. Он слушал мой рассказ с интересом – хотя и не позволял слишком углубляться в подробности. Затем настал черед моего знакомства с семейкой Ориджаба. Я постарался обойти стороной историю с невидимками в замке Тотолле – но Бледный сразу почуял, что я недоговариваю. Тогда всё и началось…


…Эхо от собственных воплей ещё металось у меня в ушах; глаза заливал пот, сердце колотилось, как бешеное. Крост, вытирая лезвие, улыбался.


– Ты посмотри, каков хитрец, а, Маринад! Юлит, хочет смухлевать… Ну как с ним быть, а…  


– Надо сделать так, чтобы у него не оставалось времени сочинять, – ответил телохранитель.


После этого они взялись за меня по-настоящему. У Кроста был при себе целый набор миниатюрных инструментов в удобном кожаном чехольчике. Маринад же признавал только своё излюбленное орудие, S-образный крюк – но я быстро убедился, что в его руках эта штука способна причинять невообразимые страдания. Когда острый коготь протыкает кожу и надкостицу, впиваясь в кость… Когда подхваченное им сухожилие начинает медленно и неумолимо вытягиваться из тела…


Не буду описывать того, что они со мной делали. Я дважды терял сознание, но меня приводили в чувство – благо, воды поблизости хватало. Я почти оглох от собственных воплей – и, конечно же, выложил всё, о чем меня спрашивали. Я готов был болтать без умолку, сутками напролет – лишь бы остановить боль…


– А не сделать ли нам перерыв? – внезапно спросил Крост. – Что-то мне захотелось горячего чаю! Мальчики, очистите стол и сообразите нам с Маринадом кипятку! А то мы работаем, а вы развлекаетесь – нехорошо, очень нехорошо, и за что я вам только плачу…


Не помню, как меня отвязывали – должно быть, в этот момент я снова потерял сознание. Открыв глаза, я встретил полный ужаса взгляд Гаса.


– Долго? – прохрипел я.


– А?


– Я спрашиваю… Долго меня пытали?


– М-минут д-десять, может… – его била крупная дрожь.


            Десять минут! Всего десять! Мне-то казалось, прошло по меньшей мере два часа, а то и больше… Я прикрыл глаза. Впереди вечер и, наверное, большая часть ночи… Руки и ноги отказывались повиноваться. Я даже не понимал, связали меня или нет – эндорфиновая волна накрыла тело, всё это происходило словно бы не со мной.


Звякнуло разбитое стекло; что-то небольшое, но явно тяжелое упало на пол и покатилось.


– Какого черта? – удивленно спросил Крост; а в следующий миг по ушам хлестнул оглушительный взрыв.

 

[tonilevan]

Глава 14. На болотах

             


Папа валялся на полу. Сейчас он как никогда прежде походил на матёрую, отъевшуюся на червях и жирных личинках жабу, вдруг, нежданно-негаданно, получившую хорошего такого пинка! Роффл пососал костяшки пальцев. Нет, он, конечно, ожидал скандала, упреков и воплей – но того, что старый карманник набросится на него с кулаками, даже представить не мог. А и ладно. Кто полезет к нему, Роффлу – получит своё; и неважно, родственник там, не родственник… Тем более, что с Папой они никакая не родня по крови, а значит – не более чем попутчики на жизненной тропке. И, к слову – пора бы уже разойтись!


Ориджаба-старший с кряхтением заворочался, сел, утер сочащуюся из губы кровь и поднял на Роффла взгляд. В единственном глазу Папы читалась злоба и что-то ещё… Страх? Нет, скорее – изумление… Правила игры поменялись – а старый дурень проморгал этот момент. Да, Роффл давно уже не тот строптивый мальчишка, которому можно походя задать трепку… Он и сам кого хочешь вздует!


– Вот оно как теперь, значит… – проскрипел Папа.


– Ага, – Роффл сплюнул. – Ну что, дошло наконец? Помнишь, о чем ты нам втирал, когда мы только затевали дельце? Так вот, ничего с тех пор не поменялось. Я свой шанс упускать не намерен.


Папа поднялся на ноги. Роффл сощурил глаза: попытается ещё или нет? Мускулы непроизвольно напряглись; но Ориджабе-старшему, похоже, хватило одного раза. Он прошаркал к разоренной кровати, сел, сложил руки на коленях и сцепил пальцы.


– Так каков же твой план… Сынок?


– А очень просто всё. Мудрить особо не станем, от этого одни проблемы. Ты возвращаешься к Хойзе и передаешь ему условия. По тысяче трито каждому из нас; и ещё он отпускает девок и Пиксина. Те берут деньги и встречаются со мной, в условленном месте. Если всё в порядке – я посылаю назад мелкого, он говорит, где и когда случится обмен. Ты этого знать не будешь – а стало быть, и сюрпризов можно не ждать. Меняем тебя на девчонку и расходимся. Пиксин передаст Хойзе: время пусть особо не тянет. Вздумает мухлевать – я её сразу прикончу!


– А ты не думаешь, что он меня вверх ногами подвесит, услышав такое? И не только меня: твоих сестёр и младшего брата тоже…


– Не, не подвесит. Невыгодно ему.


– Готов нами рискнуть, а? Ну, я-то ладно, я своё пожил… А Татти? Олури – вспомни, сколько всего она для тебя сделала!


– На жалость давишь? Ты ещё Гаса и Морфи приплети давай! – Роффл сплюнул. – Сам же всех втянул в это дельце – скажешь, нет?


– А если я откажусь? Скажу: нет – и всё, баста! Об этом ты подумал, а? Ну, что делать будешь?! – в глазу Папы полыхнул воинственный огонь.


Такой вариант Роффла совершенно не устраивал. Впрочем, он тут же понял: старый карманник блефует. А в эту игру можно и вдвоём поиграть…


– Ну и останешься в дураках. Я прямо сейчас могу свалить отсюда – только ты меня и видел.


– Что, рискнешь сам к Хойзе заявиться? Тут-то он из тебя всё и вытянет, вместе с жилами твоими…


– Может, и рискну. А может, плюну на всё и двину подальше из этой дыры. Мне что? Завербуюсь на какой-нибудь пиасс, и поминай как звали! Но ты при любом раскладе в дерьме, ясно?


Повисло молчание. Деваться ему некуда, решил Роффл. Побухтит немного для вида, а потом согласится. Но Папа всё молчал и молчал.


– Ну? – не выдержал, наконец, Роффл.


– Хорошо, – медленно произнес Папа. – Только два условия.


– Какие?


– Первое – с сестрами ты встретишься там, где вас нельзя будет выследить.


– Знаю, не дурак. Есть у меня тут кой-какие мыслишки…


– И второе. Денег с ними не будет.


– Что?!


– А то самое… Сынок. Может, ты всё себе решил захапать, откуда я знаю? Пять кусков – сумма немалая, а? Того Роффла, которому я мог доверять, здесь больше нет. Поэтому сделаем так: денежки будут при мне. Оно полезнее выйдет… Для моей старой шкуры.


Роффл принялся было спорить.


– А не хочешь – так и проваливай, – равнодушно бросил Ориджаба-сарший, забираясь под одеяло. – Куда ты там собирался, матросом на корабль? Скатертью дорожка. Всё, хватит болтать. Я тут малость соснуть собираюсь; день завтра тяжелый…


 


***

Перед глазами всё плыло, в ушах стоял звон от грохота разорвавшейся гранаты… А спустя пару секунд взорвалась ещё одна. Доска над моей головой лопнула, осыпав лицо мелкими щепками; пробивший перегородку осколок засел в противоположной стене. Я окончательно оглох. Великанские фигуры, облаченные в болотный камуфляж, ворвались в комнату с мачете наголо. «Чисто!» – беззвучно крикнул один; я прочитал слово по движению губ.


Меня подняли на руки и понесли. Перед глазами мелькнула сцена жуткой бойни: смятые, застывшие в нелепых позах тела, кровь, гарь и едкий дым. В какой-то миг мой взгляд упал на Бледного Кроста: тот сидел, привалившись к стене и раскинув ноги. Половины лица у него не было.


Ураган хлестнул с такой силой, что я застонал. Струи ливня летели горизонтально над землей, жгли раны, смывая подсохшую кровь. Молнии полыхали часто, но совершенно бесшумно – ветер сдувал все звуки. В сумрачном, розовато-сером свете терзаемые тайфуном болота казались неким преддверием ада. Быть может, как раз сейчас я отдаю концы в грязных лапах моих мучителей, и всё вокруг не более, чем предсмертные видения? Навстречу шагала тёмная фигура в рвущемся с плеч плаще. Что-то бесконечно знакомое было в этой походке, в приземистом силуэте... Чувство нереальности происходящего стремительно нарастало. Наконец, я увидел его лицо: узор пигментных пятен, уникальный для каждого фрога, глубокие носогубные складки, пиратская повязка, скрывающая пораженный катарактой глаз…


– Эд! Слышишь меня?


– Я умер? – прохрипел я.


– Ну нет, – покачал головой Тыгуа. – Не умер. Держись, парень… Эй, там! Носилки спускайте, живее!


Сознание уплывало.  Словно в бреду, я видел странную… Машину? Или всё же корабль? Высокий, длинный, с рядами заклепок корпус выступал из развороченного торфа; в передней части его возвышалась узкая рубка. Пожалуй, больше всего эта штука напоминала подлодку – с той лишь разницей, что снизу вдоль всего борта тянулся спиральный вал, похожий на шнек мясорубки. Меня погрузили на носилки, втянули наверх, пропихнули в круглый люк и понесли куда-то узким тоннелем… И тут я отключился снова – до того момента, как стальная игла шприц-тюбика ужалила меня в плечо.


Я повернул голову. Наставник Тыгуа, разложив на откидном столике походную аптечку, критически рассматривал содержимое.


– Что это вы мне вкололи? – спросил я и удивился: голос звучал вполне нормально – по крайней мере, насколько можно было судить. После близкого разрыва гранаты всё воспринимается немного иначе…


– Обезболивающее с противошоковым. Сейчас обработаю и перевяжу раны, а в больнице тебя подлатают как следует… – он испытующе глянул на меня. – Если хочешь, у меня тут есть сильное снотворное; проснешься уже в палате.


– Не надо. Лучше подложите что-нибудь под голову… Так значит, вы живы.


– Как и ты, – он едва заметно усмехнулся. – Впрочем, на этот счет у меня с самого начала не было сомнений. Халтурщик ты, Эд.


– Импровизатор. Впрочем, куда мне до некоторых…


…Мистер Икс поджидал нас со Слэпом возле припаркованного дино. При виде меня он лихо отсалютовал тростью.


– Садитесь, дружище. Как у вас с деньгами? При себе, я имею в виду.


– Есть немного. А что?


– Придется  обходиться этой  наличностью, по крайней мере, на первых порах.


– Собираетесь увезти меня куда-то?


– А толку? Хеллисентис везде вас найдет. Надо сделать так, чтобы он прекратил поиски.


            Диномобиль тронулся с места. Икс вел машину быстро, я бы даже сказал, опасно быстро – учитывая плохую видимость и снежную кашу под колесами.  В слабом свете приборной доски видно было, что он улыбается – той самой опасной, острой, как бритва, улыбкой, что и его брат. До меня понемногу начало доходить, что же они задумали.


– Чья это машина?


– А черт его знает, – беспечно откликнулся Икс. – Я угнал её всего полчаса назад.


– Так-так. Ворованный транспорт, быстрая езда…


– К тому же, вы были здорово пьяны, – подхватил Слэп, протягивая мне бутылку с остатками рома. – Бросьте под ноги... Всё сходится, верно?


– Кроме одного. Где вы возьмете труп?


– В наше время всё продается и покупается.


– Но я не фрог!


– Да, была небольшая проблема! – хохотнул Икс. – Но мы её уладили… О, вот и мост. Как думаешь, подойдет? Мне нравится…


– Самое то, – авторитетно подтвердил Слэп. – Пар над прорубью, значит, горячие источники рядом, лёд тонкий…


            Икс остановил дино, но двигатель глушить не стал. Мы вылезли из салона. Щелкнул замок багажника, и я отшатнулся.


– Ну-ка, помогите…


– Черт! Дьявол! Ну и вонища! Кто он был?


– Какой-то турист из Метрополии, охотник до злачных мест. Перебрал наркоты дней десять тому назад.


– А ничего, что этому субъекту как минимум лет пятьдесят?!


– Главное, рост почти одинаковый. К тому времени, как его вытащат, лицо и руки объедят рыбы.


– Но он толще меня в два раза!


– Никогда не видели, как раздувает утопленников? Поройтесь у себя по карманам, нам нужно что-нибудь для опознания…


Я пожертвовал удостоверением частного детектива и одним из пистолетов. Труп усадили на водительское сиденье. Слэп заклинил чем-то контатную педаль и некоторое время бежал рядом, придерживая руль…


– Нам о многом нужно поговорить, учитель.


– Ну, поговорим, раз нужно... Только сперва скажи – кто были эти типы? Мафия?


– Нет, просто банда из Амфитриты. Бледный Крост – слыхали про такого? Из Весёлых Топей.


– Ого! Далековато эти ублюдки забрались в поисках смерти… – он глянул на меня чуть виновато. – Извини, что так вышло, Эд. Мы самую малость опоздали.


– Как бы там ни было, вы спасли мне жизнь. И не только мне... – я приподнялся, лишь теперь сообразив, что моих товарищей нет рядом. Тыгуа успокаивающе похлопал меня по плечу.


– Они в лазарете, не беспокойся.


Мы помолчали. Я улыбался, как идиот – и ничего не мог с собой поделать. Крутым ребятам вроде нас не к лицу обниматься; но я наплевал бы на правила, если бы не был так слаб.


По отсеку прокатилась волна вибрации: заработал двигатель. Я почувствовал, как эта штука, чем бы она ни была, тронулась с места.


– Где мы, кстати? Смахивает на субмарину…


– Скорее уж, субтеррина. Может передвигаться в толще болот. По земле и воде, кстати, тоже.


– Ничего себе. Никогда раньше про такие не слышал.


– Да уж надеюсь. Эта техника глубоко засекречена; официально её просто не существует.


– А что вы здесь делали?


– В этой хижине у нас была назначена встреча с информатором. Тебя-то как угораздило там очутиться?


– Долгая история. Началось всё с того, что я нашел и расшифровал ваше послание…


– Какое послание?


– То есть как – какое? Письмо генерала Тотолле, конечно. Я решил, что вы были слишком больны, чтобы помочь ему – и оставили это дело мне… Вы ведь для этого устроили ту потеху с термитом? Новость попала во все газеты…


– Не хочу огорчать тебя, Эд, но я просто думал, что ты присмотришь за домом, покуда я… Ну, скажем так – временно отсутствую среди живых, – он подмигнул мне. – К тому же, тебе давно пора было воскреснуть. Что касается письма Звездуа – я получил его полтора года назад, и припрятал подальше. Не думал, что кто-нибудь его прочтет.


– Ничего не понимаю.


– Всё просто. После твоего исчезновения я стал наводить справки об этом Даго Хеллисентисе. С той самой зимы его никто не видел. Он не появлялся в обществе, не занимался делами – вернее, все его дела вели подставные лица… В его доме обитали какие-то темные личности – то ли слуги, то ли секретари; но сам он не показывался на глаза. Каков вывод?


– Душка Даго сделался затворником?


– Такое бывает, конечно. Но, насколько я могу судить – не тот он фрог. Вспомни-ка, при каких обстоятельствах ты видел его в последний раз?


… Я, наконец,  выбрался из пещеры. Серенький свет пасмурного дня больно резанул по глазам, но я расплылся в блаженной улыбке при виде открывшегося зрелища.  Мои товарищи держали на мушке сумасшедшего миллионера. Наконец-то численный и огневой перевес был на моей стороне!


Взъерошенный, в изорванной одежде, с подбитым глазом, но не растерявший ни капли своей природной злобности Даго сыпал  угрозами – не слишком умный поступок под дулами пистолетов… Вся компания так увлеклась перебранкой, что не сразу заметила моё появление.


– Да вы тут времени зря не теряете, а? Мистер Хеллисентис, как ваше самочувствие? Холодный душ пошел вам на пользу?


Даго подавился очередным проклятием и уставился на меня с таким видом, словно узрел призрак покойной прабабушки. Мои спутники тут же набросились с расспросами.


– Князья преисподней, Монтескрипт, мы уже не чаяли увидеть вас в живых! Что там случилось?


–  Я взорвал проход, парни. Всё кончено. Можно отправляться домой…


– Взорвали? Взорвали?! – проскрежетал Хеллисентис; глаза его были совершенно безумные. – Так это… Этот… Проклятый потоп – ваших рук дело?!


– Ну, в общем, да… Незапланированные последствия.


Он шагнул ко мне, напрочь игнорируя вскинутые стволы. Я нырнул под тянущиеся к моему горлу руки и от души съездил ему в челюсть. Хеллисентис  рухнул в сугроб.


– Может, пристрелить его? – задумчиво пробормотал один из моих товарищей, почесывая лоб стволом пистолета. – Что-то этот фрог мне чертовски не нравится…


– Пускай убирается на все четыре стороны.


Даго поднялся на ноги, одарил меня долгим ненавидящим взглядом, развернулся и зашагал прочь. Горную тропу замело, но он  упрямо таранил снежные завалы. Удалившись от нас на расстояние, которое посчитал безопасным, Хеллисентис обернулся.


– Монтескри-и-ипт! Я вырву твоё сердце! – громким эхом раскатилось меж скал.


– Дайте-ка ваш пистолет…


Мой спутник, злобно ухмыльнувшись, протянул  оружие рукоятью вперед. Я пальнул в скалу, взяв заведомо выше головы Даго. Честно говоря, я хотел лишь попугать мерзавца.


Нависавший над тропой исполинский снежный козырек беззвучно обломился и рухнул вниз. За миг до того, как несколько тонн снега приземлилось на узкую тропинку, Хеллисентис почуял неладное и задрал голову. Не знаю, успел ли он сообразить, что происходит.  Лавина, с каждым мгновением набирая силу и скорость, ринулась вниз по склону…


– Не может быть. Мне сказали, что он выжил и вернулся; и потом, все эти покушения…


– И кто тебе это сказал?


– Слэп и мистер Икс. Те фроги, что помогли мне свалить из города… Кстати, это их вы спасли вместе со мной.


– Ну, этих сейчас не расспросишь, оба в коме. Однако сдаётся мне, они просто хотели убрать тебя из столицы… Отчасти поэтому я и решил, что тебе пора разобраться с этим делом. Нельзя вечно шарахаться от собственной тени, Эд. Проблемы нужно решать.


– А просто оставить мне письмо вы не могли?!


– Нет! – отрезал он. – Слишком много лишних глаз было вокруг. Если ты заметил, я подчистил свои архивы…


– Но зачем это вообще было нужно? – я попытался приподняться, но Тыгуа сердито шикнул – он как раз занялся моими ранами. – Для чего весь этот спектакль с похоронами?


– Всего я тебе рассказать не смогу, Эд. Сам понимаешь – присяга. Скажи, слышал ли ты когда-нибудь о невидимках?


 


***

Ненастье пошло на убыль. Ураганный ветер начал стихать и к полудню улегся совсем; тучи разошлись, и с лазурных небес воссияло солнце. Впрочем, Хойзе не обольщался: тайфуны не были редкостью в Коссуге, и здесь все, от мала до велика, знали, что такое «глаз бури». Пройдёт три или четыре часа – и всё начнется по новой, только теперь направление ветра сменится на противоположное. Конечно, неплохо, если Элин воспользуется островком хорошей погоды и вернется к нему; тогда можно будет обсудить дальнейшие планы.


То, что миссия невидимки увенчалась успехом, он уже знал. Тонкий кабель, тайно проложенный по дну реки и в дебрях болот, связывал его резиденцию с домом одного надежного фрога; а тот, в свою очередь, держал руку на пульсе городских событий, сам оставаясь в тени. Хойзе по праву гордился этой задумкой: его агентурная сеть была хоть и реденькой, но абсолютно анонимной. Связной был единственным, кто знал, на кого работает. Поставщики информации не имели об этом понятия – а значит, не могли выдать секрет даже под пыткой. Зачастую ему удавалось получать нужные сведения ещё до того, как те становились достоянием конкурентов.


Итак, Элин делом доказала, что ей можно доверять. Теперь очередь за ним; но вот вопрос – не слишком ли он поспешил, согласившись? Можно сделать так, что девчонка просто исчезнет; и смерть главы одного из мафиозных кланов навсегда останется тайной… Да, но что он на этом выгадает? Безопасность? Уверенность в том, что его союзница не перейдёт, рано или поздно, дорогу ему самому? Конечно. Вот только потеряет он гораздо больше: возможности и перспективы. В конце концов, один раз он уже проиграл, пускай не фатально, но всё же… Только глупец выбросит нож накануне драки. Правда, этим ножом можно очень глубоко порезаться… В предстоящем деле безопасность его самого и семьи будет зависеть от чужаков. Стоит ли дело такого риска? Не хочется признавать, но – пожалуй, стоит… Слишком велик соблазн покончить с врагами одним махом. Слишком велик профит.


Зазвонил телефон. Вообще-то, в его кабинете было два телефона: один – роскошный, красного дерева ящичек с витым латунным рожком  слуховой трубки, красовался на столе. Другой – неказистый, эбонитовый, армейского образца, прятался в ящике стола. Ни диска, ни кнопок на нем не было: звонок шел на один-единственный номер. И сейчас абонент вышел на связь. Хойзе схватил трубку. Время неурочное – значит, новости важные… По мере того, как он слушал, лицо «ночного владыки» наливалось кровью. Выслушав сообщение, он несколько секунд сидел в неподвижности, а потом вдруг грянул что было сил кулаком по столу.


Проклятая тварь прокололась! Сейчас неважно, где и в чем – главное, это убийство связали с ним. Мафия только что вынесла ему приговор – а кто-то неизвестный, быть может, рискуя жизнью, передал эти бесценные сведения тихому, неприметному, живущему на окраине фрогу...  


Он хорошо знал, что будет дальше. Не пройдёт и суток, как здесь начнется кровавая бойня. Хойзе не питал иллюзий относительно своих врагов: если надо, речники поставят под ружьё и сотню, и две фрогов; они возьмут дом штурмом – и его клан будет стерт с лица земли… Он со свистом втянул воздух сквозь стиснутые губы. Такова цена ошибки. Он проиграл, едва только начав войну… А проиграл ли? Хойзе уставился в пространство.


Первое и самое главное: спасти семью. Жену, двоих сыновей и младшего племянника нужно отправить подальше – туда, где длинная рука речной мафии не сможет до них дотянуться. Этот вариант был подготовлен давно: продуман маршрут, куплен на подставных лиц скромный дом в маленьком городишке... Там они будут в безопасности – по крайней мере, на какое-то время. С ними поплывут несколько верных фрогов; обеспечат охрану и удобства. И сделать всё нужно прямо сейчас. Лучше попасть в тайфун по дороге, чем под случайную пулю здесь. Время ещё есть. Мафия любит всё делать наверняка: они дождутся, когда буря пройдёт, а это почти сутки, может, и больше… Да, решено – корабль должен поднять якорь немедля!


Он потянул витой шнур. Где-то в глубинах дома зазвонил колокольчик. Спустя минуту на пороге появился секретарь. Хойзе отдал распоряжения, не обращая внимания на вытянувшуюся от удивления физиономию.


…– И загрузите трюмы по полной. Берите всё самое ценное, что есть в доме. У вас ровно час до отплытия. Всё, ступайте!


Теперь второе. Хойзе окинул взглядом кабинет. Картины на стенах, резная мебель, стоившая целое состояние, тяжелые бархатные шторы… Скоро ничего этого не станет. Его дом будет разрушен до основания; всё, что он застанет, вернувшись – это обгорелые сваи, закопченный цоколь и кучку плавающих вокруг головешек. Цена ошибки… Значит, надо спасти, что можно. Опустошить склады не выйдет – слишком мало лодок… Проклятье! Ладно, главное не барахло, главное – фроги, деньги и оружие. Домашний арсенал у него хорош, имеется даже парочка небольших корабельных пушек – древние, конечно, но вполне работоспособное…Тоже надо исхитриться забрать с собой. Вещицами, способными пустить на дно пиасс, не разбрасываются. У него ещё будет время решить, что грузить на лодки, а что притопить в укромном месте… И, наконец, третье, и самое неприятное. Надо поставить в известность жену и детей.


Он посидел немного, собираясь с духом, и уже собрался было идти – как в дверь кабинета деликатно постучали.


– Патрон, к дому приближается лодка. Там этот одноглазый тип, Ориджаба…


– Что?! – Хойзе вскочил. – Он один?!


– Э-э… Да, один.


– Ведите сюда, живее! – он с трудом сдержался, чтобы не начать мерить шагами кабинет: главе клана не к лицу показывать свои чувства. Со своими фрогами он должен быть собран, холоден, как лёд, и спокоен. Война началась; а ничто не вселяет в сердца солдат такой неуверенности, как вид командира, мечущегося от стенки к стенке. Хойзе заставил себя сесть за стол и тяжелым взглядом уставился на дверь.


– Что бы ты не решил, знай: судьба Элин сейчас в твоих руках! – с порога заявил Папа Ориджаба.


– Где она? Что произошло в городе? Ну-ка, рассказывай!


– Девчонка в надежном месте, Хойзе. И только от тебя зависит дальнейшее, – Папа Ориджаба был бледен, но держался с отчаянной решимостью. – С ней мой старший сын. Он ждет от меня вестей; и если не дождется – сам понимаешь… Для начала ты должен освободить мою семью. Потом обговорим сумму, которую ты нам заплатишь. И только после этого совершим обмен.


Хойзе откинулся на спинку стула, выдержал длинную паузу, с прищуром рассматривая стоявшего перед ним.


– Ты хоть понимаешь, что ты сейчас несешь? И – кому? – поинтересовался он.


– А мне плевать! Хочешь увидеть её живой – сделаешь, как я сказал. Нет – валяй, убей меня. И попрощайся со своей мелкой ведьмой!


– Уведите, – распорядился Хойзе, – и вытряхните из него информацию.


– Ты можешь порезать меня на кусочки, но ничего больше не узнаешь! – кричал через плечо уводимый дюжими фрогами Папа. – Мы это предусмотрели! Не делай того, о чем потом будешь жалеть!


– Побейте его, но не слишком сильно, – вполголоса приказал Хойзе секретарю. – Не калечьте. Больше давите на психику. 


Теперь ещё и это! Как будто ему не хватало других проблем… Ладно, по крайней мере, он знает, что союзница не попала в лапы мафии – всего лишь к жадным до денег киднепперам. Надо было сразу утопить поганую семейку в болоте, а не отпускать старого негодяя; девчонка сама бы прекрасно добралась до города… И что теперь делать?


Пожалуй, как ни смешно, придется согласиться на условия этого Ориджабы. Элин нужна ему; это единственный шанс обратить поражение в победу. Конечно, если бы не нависшая угроза, он стер бы их всех в порошок… Увы, придется отложить удовольствие на потом. Хотя…


Господин Хойзе слегка улыбнулся: он ведь никому не давал слова, что будет играть честно.


 


***

…Понятие «южные границы» в королевстве Пацифида весьма расплывчато. Тысячи километров болотистых джунглей, изрезанных реками и ручьями; огромные площади, где королевская власть настолько условна, что местные жители в лучшем случае знают: монарх вообще где-то есть. Здесь правит бал её величество Традиция – сотканная из легенд Старой Веры, примитивных законов (которые зачастую справедливей официальных) – и, конечно же, тысяч примет и суеверий. Здесь спят при огоньке масляной лампады, чтоб отпугнуть духов ночи – проказливых линиров; здесь вечером выставляют за дверь тарелки с угощением, если хотят добиться успеха в завтрашних начинаниях. Но в отличие от множества иных суеверий, в этих присутствует отблеск истины.


– Там происходит много странного, Эд, и уже давно. Но эти территории до поры никого не интересовали. Узкие, с частыми завалами реки и непроходимые топи – не то место, куда сунешься по своей воле. Династия Энельвинги некогда замирила тамошние воинственные племена, чем и ограничилась. Надо быть редкостным оригиналом, вроде предков моего однокашника Звездуа, чтоб выбрать такую глухомань для жилья. И так было до той поры, покуда военному ведомству не понадобился укромный, скрытый от посторонних глаз полигон для испытаний секретной техники.


– Субтеррины, – я покатал слово на языке: а что, неплохо. Созвучно рокоту двигателей... – Да, серьёзная штука.


– Куда серьёзнее, чем ты можешь себе представить. Болота и трясины – одна из главных реалий нашего мира, Эд. Они везде. Почему, ты думаешь, воздушные корабли столь популярны? Тот, кто сможет покорить эти пространства, получит в свои руки козырь, равных которому просто нет. Отсюда и вся секретность. Но при разметке будущего полигона обнаружили одну странность. На фотографиях местности оказались запечатлены фроги – и это при том, что ни разведгруппы, ни инженеры не встретили ни единой живой души! Все в один голос клялись – болота в этих краях пустынны.


В армии есть светлые головы, Эд, что бы там ни болтали досужие языки. Этими фото вскоре заинтересовалась контрразведка; установили их подлинность, стали копать глубже… И нарыли такое, что глаза на лоб полезли.


– Невидимки.


– Они самые. Похоже, ты кое-что уже знаешь, а?


– Имел дело с одной… То есть, с несколькими такими. Они умеют, как это раньше говорили,  «отводить глаза».


– Верно. Но технике глаза не отведешь. Контрразведчики оказались перед некой дилеммой: их интересантов можно было зафиксировать на пленку, но нельзя наблюдать непосредственно. И тогда они обратились… Ну, скажем, в некое Управление специальных операций. 


– То есть к вам, – понимающе кивнул я. – Кстати, в каком вы там чине?


– А этого тебе знать не положено! – ухмыльнулся Тыгуа.


– Да мне и всего остального знать не положено!


– Это верно… – Тыгуа задумчиво кивнул.


Я отметил про себя, что мой вопрос так и остался без ответа. Конспиратор, чтоб его…


– В общем, письмо Звездуа пришло как нельзя кстати. Я сразу понял: судьба делает нам королевский подарок. Не буду утомлять тебя подробностями; скажу лишь, что нам удалось отловить нескольких невидимок и получить информацию. Но то, что мы узнали… Это был настоящий шок.


Тыгуа замолчал. Рокотал двигатель; корпус субтеррины чуть заметно вибрировал. Интересно, сколько метров болотной жижи над нашими головами? Или мы всё ещё на поверхности? Иллюминаторов нет, можно только гадать…


– Это секта? Или целый клан?


– Не клан и не секта, Эд. Народ. Пусть небольшой, но настоящий народ – у них даже имеется король… Ну, или вождь, предводитель, не знаю, как они его называют… Наверное, всё же король – власть-то у них передается по наследству. А ещё у них есть своё королевство. Развалины древнего города на острове среди трясин. Они столетиями жили там, не контактируя с остальным миром, представляешь? Лишь изредка, в самые дождливые годы, когда непроходимые трясины покрывались водой,  у них появлялась возможность добраться до других мест.


– Последние пару лет были весьма щедрыми на осадки.


– Ага. К этому я и веду. Линиры вышли из изоляции.


– Так их называют?


– Да. Малый народец из сказок оказался вполне настоящим. К слову, они действительно маленького роста – примерно как дети десяти-двенадцати лет… Впрочем, что я рассказываю. Ты же читал письмо Звездуа.


– Кстати, а почему ваш однокашник может их видеть? Это что, особый дар?


– Не дар. Болезнь. Тотолле давно и неизлечимо болен – по этой причине, собственно, и вынужден был оставить службу… Он не способен различать цельные образы.


– То есть?


– Когда ты видишь меня, то воспринимаешь целиком, верно? Одежду, черты лица, голос и так далее. Для тебя это не отдельные кусочки мозаики, а части целого. У него нормальное восприятие нарушено. Пораженный болезнью мозг борется с этим, идентифицируя объект по одной-двум знакомым деталям; но создаваемая им картинка в большей степени плод воображения, чем реальность. Представь, что ты смотришь на меня сквозь узкую трубу. Твой взгляд выхватывает попеременно текстуру ткани, цвет кожи, знакомый жест… Ты будешь вынужден складывать мой портрет из кусочков пазла – и додумывать связь меж ними.


– Ничего себе!


– Да. Но именно это не позволяет невидимкам обвести его вокруг пальца. Линиры как-то научились вычеркивать из нашего разума свой образ – только в случае Звездуа это не работает, ведь образа-то и нет.


 – У меня голова кругом идет от ваших откровений, учитель!


– Ага. Мы тоже были в шоке, когда разобрались, что к чему… К слову, ты же понимаешь, эта информация не просто секретна, это государственная тайна высшего приоритета…


– Да уж понимаю. Хотите, дам подписку о неразглашении?


Тыгуа ухмыльнулся.


– Само наличие подобной бумажки может стать поводом для твоего бесследного исчезновения… Просто держи язык на привязи. Я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышал и не видел. И субтеррины тоже.


– А как же мои спутники?


– Взрослые парни в отключке,  а мальчишкам мы завязали глаза, прежде чем доставить на борт. В противном случае пришлось бы прикопать их рядом с бандитами… Кстати, одному из шайки удалось-таки улизнуть.


– Которому? – задавая этот вопрос, я ощутил очень нехорошее предчувствие…


– Ну, он не представился… – Тыгуа досадливо отвел взгляд. – Чертовски ловкий и быстрый малый; вылетел в дверь практически одновременно со взрывом гранаты и дал дёру… Один из моих парней зацепил его мачете, но вскользь – так что имей в виду.


– Проклятье! Наверняка это Маринад – больше некому…


– Расскажи-ка про него. Или нет; лучше расскажи всё с самого начала – а то я уже устал языком молоть…


 


***

 Роффл сидел меж торчащих корней, задумчиво постукивая пальцами по крышке чемодана. Высоченный, в два его роста, камыш весь полёг; зато ураган хорошо прошелся по прибрежным рощам, выворотив деревья и купы кустарника. С воды ни за что не заметят; а у него – вся река будто на ладони, до следующей излучины. Незаметно не подберешься.


Этой ночью Элин едва не удалось сбежать. Каким-то немыслимым образом девчонка сумела расковырять изнутри бортик, высунула наружу пальцы – и почти перепилила острой щепкой верёвку. Хорошо, что он подстраховался и перевязал чемодан дважды: и вдоль, и поперек! Роффл, конечно, пару раз пнул ненадежное узилище – пускай мелкая стерва знает, что за ним не заржавеет; но открывать не стал, лишь навязал новых узлов.


Осталось совсем немного: дождаться непутевых «сестричек» и Пиксина, отправить гаденыша с сообщением – и совершить обмен. А дальше... Дальше начнется совсем другая жизнь! Без вечного занудства Папы, без опостылевших «родственничков»… Да какого черта, не родственники они ему вовсе; пора бы отвыкать от этих идиотских, старым карманником навязанных идеек! Тоже мне, семейка… Татти, правда, ничего себе девка, спору нет, была бы ещё не такой строптивой… Он пару раз пытался к ней подкатить, когда остальные «родственнички» не видели – но получил от ворот поворот; да ещё пригрозила рассказать всем… Сама-то блудила напропалую, с кем только не спала – а он, значит, рылом не вышел! Что-то теперь скажет…


 А ну её в преисподнюю! Даже если на шею будет вешаться – возьмёт и пошлет «принцессу» куда подальше! С такими-то раскладами любая девка будет его, только моргни! Теперь, он, Роффл, будет решать, что да как... И кстати. Самое время подумать о том, кто какой доли достоин.


Не могут ведь «сестрицы» получить столько же, сколько он сам? Что они сделали-то за всё это время? Под ногами путались да супы варили? И Пиксин – куда ему такая куча деньжищ! Впрочем, с ним всё ясно, Папа, не будь дурак, долю гаденыша захапает, и получит мелкий вместо налички порцию нравоучений да от дохлой жабы ляжки… А вот с девчонками такой фокус не пройдёт, особенно с Олури. Та ещё хабалка; её и Папа побаивается… Морфи с Гасом, ясное дело, предатели – их в расчет можно не брать… Пополам, вот что. Половина – ему, Роффлу; кто, как не он, всё это задумал и провернул, когда остальные обосрались! Справедливо? А вторую половину пускай делят, как хотят. Или… Или можно забрать себе всё.


По спине Роффла пробежал невольный холодок. Он знал цену этой идее. Готов ли он на такое? Пожалуй, что нет; хотя – кто знает, как всё обернется… С половиной-то Папа тоже расставаться не захочет; может, опять в драку полезет… Ладно, там видно будет.


Ожидание затягивалось; вдобавок, погода вновь преподнесла сюрприз – над горизонтом вспухала иссине-сизая туча. Роффл ничего не знал о тайфунах и недоуменно хмурился, глядя на небо: ну сколько можно-то? В голову против воли лезли мрачные мысли. Что, если Хойзе впадет в ярость и велит утопить всех Ориджаба в болоте? Может, он давно смирился с потерей дочери, кто знает? Никаких планов на этот случай у киднеппера не было, и он старательно гнал прочь сомнения.


Из-за дальнего мыса вывернула лодка. Роффл тотчас распластался на земле, хотя большого смысла в этом не было: в хаосе веток, корней и листьев разглядеть перепачканного болотной грязью фрога не смог бы никто. Суденышко приближалось. Роффл осторожно выглянул из-за поваленного древесного ствола, сощурился… Да! Да, провались былая жизнь в преисподнюю! Татти, Олури и Пиксин – и никого больше! Хойзе клюнул; его план снова сработал! Подождав, когда лодка приблизится, он ещё раз осмотрел реку – и выпрямившись во весь рост, замахал руками.


– Эй! Давайте сюда!


Лодка причалила к берегу. Олури первой прыгнула на болотистые кочки – и, подойдя к Роффлу, отвесила ему звонкую пощечину. Не ожидавший такого киднеппер отшатнулся.


– Э! Ты чего?!


– Это тебе за Папу! – процедила девушка. – Ты его подставил, сволочь!


Роффл набычился.


– А ну-ка, придержи язык, стерва! Если бы не я, вас бы уже утопили в болоте, ясно?! И никакой Папа вам бы не помог!


– Его пытали из-за тебя! Били! Жадный ублюдок! Так ты отплатил за всё добро, что Папа для тебя сделал?! Пусть будет проклят тот день, когда он решил тебя приютить!  


Роффл сжал кулаки. Ну, всё! Он не намерен больше терпеть от этой горлопанки всякое дерьмо! Сейчас он её как следует взгреет; так, чтобы на всю жизнь запомнила! Знакомая уже волна злобы медленно поднималась в душе, застилая багровой пеленой глаза...


– Прекратите, вы оба, слышите?! – воскликнула Татти. – Ол, уймись! И ты тоже! Не хватало нам только перегрызть друг другу глотки!


– Ну и семейка! – дурашливо ухмыльнулся Пиксин.


– А ты заткнись!


Олури ожгла названного брата яростным взглядом и сплюнула.


– Ладно, что дальше? – как ни в чём не бывало поинтересовалась Татти. – Какой твой план?


Роффл перевел дух.


– Проваливайте, вот какой. Пройдёте болото, дальше будет дорога.  По ней доберетесь до города. Возле… – Роффл покосился на чемодан и перешел на шепот: – Возле рынка есть таверна «Золотой трито». Ждите нас с Папой там. Мелкий, для тебя особое задание. Вернешься обратно, передашь: пусть Хойзе и Папа плывут в город. Встречаемся на пристани…


– Ты спятил?!


– Да уймись ты, тупая! Ясное дело, я выцеплю их раньше… Да, вот ещё. Чтобы никакого оружия у Хойзе не было, пускай Папа проследит. Дойдёте до мыса – маякнешь ему, чтобы держался поближе к берегу… Ну, чего встал? Греби давай!


Пиксин отвесил шутовской поклон, ловко увернулся от пинка и прыгнул в лодку. Роффл обернулся к девушкам.


– А вам что, особое приглашение нужно?


– Если из-за тебя с Папой ещё хоть что-нибудь случится… – начала было Олури, но Татти потянула её за рукав.


– Хватит болтать, идем!


Роффл проводил «сестриц» тяжелым взглядом. Определенно, кое-чьи шансы разжиться на халяву кругленькой суммой стремительно падают.


Обмен заложницы был самым тонким моментом. Именно здесь можно было ждать подлянок – от припрятанного Хойзе карманного пистолета до компании головорезов, следующих за патроном на некотором отдалении. Роффл сунул руку за пазуху, легонько погладил рукоять ножа. Иного оружия не было: их арбалеты забрала полиция, устроившая в доме обыск после ночного взлома.  Как только они получат деньги, надо драпать отсюда со всей возможной скоростью! Пожалуй, надвигающееся ненастье придется кстати – в ливень их не так-то просто будет выследить. А потом… Потом они поделят наличность. Вовсе необязательно, чтобы Татти и Олури при этом присутствовали: и дураку ясно, на чьей стороне они будут… Нет уж, это дело лучше решить с глазу на глаз! В таверну он не пойдёт; да и вообще, стоит как можно скорее покинуть Коссугу. Уехать подальше, где его никто не знает… А может, вернуться в Амфитриту – почему бы и нет? Столица велика. Главное, держаться подальше от Весёлых Топей и прежних знакомцев. Можно, например, прикупить бар – где-нибудь в приличном районе; а что, неплохое вложение денег…


Роффл погрузился в мечты – и едва не упустил тот момент, когда лодка вновь показалась на реке. Тучи к этому часу затянули уже всё небо; болото окутали сумерки. То и дело порывами налетал ветер, раскачивал ветви, не давал толком рассмотреть, сколько фрогов в лодке… Киднеппер нервно облизнул губы. Трое? Или больше? Нет, всё-таки трое! Гадёныш, Папа и ещё какой-то тип… Ближе, ещё немного, ещё… Ну, была не была!


– Сюда! К берегу давайте!


Эге, а старичка-то и впрямь неплохо отделали, подметил Роффл. На физиономии Папы прибавилось свежих синяков и ссадин. Ничего, может, оно и к лучшему – будет посговорчивей… Второй пассажир ничем особенным не выделялся: средних лет фрог, обладатель довольно заурядной внешности, в хорошем костюме – посреди развороченных тайфуном болот он смотрелся не слишком уместно.


– Ты, что ли, Хойзе? – напустив наглый вид, осведомился Роффл.


– Я Дройги, его секретарь, – невозмутимо отозвался незнакомец. – А ты, значит, и есть старший сынишка нашего друга?


– Э! Как это – секретарь? Мы на такое не договаривались! Он сам должен был прийти! – рука Роффла поползла за пазуху.


– Не дури, парень, – резко сказал Папа. – Сам, не сам – какая, в преисподнюю, разница! Главное, деньги при нем. Давайте-ка поскорее покончим с этим делом.


Они выбрались на берег. В руках у незнакомца был мешок; оттуда доносилось аппетитное негромкое позвякивание.


– Ваш приз, господа. Пять тысяч. Около половины – серебром, остальное купюрами. А теперь я хотел бы взглянуть на товар.


Роффл достал нож, перерезал веревки, откинул крышку и без церемоний выволок Элин наружу. Девчонка попыталась было сделать шаг, но колени её подогнулись. Секретарь Хойзе подхватил невесомое тельце.


– Князья преисподней, парень, как ты с ней обращался!


– Не твоё дело. Деньги гони!


Дройги кинул ему мешок. Роффл потянул завязки. О да; деньги были здесь! Ворох мятых купюр, сочный блеск серебра… Много денег, очень много – но вся ли сумма? Надо бы пересчитать… Нет, это потом – сперва убраться подальше! Он повернулся к Папе, чтобы донести до него эту мысль – и в этот момент мешок вдруг вырвали из его рук.


Пиксин быстро, как молния, прыгнул в лодку. Роффл, ещё не понимая, что произошло, рефлекторно рванулся за ним следом – но запнулся за торчащий корень и рухнул в грязь. Мелкий фрогги бешено работал вёслами, поднимая фонтаны брызг. На губах его играла шальная ухмылка.


– Стой! – в один голос завопили киднепперы; но какое там – этот крик лишь подстегнул Пиксина. Роффл бросился в воду, в отчаянной попытке догнать лодку вплавь; следом за ним плюхнулся Папа. Элин хрипло расхохоталась.

 

[ess222]

Глава 15. Тёмные замыслы

           


Больница. Долгие часы, нарушаемые лишь перевязками – вначале довольно болезненными, потом просто  доставляющими дискомфорт; ненавязчивый персонал и регулярное питание… Что ещё надо для неспешных, обстоятельных размышлений?


Моим товарищем по палате был мистер Икс. Глядя на него, я остро ощущал, насколько же мне повезло: неподвижное, перетянутое бинтами тело живо напоминало о вивисекторском мастерстве наших мучителей. Ребята Тыгуа подоспели как нельзя более кстати – разве что самую малость позже, чем следовало…


Слэпа спасти не удалось. Пуля в живот есть пуля в живот; он скончался ещё до того, как мы добрались до Коссуги. Я попросил учителя, чтобы тело оставили в больничном морге – и он как-то договорился; вообще, врачи здесь были на редкость покладистыми и нелюбопытными – и вряд ли случайно… Я отметил этот факт в числе прочих мелких странностей – возможно, потом он поможет мне разобраться в картине происходящего. Что-то, безусловно, затевалось; и я хотел знать, что же именно.


Я всегда был предельно откровенен с учителем Тыгуа – так же, как и он со мной; во всяком случае, настолько, насколько позволяла ему присяга. Но последняя наша беседа не укладывалась в обычные рамки – даже если принимать во внимание те обстоятельства, при которых она происходила.


С одной стороны, он рассказал мне куда больше, чем это было допустимо; с другой – уклонился от ответа на очень простой вопрос: зачем? Для чего ему нужно было впутать меня даже не в одну, а в две государственные тайны высшего порядка – причем о субтерринах он поведал как бы походя, словно о чем-то несущественном… Да, здесь было о чем подумать.


История с припрятанным письмом шита белыми нитками. Разумеется, Тыгуа оставил его нарочно – имея в виду конкретного адресата. Попади оно в руки кому-то другому,  тот не увидел бы ничего, кроме бредней выжившего из ума старого вояки. Даже возьмись этот кто-то наводить справки – история с болезнью и отставкой Тотолле Звездуа поставила бы жирную точку в изысканиях. Послание было своего рода кодом, предназначенным для одного-единственного типа – бывшего частного сыщика, весьма въедливого и не в меру любопытного.


Но чего же учитель хотел от меня на самом деле? И почему он не сообщил об этом прямо – хотя бы на борту субтеррины, где нас гарантированно не могли подслушать? Я терялся в догадках,  то пробуя поставить себя на его место, то пытаясь взглянуть на проблему со стороны. Тыгуа – военный, до мозга костей; он верен присяге – и наверняка рассказал мне не всё… Но кое-какую информацию я получил. К чему он хотел подтолкнуть меня – человека, привыкшего докапываться до сути? Он ведь не сказал – держись от всего этого подальше, или убирайся, займись лучше собственными делами; только предупредил о молчании…


А может, я слишком сосредоточился на том разговоре и не вижу ситуацию в целом? Если вспомнить, каким хитроумным способом учитель покинул столицу – убедив всех в собственной кончине… Или эту его маленькую оговорку про встречу с информатором в хижине на болотах… От кого можно таиться в собственной стране, будучи немаловажным чином королевских войск специального назначения при исполнении? Неужели это какие-то подковерные игры в высших эшелонах командования? Если так, пусть будут милостивы ко мне князья преисподней – шансы свернуть себе шею при таких раскладах возрастают многократно… Нет, стоп. Тыгуа никогда не втянул бы меня в подобные дела – хотя бы из элементарной порядочности; кроме того, со своими проблемами он всегда справлялся сам. Но тогда зачем ему понадобился этот фарс?


Чего-то не хватало в пёстрой мозаике фактов; быть может, одной-единственной детали – или же целого пласта информации. Но я, по крайней мере, знал, в каком направлении продолжить поиски. Урочище Срубленный Лес. Как только здоровье позволит мне встать на ноги, надо будет отправиться туда. Проблемы с деньгами решились, словно по волшебству: ребята Тыгуа не постеснялись обыскать трупы Бледного и его фрогов, прежде чем отправить в болото. Так что я сделался обладателем изрядной суммы наличностью и целого арсенала огнестрельного оружия. Всё это добро хранилось у главврача – и будет выдано мне по первому требованию, за вычетом суммы, пошедшей на наше лечение. Учитель в очередной раз позаботился о своем непутевом ученике – что опять-таки наводило на размышления…


 …Икс пришел в сознание спустя два дня; и первый его вопрос был о брате.


– Слэп мертв. Сожалею. Мои друзья подоспели слишком поздно.


Он прикрыл глаза.


– Друзья… Ты по-прежнему полон сюрпризов, Эд. Кто они?


– Они не любят себя афишировать; пусть так и останется.


– Что с Бледным?


– А ты как думаешь? Раз мы до сих пор живы…


– Это хорошо… Все?


– Кроме одного. Маринаду удалось уйти.


– От меня он не уйдет. Рано или поздно…


– Скорее, поздно. Тебя мало что не с того света вытащили.


– Раны заживут… – он шевельнулся и тут же застонал от боли. – Мне хватит оставшихся пальцев, чтобы удержать клинок…


Я хотел было остудить его пыл, но вовремя одумался. Пускай лучше видит перед собой цель: так быстрее поправится. И ещё…


– В таком деле лучше иметь союзника, как думаешь? Теперь, когда Слэпа нет…


– Тэденги.


– Что?


– Его звали Тэденги. Настоящее имя.


– Значит, так и напишут на надгробии. Тело здесь, в больничном морге. Я позаботился.


– Я твой должник, Эд.


– Что ж, в таком случае, можешь начать отдавать долг прямо сейчас, – я не собирался миндальничать. – Давай-ка вернемся на пару лет назад.


– А, ты об этом…


– Вот именно, «об этом». У меня, знаешь ли, было время поразмыслить. Даго Хеллисентис мертв, верно? Он не выбрался из-под той лавины…


– Всё так. Несколько тонн снега на голову – весомый аргумент.


– Стало быть, покушения – ваших рук дело?


Последовало долгое молчание.


– Это… Были не настоящие покушения, – наконец, отозвался Икс.–  Ты же понимаешь, захоти мы тебя убить – сделали бы это с легкостью.


– Ну да, с вашими-то талантами… Одного не пойму – зачем?


– Ты кое-что видел в той пещере…


– Золотую жилу? Ну и что с того?


– Старик… Ло Эддоро… Он не хотел, чтобы прошел слух. Ты должен был исчезнуть, так или иначе.


Я задумался. Старый Эддоро был моим официальным нанимателем в том жутком деле, когда я перешел дорожку Даго Хеллисентису. А ещё он был главой крупного торгового дома, имевшего интересы в самых разных сферах – в том числе и на рынке драгоценных металлов.


– Я полагал, моего слова ему достаточно...


– Это бизнес, Эд. На курс золота завязаны слишком серьёзные сделки, чтобы можно было рисковать. Но он не желал твоей смерти. Просто приказал убрать из столицы на время.


– Ну вы и подонки.


– Это бизнес, – повторил он. – А мы – деловые фроги. Альтернатива понравилась бы тебе ещё меньше, поверь… Кстати, мы не думали, что ты исчезнешь так надолго. Полгода, ну, год…


– Путешествие неожиданно оказалось интересным. Кроме того, мне нужно было сменить обстановку. Смириться… – я умолк.


– Со смертью твоей женщины? Мне жаль.


– Нам всем приходится кого-то терять. Но время лечит. Кстати, о Хеллисентисе: я слышал краем уха, что кое-какие его делишки продолжают делаться… Это тоже вы?


– От тебя ничего не скроешь, – слабо усмехнулся Икс. – Подвернулся удобный вариант… Из всей его команды остался только я; вот и подумалось: почему бы не прибрать к рукам то, что можно? Большинство дел он вел через посредников. Немножко обмана, немножко подкупа…


– И в столице появился новый бренд. «Братья-невидимки». А душка Хеллисентис вдруг сделался затворником…


– Он был не из тех фрогов, которых рады видеть – даже их деловые партнеры. Дело оказалось не столь сложным, как может показаться на первый взгляд… Надеюсь, ты не собираешься объявить вендетту? А то я немного не в форме…


– Живи сам и давай жить другим – вот мой девиз… Кроме Маринада, конечно. И ты по-прежнему у меня в долгу.


– Заметано.


 


***

Пиксин никогда ничего не планировал. Мелкий фрогги был из той породы, что действует под влиянием момента, не отдавая себе отчета, чем всё может закончиться. Как ни странно, в уличной жизни эта черта куда чаще оборачивалась благом, чем бедой – конечно, до поры до времени. Выхватить у зазевавшегося прохожего сумку и дать дёру, прежде чем опомнившаяся жертва пустится в погоню, голося на весь квартал – в этом он был мастером. Случалось, его ловили – но отлежавшись после побоев, Пиксин вновь принимался за старое: тяга к чужому имуществу была у него в крови. Такие, как он, довольно рано становились клиентами исправительного дома – а дальше жизнь катилась по известной дорожке…


Лежащий на дне лодки мешок тихонько позвякивал всякий раз, стоило мальчишке задеть его ногой; и эти звуки наполняли сердце восторгом. Роффл, тупой здоровяк Роффл! Какая у него была рожа! И глаза – бешеные просто… Хорошо, что он запнулся: наверняка прибил бы… Пиксин вспомнил одного торговца, с прилавка которого он стырил пирог. Прижимая к груди аппетитно пахнущую добычу, воришка хотел было улизнуть – но не тут-то было! Толстяк не отставал, сопел прямо за спиной, и взгляд был точь-в-точь такой, как у «братца»… Тогда его спасла случайность, почти как сейчас: лавочник, не рассчитав, налетел на какого-то забулдыгу – и он сумел-таки оторваться от погони, нырнув в лабиринт проходных дворов и подворотен. Но случай, в общем, вполне рядовой для уличного воришки, отчего-то запомнился.


Погода портилась стремительно. Насыщенный мелкой моросью ветер хлестал наотмашь; беззвучные розоватые сполохи молний подсвечивали клубящуюся тьму, накатывавшую на реку. Мальчишка налегал на весла, но лодка то и дело вихляла на курсе, опасно раскачивалась, грозя зачерпнуть бортом. Силы быстро таяли. Сейчас Пиксин почти жалел о своей выходке; были даже мысли вернуться, обратив всё в шутку – но страх перед старшим «братцем» перевешивал доводы разума. Такого Роффл ему не простит; да и заступничества Папы ждать особо не приходится. Вот если бы с ними была Олури, тогда, может… Очередной вихрь опасно покачнул утлое суденышко; сердитая волна плеснула на колени. Нет, всё, пора к берегу… И тут впереди показалась хижина. Пиксин подхватил свою добычу и прыгнул в воду. Загребая одной рукой, он добрался до мелководья и побрел, увязая в илистом дне. Подкравшись к строению, Пиксин наскоро припрятал мешок под корягой и заглянул в разбитое окошко. Вроде никого… Обойдя хижину, он несмело заглянул внутрь. Ну и бардак – словно тут подралась компания пьяных матросов! Всё, что можно, разнесли… И запах… Мальчишка шмыгнул носом. Тянуло гарью и ещё чем-то, неуловимым – и неприятным. Жутковатое местечко, если честно! Только снаружи ещё хуже… Ладно, придется заночевать здесь. А утром он что-нибудь придумает.


Пиксин вышел за своей добычей. До заката ещё оставалась пара часов, но тучи были такими плотными, что вокруг сгустились сумерки. Молнии лупили уже совсем близко, но по-прежнему без грома: ветер уносил прочь все звуки.


– Я пират! – пробормотал Пиксин, пытаясь прикрыть раскачивающуюся на одной петле  дверь. – Разбойник! Ух, круто!


Мальчишка встряхнул мешок. Серебро внутри запело. Интересно, какая сумма попала в его загребущие лапы? Пожалуй, он и считать-то до стольки не умеет… Большой куш! Совсем как в тех историях, что пересказывали друг другу его голодранцы-приятели! Ха, вот бы они увидели его сейчас! Или нет; лучше не надо – с такими-то пройдохами враз останешься ни с чем. А в побасенках ни слова не говорилось о том, что счастливчики делали дальше, заполучив вожделенное богатство… Разве что добавлялось: мол, «купались в деньгах и горя не знали»… А кстати! Пиксин ухмыльнулся, распустил завязки и сунул обе руки в мешок. Шуршание купюр, нежный холодок полновесных монет… И вдруг – резкая, обжигающая боль!


Заорав от ужаса, мальчишка отпрянул.  Монеты с весёлым звоном раскатились по полу; но ему сейчас было не до того. К левой руке, повыше запястья, присосалось что-то длинное, упругое, извивающееся! Он схватил это и что было сил дёрнул. Гибкое тело плюхнулось на доски – и, стремительно скользнуло к двери. Сполох молнии на миг окрасил спину твари призрачным зеленоватым блеском.


– Стригула! – прошептал Пиксин и с ужасом уставился на рану. Тонкая струйка крови прокладывала дорожку к пальцам. Хищный моллюск  выкусил клочок кожи размером с небольшую монету. Мальчишка знал, что эти твари жутко ядовиты. Надо высосать отраву… Вот так… Поможет или нет? Больно, ч-черт! Как огнем горит…


Жжение расползалось по руке вверх, к самому локтю. Пиксин добрел до двери и выставил руку под дождь; сперва это принесло облегчение, но ненадолго – его вскоре охватил сильный озноб. Рука быстро опухала. Не прошло и получаса, как она увеличилась в размерах почти вдвое. Пальцы сделались, как сосиски – он почти не чувствовал их; осталась только пульсирующая, накатывающая волнами боль. Голова кружилась. Пиксин забился в угол хижины, тяжело дыша – и попытался пристроить руку поудобнее.  Его бросало то в жар, то в холод. За стеной ревел ураган, сотрясая хижину; дверь вскоре окончательно сорвало, дождь перехлестывал порог, по полу текли, сливаясь, ручейки воды. В призрачных вспышках молний выпавшие из мешка купюры кружились, словно бабочки.


Внезапно в дверном проёме возник тёмный силуэт. Пиксин вжался в стену и замер, но тщетно – незваный гость увидел его почти сразу. Это был Маринад. Выглядел главный злодей Кроста, мягко говоря, неважно – его пошатывало, одежда была изорвана в лохмотья, из-под самодельной повязки на голове сочилась кровь. Неторопливо приблизившись, он протянул руку. Очередная вспышка молнии высветила страшный крюк. Стальное жало уперлось Пиксину под нижнюю челюсть. Мальчишка жалобно заскулил и попытался заслониться. Тут Маринад увидел его руку – и негромко рассмеялся.


– Ты один здесь? Где остальные, а?


– Не знаю! Я с-с-сбежал…


– Вот как? – холодное острие крюка пустилось в путешествие по лицу укушенного. – Ну, давай, рассказывай…


***

– Дройги, почему так долго? – Хойзе мрачно уставился на секретаря. 


– Простите, патрон. У нас увели лодку, так что часть пути пришлось проделать вплавь. Там случилась забавная история – мальчишка, похоже, решил надуть своих родственничков…


– Потом расскажешь, – взгляд Хойзе переместился на Элин. – Ты облажалась!


Карлица покачала головой.


– Нет. Я всё сделала чисто. Он мертв.


– Чисто?! Тогда почему Организация открыла на меня сезон охоты?! – рявкнул Хойзе. – Ты хоть понимаешь, что я теперь должен бежать? Оставить всё это… Ты понимаешь, что я теряю?!


– Меньше, чем довелось однажды потерять мне, – Элин не отвела глаз. – Мы всё вернем, ночной владыка. Всё, что должно принадлежать нам по праву. Даже не сомневайся. И говорю тебе ещё раз – моей вины в случившемся нет. Тут что-то другое…


– Правда? Странное какое-то совпадение, не находишь? – язвительно усмехнулся Хойзе.


– Странное, – легко согласилась Элин. – Если пожелаешь, я могу разузнать, что к чему.


– Ну уж нет! Хватит с меня и одного раза…


– Глава речного клана мертв. Теперь твой черед. Выполни свою часть уговора.


– Да-а, наглости тебе не занимать… – протянул Хойзе. – А ничего, что я лишился жилища и бизнеса, по твоей милости?! У меня, знаешь ли, некоторые проблемы…


– Это война, ночной владыка. А значит – потери неизбежны. Но случившееся не отменяет нашего уговора.


Зазвонил телефон – тот самый. Хойзе отпер ящик стола, поднял трубку – и молча выслушал сообщение.


– Срежь провод. Сделай так, чтобы тебя не смогли вычислить, – распорядился он. – Держи со мной связь по запасному каналу, как договаривались… – он положил трубку и тяжело вздохнул.


– Они собрали команду. Отплывут сразу же, как только стихнет тайфун.


– Прикажете готовиться к обороне, патрон? – деловито поинтересовался Дройги.


– Нет. Вступать в перестрелку я не намерен – их всё равно больше. Грузите лодки. И вот ещё что. Перетащите бочонки с порохового склада в гостиную.


– Что, все?


– Именно! – сверкнул глазами Хойзе. – Если мне суждено потерять дом, я сделаю это своими руками!


 


***

К рассвету ветер заметно ослабел, хотя отдельные порывы всё ещё валили с ног. В последнем Маринад убедился, выволакивая наружу тело мальчишки: соседство с раздувшимся, почерневшим трупом было не слишком приятным.


Пиксин отошел уже под утро. Укус стригулы оказался смертельным: жар, лихорадка, страшные боли во всем теле и несколько часов бреда доконали мальчишку. Бывший телохранитель Кроста не испытывал ни жалости, ни злорадства – лишь равнодушно наблюдал за агонией. Необходимую информацию он получил, не напрягаясь. Трясущийся, обезумевший от страха фрогги выболтал всё, что знал, и продолжал молоть языком, покуда не начал заговариваться… Да, сильная штука этот яд. Забавно было придумано. Надо бы взять на заметку…


Собственные раны пока беспокоили не слишком. Маринад знал, что это временно: болотная грязь и вода наверняка вызовут нагноение. Надо найти врача – такого, который не будет трепать языком; и ещё нужно убежище, в котором можно спокойно отлежаться несколько дней… Не самая простая задачка, когда на тебя ведет охоту вездесущая мафия.


Одно хорошо – наличные. Хойзе пожертвовал изрядной суммой, чтобы вызволить невидимку из лап киднепперов; стало быть, у него на девчонку далеко идущие планы – наверняка такие же, какие были у Кроста. Теперь, когда босса не стало, пришло время решать, что делать дальше.


В Весёлых Топях жизнь не стоила ничего. Деньги имели ценность, но весьма относительную – они слишком легко могли поменять хозяев. Сила – вот что всегда котировалось в трущобах; сила и безжалостность…. А самым ценным капиталом была преданность. Он – единственный, кому Бледный доверял безраздельно; единственный, кого полностью устраивала жизнь в тени могущественной персоны. Все прочие, карабкаясь по склизкой от крови карьерной лестнице, рано или поздно начинали задумываться – «почему он, а не я?» И тогда на пути чересчур амбициозных сподвижников вставал он, Маринад. Сколько раз его пытались подкупить, соблазнить посулами, прикончить? Он сбился со счета. Болота велики, и места под мхами хватало всем… 


Под крылом Бледного было чертовски удобно работать. Конечно, рано или поздно его пришлось бы слить; но такие вещи готовят долго и тщательно, пока этого не было даже в проекте… А кто он теперь без босса? Конечно, оставшиеся в Топях головорезы ему, Маринаду, не ровня. Они будут выполнять его приказы, как и раньше; но при таких раскладах – долго ли ждать ножа в спину, пули или отравы? И это будет повторяться снова и снова – покуда одному из тупоголовых мерзавцев не улыбнется, наконец, удача. Бледный зарабатывал свой авторитет долго и трудно; он никогда не достиг бы нынешнего положения без его, Маринада, поддержки. Ему же придется действовать в одиночку. А кроме того, ведь были ещё другие боссы… Те, кому он порой отправлял коротенькие, но очень ёмкие сообщения. И они не забыли о нем – эти никогда и ничего не забывают… Ему позарез необходим козырь. Нет – джокер, который побьёт любую карту!


Маринад задумчиво крутил в пальцах серебряную монету. С девчонкой получилось не очень; но, как он теперь знал – она не единственная с такими талантами. А ведь была ещё эта парочка, «братья-невидимки»… Пожалуй, он задавал мистеру Икс немного не те вопросы. Впрочем, сделанного не воротишь.


…А для начала неплохо бы выжить. Придется вернуться в город. Оборванный вид и раны не вызовут подозрений у случайных прохожих: мало ли что могло случиться в такую бурю! Но вот потом…


Ему нужен кто-то, кому он может довериться – ненадолго, на несколько дней. И если друзей у таких, как он, не бывает, то сойдут и враги. Те, что не слишком опасны. Что же касается доверия…


Монетка в пальцах, тускло блеснув, совершила очередной оборот. Маринад ухмыльнулся.


 


***

 Слэпа похоронили спустя несколько дней, на тихом тенистом кладбище неподалеку от больницы. Я уже мог ходить – хотя и прихрамывал; а Икс, впервые за это время, нашел в себе силы отказаться от болеутоляющего. Я катил его на инвалидном кресле.


 Коссуга уже почти пришла в себя после тайфуна. Вывороченные с корнем деревья распилили и вывезли, листву, ветви и сучья, разбросанные по улицам, убрали. Даже повсеместный стук молотков и вжиканье пил пошли на убыль – местное население заканчивало приводить в порядок поврежденные дома. Пройдёт ещё совсем немного времени – и город вернется к обычному своему существованию. Тайфуны не редкость в этих широтах; а фроги умеют приспосабливаться к чему угодно.


Обряд вершил жрец Старой веры – дряхлый и добродушный. Кроме нас с Иксом, на церемонии присутствовали мальчишки Ориджаба – они поселились в сторожке при больнице,  и всё это время занимались мелкими хозяйственными работами под присмотром местного управляющего. Денег у этой парочки не было, а кормили их тут, насколько я знал, весьма неплохо – в отличие от нас, пациентов. Впрочем, помимо кормежки и крыши над головой, их удерживало ещё и данное мне слово. Они по-прежнему не знали, что случилось с Папой и остальными членами «семейки» – лишь надеялись на лучшее. Возможно, всё дело в том, что оба едва умели складывать буквы – так что газет, естественно, не читали…


Что-то происходило в городе.  Во время тайфуна произошло несколько убийств – в некоторых, как я догадывался, были повинны члены шайки Кроста, но одно выбивалось из общего ряда. Уважаемый делец, меценат – и, насколько можно было судить по осторожным намекам журналистов, не последнее лицо в криминальном мире Коссуги, был зарезан при очень загадочных обстоятельствах. А буквально на следующий день случилось ещё одно событие: небольшая заметка «Пожар и взрыв на реке» заставила меня усомниться в том, что семейство Ориджаба по-прежнему пребывает в добром здравии – как и некий господин Хойзе… Мальчишкам я покуда ничего не сказал: лаконичная фраза «имеются жертвы» вполне могла означать для них очень печальные новости. Стоило разузнать подробности.


– …И да будут снисходительны владыки преисподней к его тени! – закончил жрец молитву. – Время предать тело земле.


– Хочу попросить тебя об одной вещи, Эд, – глухо сказал Икс. – Если Маринад попадется тебе первому – не убивай его. Я хочу... Сам.


– Ну, тут уж как получится, – возразил я. – Не думаю, что у меня будет выбор.


– Оставьте меня ненадолго, – попросил он. – Мне надо побыть одному.


Я жестом подозвал мальчишек.


– Присматривайте за ним. Отвезите в больницу, когда попросит.


– А ты?


– Вернусь позже. Надо кое-что проверить…


…Найти редакцию оказалось несложно – правда, прежде чем я туда добрался, пришлось пару раз передохнуть: раны давали о себе знать. Представившись частным детективом, я поинтересовался насчет заметки о пожаре. Главный редактор поморщился.


– Ах да, это Тролки, мой племянник… Парнишка намеревается сделать карьеру репортера, но вот с выбором сюжетов у него не очень… Эй, Тролки! Этот господин хочет с тобой поговорить!


Юный Тролки оказался настоящей занозой в заднице. Стоило ему услышать словосочетание «частный детектив» – и он вцепился в меня, словно клещ. На один мой вопрос у него было десять своих. Пришлось воспользоваться старым трюком, которому я научился, общаясь со столичными акулами пера: я пообещал рассказать ему всё, абсолютно всё… Но только позже – когда моё расследование будет завершено.


– А покуда хотелось бы узнать вашу версию произошедшего.  Я слышал краем уха, что сгоревший дом принадлежал какому-то непростому фрогу, так ли это?


– Непростому? Ха! Вы слышали о господине Хойзе?


– Говорят, он когда-то вел крупный бизнес здесь, в Коссуге, но продал его своим партнерам…


– Партнерам? Продал? Что ж, можно и так сказать! – он иронично взглянул на меня, в стиле «ну мы-то с вами понимаем». – Полагаю, именно эти, как вы их называете, партнеры и стояли за случившимся.


– Думаете, они устроили поджог?


– Черта с два! Я ведь побывал там, господин, э-э...


– Эд, просто Эд. Значит, вы видели всё своими глазами?


– Говоря по совести, там и видеть-то особо нечего. Взрыв был такой силы, что разметал дом до основания! А в больницы Коссуги в тот же день привезли чертовски много раненых! Но вот что интересно, господин Эд: ни самого Хойзе, ни членов его семейства среди них не числится, я специально проверил! Либо их разнесло на мелкие клочки, либо…


– Осторожно, Тролки! Не выдавай свои домыслы за факты! – вставил дядюшка-редактор: он, оказывается, внимательно слушал нашу беседу.


– Странно; в вашей заметке об этом ни слова…


– Мы предпочитаем не афишировать некоторые события. Знаете, у нас, в Коссуге, есть свои нюансы, тонкости, своя, можно сказать, политика… Тролки ещё слишком молод и горяч, чтобы это понимать, но вы-то, безусловно…


– Можете быть уверены, эта беседа останется между нами, – заверил я его.


…Картина потихоньку прояснялась – и нравилась мне всё меньше. Если я прав, и за убийством главы одного из мафиозных семейств стоит Элин, дальнейшее представляется весьма логичным. На дело её послал Хойзе (а кто же ещё?) – но девчонка где-то прокололась и была схвачена фрогами мафии. А уж там из неё вытянули всё – и в первую очередь имя заказчика. Должно быть, он сам взорвал свой дом, понимая, что другого пути уже нет. Попытался уйти красиво? Или, скажем – убедить всех в своей гибели? Ха-ха, Эдуар, тогда у тебя уже второй подражатель; правда, из вас трех лучше всего получилось у Тыгуа – ты ведь и сам поверил в его скоропостижную кончину… А тут даже мальчишка-репортер засомневался.


Судьба семейки Ориджаба в этом случае выглядела совершенно непредсказуемо. Хойзе мог убить их, как нежелательных свидетелей; или – вышвырнуть на все четыре стороны; или – оставить при себе… Последнее, правда, было менее вероятно; я не представлял, зачем бы ему мог понадобиться престарелый экс-карманник с девчонками… Ну, допустим, так тоже могло случиться.


Морфи и Гасу я, по некотором размышлении, решил рассказать всё, как есть – но таким образом, чтобы подтолкнуть к правильному решению. С моей стороны тут скорее имел место расчет, чем сентиментальность – всё же фроги, особенно в провинции, куда охотнее идут на контакт с себе подобными, чем с существом иного биологического вида. К тому же, я немного к ним привязался. Мальчишки не были закоренелыми злодеями, хоть и успели замараться в крови; возможно, мне удастся привить им вкус к честной жизни?


– Выбор у вас простой, парни. Либо вы попытаетесь найти Хойзе сами, на свой страх и риск… А учитывая, что тем же самым сейчас будут заниматься очень скверные типы, риск довольно велик… Или – отправитесь со мной, на положении наемных работников; причем теперь ваши услуги будут оплачиваться. Решать вам.


– А куда ты собираешься? – полюбопытствовал Гас.


– Дальше на юг. К слову – не исключено, что Хойзе подался в те края: он не дурак и знает, что севернее Коссуги у речников всё схвачено… Да вы и сами, небось, помните! Но искать его специально я не буду, конечно.


Разумеется, они согласились. Я провел в палате ещё три дня: главврач никак не хотел меня выписывать. Пришлось потратить массу сил, чтобы убедить его сделать это.


– Не стройте иллюзий, юноша, – ворчал он. – «Почти здоровым», как вы это называете, вы чувствуете себя здесь, на больничной койке. Начните активно двигаться – и сразу поймёте разницу. Не говоря уже о том, что на болотах ваши раны вновь воспалятся! Тропики – это вам не умеренный столичный климат…


– Я, кажется, ни словом не упоминал болота,  док. Знаете что-то такое, чего не знаю я?


Он не снизошел до ответа, лишь фыркнул – весьма выразительно. Ну да, Тыгуа всегда умел подбирать достойные кадры…


Закупиться всем необходимым в дорогу я поручил мальчишкам. К тому времени, как я попрощался с мистером Икс и последний раз закрыл за собой двери палаты, у нас уже имелась вместительная шлюпка с брезентовым тентом на дугах, изрядный запас провианта, чистой воды и кой-какое снаряжение. Покопавшись в трофеях, доставшихся мне от шайки Кроста, я выбрал несколько пистолетов получше, привел их в порядок и зарядил. Учитывая все обстоятельства, нам не помешало бы что-нибудь дальнобойное; но искать оружейную лавку я не стал. Хотелось поскорее отплыть. Честно говоря, никаких объективных причин спешить не было; но что-то внутри меня словно подталкивало к действию, шептало без слов: времени остается всё меньше… А ведь я никогда не верил в предчувствия – да и дела как такового, у меня, в общем-то, уже не было!


Для начала я решил взглянуть на то, что осталось от резиденции Хойзе. Морфи и Гас сменяли друг друга на вёслах; я же с удобством расположился на корме, в тени подвернутого тента, и озирал в бинокль окрестности. До чего приятное чувство, когда за тебя вкалывает кто-то другой…


Река показалась мне необычно оживленной; и вскоре я понял причину. Вокруг обгоревших руин сновало множество лодок, лодочек и даже самодельных плотиков. Мародеры слетелись на добычу. Голодранцы, то и дело переругиваясь, азартно обследовали мелководье. Что ж, кому-то, возможно, и повезет – хотя самые сообразительные наверняка успели  снять сливки. Судя по всему, это веселье началось довольно давно…


– Может, поищем? – неуверенно предложил Морфи. – У этого Хойзе наверняка была уйма всякого добра!


– Жажда легкой наживы по-прежнему не дает покоя? У тебя теперь честная работа, не забыл? – усмехнулся я. – Лучше сделай мне бутерброд…


– Мне тоже, – буркнул Гас. – Запарился грести…


– Привыкай. У нас впереди долгий путь.


– Ты так и не объяснил нам, куда мы плывем, что будем делать, и вообще… – он покосился на торчащую у меня из-за пояса рукоять пистолета.


– Если бы я знал! Скажем так: будем искать информацию, попутно стараясь избегать неприятностей.


– Ага, это у тебя хорошо получается… – подколол он. Морфи хихикнул.


– Такова моя жизнь, парень. То ли ещё будет – нас ждут непролазные джунгли, дикие племена, невидимки-линиры…


Гас выкатил глаза и поперхнулся бутербродом.


 


***

Шансы на то, что названный братец одумается и вернется в семью, были призрачными – но ничего лучше Папа предложить не мог. Роффл кипел яростью. Он поклялся самому себе, что изувечит Пиксина – если не сразу, как увидит, то позже, но сделает это обязательно! Улучит момент и сломает гаденышу руку или ногу, или раздробит пальцы, чтоб до конца своих дней не мог толком ничего взять… Кровожадные мысли помогали немного унять жгучий стыд. Ведь как ни крути, а опозорился он по полной – о чем не преминула во всеуслышание заявить эта шлюшка Татти… Если бы не Папа и Олури, не избежать бы «сестрице» хорошей трепки – давно, между прочим, нарывалась! Ну и семейка; поскорее бы от них всех избавиться…


Комнатушка при таверне, где они ютились, была снята на последние карманные деньги Папы и сестер. Срок аренды истекал спустя пару дней; а жрать уже сейчас было нечего. Не назовешь же едой жиденький супчик, принесенный Олури с кухни этого клоповника – говорит, гору посуды за него перемыла… Не могла ничего получше прихватить, тоже мне – дочь карманника, называется! Впрочем, какой из Папы карманник; сколько лет уже они за него промышляют!


Ориджаба-старший, похоже, совсем сдулся. Он сидел, уставившись перед собой и беззвучно шевелил губами – молился, что ли? Толку от него не было никакого. Олури, как всегда, бестолково суетилась – мало того, что намыла всё, так ещё и многолетнюю грязь решила с пола отскоблить, выпросила у хозяина скребок… Дурища. Долго ли они тут задержатся? Не унывала, похоже, одна только Татти. Весь вечер «сестрица» прихорашивалась, а ближе к ночи улизнула в бар – и, конечно, тут же подцепила какого-то постояльца, прямо у стойки… Вот же дрянь похотливая. А впрочем, ладно; но пусть только попробует зажилить денежки – он ей враз красоты поубавит! Уговорено ведь, что в общий котел всё, значит, так тому и быть… Делать было решительно нечего. Оставалось только завалиться спать – под рёв и завывания ветра за окном. Роффл покосился на Папу и занял единственную в комнате кровать: вот так, кто смел – тот и съел… Эх! Хорошо бы проснуться и увидеть гаденыша – мокрого, исхлестанного бурей, ну и, конечно – с их драгоценным мешком… Без мешка-то он тут совсем никому не нужен.


С этой мыслью Роффл провалился в тёмное забытье. Он проспал всю ночь и большую часть следующего дня, очнувшись лишь к вечеру от крепкого тычка в бок.


– Роф… Роф, проснись… – Олури говорила негромко, но было в её голосе нечто такое, отчего сон разом улетучился.


Роффл приподнялся на локте. Тайфун миновал; сквозь окно светили розовые лучи закатного солнца. Татти испуганно жалась в угол. Посреди комнаты стоял Папа Ориджаба, набычившись и сжимая кулаки; а в дверях застыл какой-то тип в мятом плаще. Голова его была обмотана заскорузлым от крови тряпьём; а лицо… О да; Роффл помнил эти глаза! Он осторожно спустил ноги с кровати и потянулся за своим жилетом: там, во внутреннем кармане, был пристроен кухонный нож.


– Не дёргайся, – буркнул убийца. – Если бы я хотел, вы бы все уже были мертвы.


Из его рукава выглянуло черное жало крюка; выглянуло – и тут же спряталось, словно предупреждая.


– Чего тебе надо? – прохрипел Папа. – Убирайся!


Телохранитель Кроста шагнул через порог и аккуратно притворил за собой дверь.


– Можно и так, – равнодушно бросил он. – Но, думаю, моё предложение будет поинтереснее. Что ты скажешь на это?


Серебряная монета упала на пол, подпрыгнула – и подкатилась к Папиным ногам.


– Знакомая штука? – поинтересовался Маринад. – Ах да, они же все на одно лицо… Но ты вспомни, когда в последний раз видел такие. Ну как, дошло?


– Что ты сделал с Пиксином?!


– Где наши деньги?!


Два возгласа раздались одновременно. Маринад усмехнулся.


– Так что? Готовы поговорить?


 


***

Время играет против меня, подумал Хойзе. И всё же… Всё же не совсем. В случившемся была, по крайней мере, одна положительная сторона: он наконец-то прощупал врага напрямую. Результат, правда, не обнадеживал: речная мафия ответила быстро и свирепо. Если бы не его шпионы в Коссуге, он уже был бы мертв – вместе со всеми домашними… К слову, о шпионах. Получив столь чувствительный щелчок по носу, речники просто обязаны как-то ответить. А бить они привыкли в самое больное место. Семья, хвала владыкам Преисподней, пока в безопасности, недосягаема для «торпед» мафии; значит, удара следует ждать по бизнесу. Тут-то и вскроется, чего они о нем знают, а чего – нет. Основным источником дохода сейчас была контрабандная торговля. Товар шел окольными путями, минуя Коссугу; но его дом служил перевалочной базой для кое-каких деликатных грузов. Эта потеря сломает прекрасно отлаженную схему – если только он не покончит с речниками одним ударом, как обещала Элин. Удастся сделать это достаточно быстро – и он сможет удвоить… Нет, даже утроить оборот; и это только начало! А какие открываются перспективы…


Вернуть себе город. Взять контроль над портом, а потом – и над всей рекой, почему нет? Для этого вовсе необязательно менять всю цепочку; достаточно перенаправить финансовые потоки… Те фроги, что поумнее, сами придут к нему с предложением; прочие покорятся обстоятельствам. А для несогласных у него в рукаве припрятан особый, невидимый козырь!


Вот только вначале придется выполнить взятые на себя обязательства… Хойзе поднялся на палубу. Элин неподвижно сидела на носу пиасса; впрочем, взгляд его тут же почувствовала и обернулась. Хойзе успокаивающе махнул рукой, подошел и встал рядом. Солнце клонилось к горизонту. Река парила, и исполинские каменные столбы в золотисто-розовом мареве казались зыбкими, призрачными чудовищами. Ну и местечко этот Срубленный Лес; поневоле начнешь верить во всякое… Неудивительно, что линиры живут здесь уже не одно столетие – по крайней мере, если верить словам карлицы.


– Долго ещё?


– Мы почти на месте, – хрипловато откликнулась Элин. – Видишь вон ту скалу? Там они ждут меня.


Хойзе прищурился.


– Мне кажется, или…


– Да. Там замок.


– И кто же в нем обитает? Ваши друзья? Союзники? Данники?


– Они… Никто. Они не имеют о нас представления. Тебя они тоже не должны волновать. Вы даже не увидите друг друга.


Они бросили якорь уже в сумерках. Элин с тихим всплеском скользнула в воду. Хойзе прислушался, но так и не смог уловить больше ни звука – лишь стрекот цикад, доносящийся из тёмных прибрежных зарослей.


Настала ночь. Минул час, потом ещё один. Полчища мошкары толклись вокруг масляных фонарей; но те не разгоняли мрак, напротив – всё, что оставалось за пределами освещенного пространства, исчезло. Пиасс застыл посреди чернильного моря. Члены команды поглаживали рукояти оружия и настороженно прислушивались. На это дело Хойзе взял лучших из лучших, тех, кому доверял больше всего – но сейчас даже испытанные бойцы чувствовали себя не в своей тарелке.


На исходе третьего часа вода плеснула вновь. Мокрая Элин вскарабкалась на борт. Казалось, она была одна – но пиасс вдруг наполнился тихими скрипами, стуком падающих капель, шорохом – и давящим, душным ощущением чужого присутствия… Глаза девушки сияли торжеством. «Она привела их, – понял Хойзе. – Воины-невидимки здесь». Он прокашлялся.


– Мы хотели бы увидеть твоих солдат, принцесса!


– Смотрите, – улыбнулась карлица.


Сразу несколько глоток исторгло судорожный вздох. Кто-то вскрикнул от неожиданности, кто-то выругался. Тощие, жилистые, низкорослые фигуры проступали, словно образы чересчур расшалившегося воображения. Из сплетения теней, из сочетания знакомых предметов вдруг возникали новые сущности – скалились, подмигивали, непринужденно прохаживались по палубе, карабкались на мачту, сидели на брусе фальшборта… В руках у некоторых были короткие примитивные копья –стебли местного древовидного камыша, косо срезанные и обожженные;  у каждого на шее висел нож. Другого оружия не было.


– Так вот они какие, эти наши новые союзники… – задумчиво пробормотал Фрессо.


В клане Хойзе он заведовал пороховым складом и всем, что было связано с огнестрельным оружием.


– Тебе придется научить их обращаться с пистолетами, – откликнулся патрон. – И попадать в цель, хотя бы за десяток шагов.


– Сделаем, – невозмутимо кивнул крепыш Фрессо. – Сколько у меня времени?


– В том-то и загвоздка, – усмехнулся Хойзе. – Весь завтрашний день… Может быть, ещё один; но не более.


– Не так уж мало. Начнем с самого утра. Надеюсь, канонада не слишком переполошит местных жителей.


– К рассвету мы будем уже далеко отсюда. В таких местах, где хоть из пушки пали – никого не потревожишь.


 


***

Гас был напуган – и наотрез отказался плыть дальше. Не помогали ни посулы, ни насмешки. Морфи – в сущности, такой же городской парень, как и я, не видел ничего особо ужасного в мифическом народце. Но Гас родился в глухой рыбацкой деревушке, среди суеверий и легенд – и они, как оказалось, имеют над ним власть едва ли не большую, чем доводы разума. Понукаемый названным братом, он в конце концов поведал мне свою историю. Это было… Неожиданно.


– Послушай, я могу тебя в чем-то понять. Но ведь ты уже далеко не тот перепуганный мальчишка, с которым всё это когда-то случилось… Да, это странно и жутковато, не спорю. Но, в конце концов, мы с тобой имели дело с куда более жуткими типами – один Бледный Крост чего стоит! Ну, и где теперь Крост, а где мы? Ты прошел огонь и воду, ты не один, ты при оружии – не многовато ли причин отбросить давние страхи? Не говоря уже о том, что мы все долгое время были в компании одной из этого народца…


– Девчонка-невидимка? Элин?! – ахнул он.


Разумеется, и он, и Морфи уже были в курсе того, с кем их столкнула судьба – оба слышали, как Крост допрашивал меня и мистера Икс. Гасу не хватило самой малости – соотнести легенды своих соплеменников и жизненные реалии.


– Она самая. Твои ночные духи, парень – обычные фроги… Ну, то есть, очень необычные, конечно – но вполне материальные. Уже не так страшно, верно?


– Ладно, вы оба правы, – буркнул Гас; он, похоже, немного успокоился. – Может, скажешь тогда, чего они со мной сделали?


– Есть некоторые догадки; но думаю, будет лучше, если ты сам их об этом спросишь – возможно, случай представится… Ну что, инцидент исчерпан?


– А?


– Мы можем продолжить путь? Ты не прыгнешь в воду и не поплывешь куда глаза глядят, лишь бы не с нами?


– Ну, это… Нет, конечно!


– Тогда берись за весла.


… Мы плыли этот день, и весь следующий, и ещё один, и ещё... Это был дикий край; царство заболоченных рек и озёр, гигантских древовидных камышей и мангровых зарослей. Такова, по большей части, вся Пацифида, скажете вы – но в этих местах царила девственная, первобытная дикость. Узкие, затянутые ряской протоки казались тоннелями: ветви деревьев сплетались над ними, заслоняя солнечный свет – даже в полдень тут царили влажные, жаркие, изумрудные сумерки. Мошкара тучами кружилась в воздухе, забивалась за шиворот, липла к растянутой то тут, то там паутине. Морфи и Гас постоянно щелкали языками, сглатывая надоедливых насекомых – для фрогов это и развлечение, и бесплатная закуска, вроде семечек; мне же оставалось лишь сетовать на неприспособленность человеческой физиологии к болотной жизни. Раны, как и предсказал доктор, заживали медленно и гноились; а любая свежая царапина тут же воспалялась. Зато юным гребцам всё было нипочем – они разве что бурчали по поводу отсутствия паруса, но толку от него всё равно было бы немного. В узком, петляющем речном русле брать галсы не представлялось возможным.


Южнее урочища Срубленный Лес начиналась огромная топь, бывшая некогда озером – именно её, за неимением лучшего, я и определил как конечную точку маршрута. Условные обозначения на карте предупреждали о непроходимых трясинах; они контуром охватывали наискось заштрихованное пространство с лаконичной пометкой «топосъемка не проводилась». Топография в нашем мире вообще не слишком точна: болота часто меняют очертания, а реки – русла. Я же не представлял толком, чего ищу – а просто плюнуть на всё и вернуться не позволяло некое предчувствие: я откуда-то знал, что это был бы худший выбор из всех возможных.


Тыгуа упомянул о руинах древнего города – и об острове посреди хлябей. Никакого острова на карте не значилось; но… Где же ещё, если не здесь? Я померил расстояние до ближайшей трассы динамического поля. В принципе, воздушный корабль мог бы дойти до этих мест на аккумуляторах, и даже вернуться обратно – но времени на серьёзные исследования уже не осталось бы. Значит, скорее всего, воздушная съемка тоже не проводилась. Разве что военными… Но если и так, их данные станут достоянием общественности ещё не скоро.


Беспокойство, впервые посетившее меня ещё на больничной койке, никуда не делось, напротив – оно нарастало с каждым днем. Я сделался нетерпеливым и раздражительным. Иногда приходилось сдерживаться, чтобы не сорвать дурное настроение на мальчишках – уж они-то здесь точно были не при чем…  


Приключения начались на шестой день пути. Одуряющая влажная жара ближе к вечеру немного спала; но на смену ей пришли тучи мошкары. Вскоре меж деревьями наметился просвет. Что-то было там – некое пустое пространство; но лишь миновав последние заросли, мы поняли, насколько оно огромно.


– Ничего себе! – присвистнул Морфи, а Гас поинтересовался:


– Это и есть то, что мы искали, Ловкач?


Перед нами, до самого горизонта, расстилалась покрытая невысокими кочками и купами чахлого тростника равнина. Я был уверен, что большая её часть представляет собой непроходимую трясину. То тут, то там поблескивали темные оконца воды. На всём обозримом пространстве не росло ни одного дерева – тонкий слой мхов просто не выдержал бы их тяжести. Да, это было древнее озеро – огромное, заболоченное и хранящее в своём сердце тайну – древний город линиров…


– Похоже, что так, – признал я.


– А что это там торчит? – поинтересовался остроглазый Морфи.


Я вгляделся. За дальними купами тростника виднелась знакомая решетчатая конструкция: передвижная энергетическая вышка, вроде тех, что я видел в порту.


– А вон ещё одна… – Гас вдруг скривился, не закончив фразы. – Ох, что-то мне хреново…


– И мне! – хрипло откликнулся Гас. – Прям наизнанку выворачивает …


Я хотел было съязвить насчет их кулинарных способностей, но тут накрыло и меня… Да как накрыло! Хляби и небеса поменялись местами. В глазах потемнело, желудок подступил к самому горлу, все мышцы скрутило до хруста костей. Я рухнул навзничь, хватая ртом воздух, не в силах издать ни звука. Перед зрачками  плясали разноцветные круги. Как глупо сдохнуть в этой глуши…


Самым скверным было то, что я не вырубился полностью, но впал в какое-то сумеречное состояние… Сродни дурному сну, в котором невозможно пошевелить ни рукой, ни ногой – лишь вновь и вновь переживать накатывающее душными волнами, непередаваемо мерзкое ощущение… Не знаю, сколько это продолжалось, кажется – целую вечность. Словно сквозь вату, я слышал жужжание динамического двигателя и легкий удар борта о борт; перед глазами мелькнула камуфляжная форма. Чьи-то руки бесцеремонно переворачивали и обыскивали нас, скорчившихся на дне лодки, грубые голоса переговарись над нами – а потом нас потащили куда-то. В этот момент сознание покинуло, наконец, моё многострадальное тело, избавив от боли и страданий.


 


  


***

– Хотите верьте, хотите нет, деньги ваши мне не нужны, – лениво процедил Маринад. – И жизни тоже. Как уже было сказано, на Кроста я больше не работаю…


– Почему это мы должны тебе верить?! – гневно вскинулась Олури.


– Да мне плевать. Выбора у вас всё равно нет. Речники так же охотятся за вами, как и за мной. Останетесь здесь – рано или поздно они придут, не сомневайтесь. Поэтому, если кто-то из вас подумывает меня сдать, лучше забудьте.


– Ещё раз спрашиваю: что тебе надо? – уже спокойнее спросил Папа Ориджаба.


– Девчонка. Она сама или её родня. Поможете их найти – деньги ваши.


– Ага. И ты вот так запросто их нам отдашь! – криво ухмыльнулся Роффл.


Маринад пошарил в кармане – и швырнул на пол ворох мятых купюр.


– Жест доброй воли. Забирай. Остальное получите, когда я получу своё. 


Роффл, исподлобья глядя на убийцу, осторожно потянулся к деньгам. Маринад перевел взгляд на Папу.


– Ну что, мистер Ориджаба, будем считать, мы договорились?


– Не так быстро, ублюдок, – Папа  осторожно погладил повязку, прикрывавшую пустую глазницу. – Половину вперед, ясно? Принесешь сюда. Тогда и посмотрим.


– А если нет? – из рукава Маринада, будто невзначай, вновь выглянул крюк; но Папа лишь презрительно сплюнул.


– Не нравится – так и уматывай. Я тебя не боюсь, понял?


Убийца помолчал, явно что-то прикидывая.


– Хорошо, – наконец, буркнул он. – Я вернусь через час. И чтобы без глупостей, ясно? Ты, бойкая, – он ткнул пальцем в Олури. –  Сгоняй пока в аптеку и купи там бинтов. Ещё нужны антибиотики, йод, кривая игла и хирургическая нить. Раны шить умеешь?


– Чего?!


– Значит, научишься. Меня надо будет малость подлатать.


– А больше ты ничего не хочешь, скотина?! – Олури сделала неприличный жест.


– Считай это своим вкладом в партнерство, – бросил через плечо Маринад.


Дверь захлопнулась.


– Эй! Вы же не собираетесь, в самом деле… – Олури переводила взгляд с Роффла на Папу. – Он же нас обманет! И Пиксина наверняка он сам прикончил, чего бы там не болтал! Он же подонок, он…


– Мне можешь не рассказывать, дочка, – Папа вновь погладил повязку. – Но кое в чем он прав. За нами тут охотятся, а без денег всем крышка. Пусть притащит половину…


– А потом что?!


– А потом мы договоримся. И будем делать то, что он скажет, – лицо Папы исказила коварная ухмылка. – И ты, дочка, сходишь в аптеку и купишь всё, что нужно для перевязки… А ещё раздобудешь снотворное – самое сильное, какое только у них найдется; и припрячешь его хорошенько. Однажды наш новый друг заснет очень-очень глубоко! А когда проснется, мы начнем задавать вопросы… И будьте уверены, отмолчаться у него не выйдет! Мы своё возьмем…


– Отличный план! – с энтузиазмом воскликнул Роффл.


– Заткнись… С-сынок. И кстати, гони-ка сюда наличность, – Папа требовательно протянул руку.


Роффл с неохотой отдал деньги.


– Это… Может, провернем всё прямо здесь? – буркнул он. – Зачем ещё тащиться куда-то!


– Не будь идиотом, – поморщился Папа. – Вокруг слишком много ушей; а орать он будет во всё горло, уж это я тебе обещаю… Кроме того, сейчас ублюдок настороже. Пускай хоть немного расслабится.


 

 

[bespredel]

Глава 16. Потаённое королевство

 


Элин стояла неподвижно, кутаясь в плащ и закрыв глаза. В предрассветной мгле всё равно ничего нельзя было рассмотреть; а вот звуки могли сказать о многом. Из всего народа линиров лишь несколько мастеров умели скрывать шорох шагов так же хорошо, как и зрительный образ; остальные поневоле приучались двигаться бесшумно... Но об этом они уже позаботились.


Маленький островок на окраине Великих Болот сплошь зарос манграми; некоторым было не меньше сотни лет. Низкорослые, но чудовищно толстые стволы с переплетенными корнями и ветками были прекрасным убежищем – если не обращать внимание на живность, в изобилии населявшую это место. Змеемоллюски стригулы, древесные пиявки, белёсые пауки в палец длиной, водяные клопы и болотные муравьи, что точат ходы в трухлявой древесине и жалят, подобно раскаленным иглам, стоит их невзначай потревожить… Для новых союзников это настоящее испытание, подумала Элин. Таков уж он – девственный болотный мир, где по-настоящему дома чувствуют себя лишь подобные ей самой.


Гонец отправился в путь день назад; тайный посланец, чьей единственной задачей было – попасться стражам Города и выдать их местонахождение… Доброволец – как и любой из её воинов. Он вызвался сам, хотя и представлял, что его ждет. Церемониться с изгнанником фроги Терлики Колючий Дождь не будут.


Зашуршала трава. Элин, не открывая глаз, обернулась. Хрипловатое, чуть с присвистом, дыхание – Рэнни, старший из воинов…


– Тебе стоит поспать, принцесса. Незаметно им всё равно не пройти; мы услышим.


Это было правдой. Потаенную тропу сейчас усеивали десятки мелких, незаметных ловушек, призванных не повредить незваным гостям, а всего лишь сообщить об их приближении. Россыпи высохших, хрустящих камышовых стеблей; вроде бы случайные завалы, перебраться через которые, не нашумев, просто невозможно… А возле самого острова – тонкие, еле заметные нити, натянутые на уровне щиколотки – хоть одну, да зацепят... Мелкие сюрпризы для гвардейцев Терлики.


– Я желаю увидеть их первой.


– Увидишь, принцесса, – Рэнни помолчал, а потом осторожно поинтересовался: – Ты ведь не думаешь, что твой брат лично возглавит своих воинов?


– Терлики слишком осторожен, чтобы пойти на это, – усмехнулась девушка. – Но пошлет он лучших из лучших. Элин Колючий Дождь вернулась и собирает сторонников – от такой новости братец при всём желании не сможет отмахнуться.


– Мы убьем их всех, – уверенно сказал Рэнни. – Всех, до единого. И ты станешь королевой.


– По праву.


– Никто не посмеет в этом усомниться. Особенно когда линиры узнают о вероломстве твоего брата. Мы расскажем всю правду…


– Что это там, вдали? – перебила Элин.


Рэнни вгляделся.


– Похоже на блуждающие огни, принцесса. Ты знаешь, они бывают довольно большими…


– Бывают. Но я никогда не слышала, чтобы болотные огоньки ходили цепочкой… Это факелы, вот что это такое. Скажи всем, пускай приготовятся. Они будут здесь вместе с рассветом.


Огни приближались неторопливо. Их свет не был похож на оранжево-красное пламя пропитанной смолой пакли: он был голубоватым, призрачным… Элин знала, что в потаенном городе есть только одно дерево мау-курру. То, что растет в королевском дворце – точнее, растет сквозь него, взламывая поросшие мхом каменные балки, расправляя седые листья на месте давным-давно обвалившихся полов и стен… В каком-то смысле, оно и было дворцом, синтезом древесной плоти и покрытых грубой резьбой руин. Голубые огни были не только символом царства мертвых, но и атрибутом королевской власти. Сюда шли именно те, кого она так ждала.


Индиговый сумрак нехотя уступал место лиловому рассвету. Когда у горизонта прорезалась первая розовая полоса, Элин сделала несколько шагов вперед. Под ногами зачавкало; и словно в ответ, из туманной дымки впереди донесся плеск и приглушенная ругань: одна из ловушек сработала. Девушка скривила губы в недоброй усмешке.


– Королева народа линиров приветствует своих подданных! Назовите себя! – громко произнесла она.


Холодные, жесткие лучи чужого внимания тотчас скрестились на ней. Элин подавила естественный для любого линира позыв – скрыться, ускользнуть от враждебных взглядов; она вскинула голову и расправила плечи. Плащ соскользнул с неё, оставив почти обнаженной – лишь бедра прикрывала косо повязанная шаль.


– Уже королева, да? Ты всегда была излишне пафосной, – насмешливо произнес один из тёмных силуэтов. – Надо реальней смотреть на вещи, Элин. Я-то думал, что наше маленькое приключение пошло тебе на пользу, но нет – ты всё такая же…


– Ты нашел интересное определение вероломству, Гридо Серебряный Смех. «Маленькое приключение» – так ты называешь своё подлое предательство?


– Никогда я не предавал того, кому служу, – возразил Гридо. – Ты не моя королева, Элин. Ты вообще ничья королева – если не считать горстки фанатиков в шалаше у тебя за спиной. Сколько их там? Десяток? Два? Да и те, сказать по совести, не спешат показаться нам на глаза. Может, у них ещё осталась капля здравого смысла?


– Ты опоил меня и продал работорговцам. Ты служишь узурпатору. Твоя честь не стоит даже плевка; и не тебе говорить о тех, кто остался мне верен.


– Ну вот, снова пафосные речи… Мы оба знаем, что старейшины никогда не признали бы твоё право на трон. Властвовать должен мужчина. А ты всегда была слишком спесивой для брака. Только дружки, да и то ненадолго, а? Будь ты поумнее, выйди замуж за влиятельного фрога – тогда всё могло сложиться иначе… Глядишь, и я бы подумал, кому принести в дар свою верность – тебе или твоему брату. Но твой норов и властолюбие определили твою судьбу. Ты просто не оставила нам другого выхода.


– Поганые твари, которым ты меня продал, мертвы. Все до единого. И некоторые из тех, что хотели мною владеть, тоже отправились в преисподнюю, – Элин, словно невзначай, завела руку за спину. Тонкие пальцы сомкнулись на полированном дереве рукояти.


– Ты  всегда была излишне кровожадной. Пора бы положить этому конец, а, принцесса? – силуэт Гридо на миг расплылся: Серебряный Смех отклонил внимание Элин, пока что легонько, почти шутя, пробуя её силы.


– Когда я взойду на трон, никто не помянет твоего родового имени, – посулила девушка. – Гридо Грязный Язык, вот кого будут оплакивать твои родичи.


– Твоего имени вообще никто не вспомнит! – в голосе Гридо теперь звучала неподдельная злость: страшное оскорбление достигло цели. – Тебя никогда не было, мерзавка; а того, кто будет болтать иное, ждет яма со стригулами, так что…


Элин мягко потянула пистолет из-за пояса; большой палец взвел тугой курок – и, как только Гридо оказался на линии ствола, девушка нажала на спуск. За мгновение до этого Серебряный Смех успел осознать происходящее – и исчез; но именно это было роковой ошибкой. Времени уклониться с линии выстрела у него уже не осталось. Пуля достигла цели.


– Огонь!!! – завопила принцесса, ничком падая в болотную грязь.


В следующую секунду шалаш словно взорвался. Клочья соломы разлетелись во все стороны; островок заволокли горькие клубы порохового дыма. Фроги Хойзе палили вслепую, ориентируясь только на звук. Старого образца мушкеты с укороченными стволами и прикладами, любимое оружие мафии, обладали никудышной кучностью – но здесь её и не требовалось. Вместо пуль их зарядили картечью; а цели сгрудились на узенькой гати, и деться с неё было некуда – по обеим сторонам простирались топи. В первые же мгновения воины Терлики понесли страшные потери. Многие были убиты или ранены; но оставшиеся ринулись в бой. И тогда в дело вступили линиры Элин.


Способность становиться незримым жители потаенного города оттачивали с раннего детства – равно как и искусство внимания. В схватке двух невидимок главную роль играло не мастерство владения оружием, а умение ускользнуть от взгляда соперника – и удержать его образ. Потеряв врага из вида, нужно было ориентироваться по косвенным признакам – звукам дыхания, шороху шагов, движению трав и палой листвы под ногами... Непростая задача – если дело происходит среди древних развалин, в мозаике света и тени, под колышущимися ветвями деревьев. Но посреди бескрайних болот всё выглядит немного иначе.


Сподвижникам Элин даже не было особой нужды видеть своих противников. Покрытые мхами кочки, с сочным чавканьем проминавшиеся под стопами бегущих, раздвигаемые ими травы, брызги торфяной жижи указывали цель безошибочно. Рэнни осаживал самых горячих, готовых ринуться в схватку. Линиры традиционно предпочитали легкие копья, сделанные из стеблей местного камыша; но сейчас у воинов Элин было куда более совершенное оружие.


Фроги Хойзе меж тем перезарядили мушкеты и вновь дали залп, ориентируясь на шелест осоки и плеск болотной жижи. Огонь и грохот выстрелов, хрипы и стоны раненых, резкая вонь сгоревшего пороха – к такому гвардейцы Терлики не были готовы… Они шли за победой, уверенные в своём превосходстве – а теперь обратились в бегство.


  Рэнни больше не мог сдерживать своих линиров. Началось преследование. Корчившихся в грязи раненых добивали быстрыми ударами. То тут, то там, слышались короткие вскрики – жала копий находили цель.


Уйти не удалось никому. Рэнни поднял плащ, заботливо отряхнул его и накинул на плечи Элин.


– Это победа, моя королева!


– Ещё не победа! – откликнулась девушка. – Зарядите пистолеты. Проверь, чтобы у каждого был запас пороха и пуль. Мы выступаем немедленно.


– Надо взять пищи и воды, повелительница. Переход предстоит неблизкий.


– Только воду, Рэнни. Либо мы сегодня вечером будем пировать в моём дворце, либо еда нам уже никогда не понадобится.


Рэнни вздохнул. Оружие чужаков, тяжелое и боящееся влаги, в предстоящем деле будет скорее помехой, подумал он. Копья и ножи куда удобней для тех, чья сила в невидимости; но не спорить же с ней…


– Огнебойная снасть непривычна для линиров, я знаю, – Элин с легкостью прочла его мысли. – Но необычное всегда пугает больше. Если повезет, вам почти не придется пускать его в ход. 


Хойзе и его стрелки тоже собирались в дорогу. Им предстояло вернуться на пиасс и ждать: в битве невидимок обычные фроги были заранее обречены на поражение. Глава клана хмурился: теперь его судьба полностью зависела от странных союзников.


– Отбрось сомнения. Я не забываю ни зла, ни добра, ночной владыка; и выполню наш уговор. Мои воины будут в твоём распоряжении, как только я верну себе власть.


– Надеюсь, ты не станешь с этим тянуть, – криво усмехнулся Хойзе. – Время теперь работает против меня.


– Скоро у твоих ног будет вся Коссуга.


Линиры уходили, один за другим растворяясь в сиянии восходящего солнца.


 


***

            Поначалу Маринад не собирался щадить никого из своих новых союзников. Ясное дело – каждый в семейке Ориджаба спит и видит, как бы его прикончить. Эта девка, как её, Олури – зашивает ему рану, а у самой на физиономии написано: а не вогнать ли иголку пациенту в глаз? Молодой жлоб с радостью перерезал бы ему голо во сне, а его сестрица-шлюшка запросто могла подсыпать отраву в суп. О главе семейства и говорить нечего – к такому спиной лучше не поворачиваться… И всё же он ел их пищу, спал на их кровати – и до сих пор был жив… Лучшее доказательство непроходимой тупости этой нелепой семейки. А значит, с расправой можно и повременить.


            Раны заживали хорошо; но им этого знать не обязательно. Поначалу он думал прикончить всех прямо здесь, в этом гнусном клоповнике: дело нехитрое, особенно если подгадать момент. Правда, в этом случае он лишился бы половины всех денег: Ориджаба-старший где-то припрятал принесенные им монеты, хотя бы на это его умишка хватило… Упускать богатство было глупо. В будущем ему могли понадобиться весьма изрядные суммы – особенно когда он займет место Бледного… Если только не сделает ставку повыше.


            У Маринада было время всё обдумать; и всякий раз он в мыслях возвращался в хижину на болотах – в тот день, когда за окном ревел тайфун, а привязанный к столу хлыщ, захлебываясь кровавой слюной, торопливо выбалтывал свои тайны.


Обряд… Обряд, дарующий странную, непостижимую силу – искусство становиться невидимым. Да, ради такого приза можно было ввязаться в любую авантюру – ведь в случае выигрыша он получал всё… Всё, что только мог пожелать! Несчастные болваны! Иметь такую власть – и так тупо, бездарно ею воспользоваться! Братья-невидимки, ха!  Легендарные проныры и убийцы… Он и сам был убийцей, и куда как получше этих двоих, вместе взятых, со всеми их талантами – что и доказал, кстати… Нет, тут пахнет гораздо большей властью. Такой, что и Весёлые Топи покажутся всего лишь фишкой в игре.


Маринад пока не знал, в какую форму отольётся эта власть. Будущее подскажет, куда направить усилия – а ближайшей вехой на пути к величию станет обретение невидимости.


Предстоящую расправу над Ориджаба он не считал чем-то, достойным долгих размышлений. Всё было ясно, как день: где и когда они решат с ним покончить, какие способы сочтут наиболее подходящими… Их куцые мыслишки он видел насквозь. Всё, что требовалось – сделать ход первым. Ничего сложного.


Он уже знал, когда провернет дельце: дней через пять, ночью. Прикинется, что ему стало хуже, станет молить о помощи. Вряд ли Ориджаба устоят перед искушением шантажа; он бы обязательно попробовал на их месте. Оставшиеся деньги в обмен на врача и лекарства – надо будет потянуть время, не соглашаться сразу, чтобы не заподозрили подвох… Ну, а потом, когда одноглазый со старшим сынком отправятся за сокровищем, он по-быстрому прикончит девок и двинет следом за ними. Хижина на болотах, где его ранили – прекрасное место для допроса. Роффла, конечно, лучше сразу отправить в преисподнюю – а вот Папе Ориджабе лёгкая смерть не светит. Маринад предполагал, что со старым карманником придется малость повозиться. В конце концов он, конечно, развяжет свой язык. Все развязывают.


Жизнь, однако, внесла в планы убийцы свои коррективы. Этим же вечером Татти вернулась из очередной отлучки, озабоченно хмурясь.


– Слушай, Папа… Может, это и ерунда, но я слышала, как кто-то расспрашивал хозяина о постояльцах.


– Кто и когда?! – Маринад резко сел на кровати.


Девушка метнула на него полный неприязни взгляд.


– Я не с тобой разговариваю!


– Отвечай, когда я спрашиваю! – в голосе убийцы прорезались такие нотки, что Татти не осмелилась перечить.


– Да только что, пару минут назад! А кто – я не знаю, не видела…


– Надо уходить, – Маринад поднялся с койки и пошатнулся. Проклятие, он ещё слишком слаб для путешествия! Но мешкать нельзя: все его инстинкты вопили об опасности. – Это по наши души. Собирайтесь!


– По наши, говоришь? А может, по твою? – ехидно бросил Папа.


– Вам тоже мало не покажется, – бросил Маринад, натягивая плащ. – Пять минут на сборы, ясно? Не успеете – уйду один; и плакали ваши денежки.


Роффл набрал в грудь воздуха, но сказать ничего не решился: вид у Маринада был весьма зловещий. Юнец задул фитиль масляной лампы, а потом скользнул к окну, отогнул краешек грязной занавески и некоторое время вглядывался в сумерки.                                                                                                     


– Есть там кто? – нервно спросила Олури.


– Никого не вижу…


– Скоро увидишь, – посулил Маринад. – Если не поторопишься. Ну же!


Ворча и переругиваясь, семейство Ориджаба собирало вещи. Внезапно убийца выскользнул за дверь. Папа Ориджаба тут же обернулся к Олури.


– Взяла? Не забыла? – прошептал он. Вместо ответа девушка похлопала по своему вещмешку и мрачно ухмыльнулась.


Маринад вернулся минут через пять.


– Один караулил в подворотне, – удовлетворенно заметил он, обтирая жало своего страшного крюка. – Как я и думал.


– Ага. Вот теперь они точно узнают, что ты здесь, – глумливо заметил Роффл.


– Я упрятал тело в мусорный бак. Это даст нам немного времени. Надо убраться подальше отсюда.


Они покинули таверну через заднюю дверь, ухитрившись не попасться на глаза постояльцам. Шли задворками, избегая крупных улиц. К тому моменту, как странная компания добралась до окраин, уже стемнело. Оставив Ориджаба на берегу. среди мусорных куч и полусгнивших сараев, Маринад отправился на поиски лодки.


– Эй, семейство! Самое время свалить, вам не кажется? – нарушила угрюмое молчание Татти. – Давно собиралась сказать… Этот ублюдок нам не по силам! В конце концов, половина денег куда лучше, чем сдохнуть на болотах, а?!


– Давай, скатертью дорожка! – откликнулся Роффл. – Только о денежках забудь: выходишь из дела – значит, всё. Нам больше достанется.


– Никто никуда не уходит, ясно? Сделаем, как решили! – твердо сказал Папа. – И не только в деньгах тут дело. За нашим компаньоном должок, и я собираюсь взыскать с него по полной. Выше нос, девочка: у нас всё получится.


– Так когда мы всё провернем? – подала голос Олури.


– Чем скорее, тем лучше, – буркнул Роффл – Чего тянуть! На первом же привале похлебку сваришь, и ага.


– Э, нет! Пускай как следует проголодается, – недобро усмехнулся Папа. – Пускай сам жрать запросит, ясно? Действовать будем наверняка! И вот ещё, дочка: мне нальёшь первому. Чтобы он ничего не заподозрил.


– Ты же вырубишься!


– Ясное дело. А когда проснусь, наш друг уже должен быть упакован в веревки, как гусеница в кокон. С этим-то без меня справитесь?


 


***

Опальная принцесса скользила средь развалин, перепрыгивая с камня на камень, взбираясь на заросшие ползучими лианами стены, ныряя под изогнутые ветви столетних деревьев, с легкостью избегая выступавших из земли корней и коварных провалов. Город линиров таил в себе множество ловушек; но она знала их все – как и любой, рожденный в этом месте. Хлесткие хлопки выстрелов слышались всё реже. Оружие Хойзе давало преимущество лишь в первые секунды схватки – отвлекаться на перезарядку было нельзя, противник тотчас исчезал из виду, чтобы возникнуть в полушаге, с занесенным для удара ножом или копьём… Но свою службу пистолеты всё же сослужили, изрядно проредив оставшихся гвардейцев Терлики. Теперь её воины играли в смертельно опасные прятки со сторонниками узурпатора, ловя и отклоняя потоки внимания, стремясь подобраться вплотную друг к другу… Ничего. Силы почти равны. Конечно, у Терлики сейчас гораздо больше фрогов; но он просто не успеет собрать сторонников для отпора – тем более, что и сочувствующих ей найдется немало… До сих пор народ линиров не знал гражданской войны. И не должен узнать – надо лишь устранить одну-единственную причину…


В просвете меж заросших развалин показался дворец. Отсюда он казался странной, необычной формы скалой. Исполинское дерево мау-курру насквозь проросло каменные руины; неохватной толщины ветви вылезали в провалы окон, корни раздвигали древние плиты кладки, выломанные медлительной силой каменные балки вросли в древесину, образовав с ней единое целое… С той стороны исходили неуверенность и страх. Руины словно окутало грозовое облако; изредка, подобно молниям, сквозь душную мглу прорывались вспышки эмоций. Обострившиеся чувства Элин вели её меж развалинами. Она родилась здесь – и знала наизусть каждый закоулок, каждую щель, глубину каждой ямы… Элин Колючий Дождь возвращалась домой, с легкостью отводя назойливые, жесткие лучи внимания, так и норовившие вцепиться в неё.


Конечно, Терлики знал, что она приближается. Он наверняка слышал выстрелы – и сообразил, что дело неладно; но предпринять что-нибудь в своей обычной подлой манере уже не успевал. Хватило бы у него мужества принять прямой вызов? Вряд ли… Впрочем, Элин не собиралась двавть врагу лишний шанс.


Девушка стремительным броском преодолела расстояние до стены. Прижавшись к ней, она вытащила из-за пояса пистолет, взвела курок – и, зажав губами холодный металл ствола, вскарабкалась по неровному, крошащемуся камню. Подтянувшись, она бросила быстрый взгляд за гребень оконного проема. Отсюда открывался вид на внутренний дворик – бывший, до того, как обвалилась эта часть крыши, обеденным залом. Гвардейцы Терлики сгрудились там, ощетинившись копьями, выстреливая веерами незримых злых лучей; а где-то за их спинами полыхал костер страха и ярости… Её проклятый брат! Но даже толком засечь Терлики не получилось: плотность враждебного внимания здесь была такова, что противостоять этому напору она смогла лишь долю секунды. Чтобы прицелиться, нужно было ещё немного времени – совсем чуть-чуть!  


Элин нащупала пальцами ног неровности в кладке и осторожно, стараясь не производить шума, спустилась вниз. Она кралась вдоль шероховатой поверхности, выискивая лазейку. В одном месте корень мау-курру раздвинул плиты фундамента, и стену рассекала трещина. У самой земли она была в палец толщиной; но чем выше, тем шире становилась. Девушка вновь полезла наверх – туда, где расселина была достаточно широкой для того, чтобы просунуть пистолетный ствол… «Ага! Теперь ты попался!» Палец лег на спусковой крючок; и в тот же миг Терлики почуял её взгляд. Их глаза встретились.


– Вот она! – взвизгнул узурпатор. – Убейте!


Элин улыбнулась – и плавно, как учил их фрог Хойзе, потянула спуск. Кремень высек искру; порох на полке вспыхнул,  с шипением выбросив облачко белого дыма – но выстрела не последовало. Капли её слюны подмочили затравку... Лишь мгновение потребовалось девушке, чтобы осознать неудачу; но этого хватило – град легких копий обрушился на стену. Одно из них, проскользнув в щель, глубоко вонзилось ей в плечо.


Боль вспыхнула, словно сухая солома на ветру. Элин разжала пальцы и рухнула вниз.


 


***

На этот раз сознание возвращалось как-то странно – отрывками. Я отчетливо помню днище трюма – металлический пол с рядами заклепок, весь в разводах болотной грязи; шум винтов и плеск воды за бортом. Помню и то, как меня волокли к сходням, поддерживая с обеих сторон – но вот что было в промежутке? И почему следующее, что я увидел, открыв глаза – низкий парусиновый потолок… Палатка? Похоже на то… Причем, госпитальная – судя по парням в медицинских халатах. Надо мной склонилась незнакомая фрогская физиономия.


– Как вы себя чувствуете?


– Отвратительно…


Он усмехнулся.


– Могу себе представить! Не волнуйтесь, это скоро пройдёт. Вы понимаете, что с вами случилось?


Я собрался с мыслями.


– Ультразвук… Или инфра. Мы попали под удар…


– Верно. Как вы догадались?


– Мне уже доводилось испытывать нечто подобное… Хотя тогда всё было по-другому, нас задело лишь краем поля… – тут я заметил, что слишком много болтаю, и прикусил язык.  


– Нас – это кого? – тут же спросил он.


А врач ли он, этот тип в медицинском халате? Что ж, ладно, зайдём с козырей – тем более, терять мне всё равно нечего…


– Я тогда был с подполковником Тыгуа.


Что-то изменилось в его взгляде.


– Так вы знаете подполковника? Работали с ним вместе?


– Я, вроде, так и сказал… Или нет? – я изобразил легкое смятение. – Простите, мысли путаются, уплывают куда-то…


– Ладно, отдыхайте пока; мы ещё успеем поговорить, – он как-то вдруг оказался возле входа. Я хотел было окликнуть его, узнать, что с Гасом и Морфи – но вовремя остановился. Не стоит торопить события. Я и так, похоже, сболтнул лишнего; надо всё как следует обдумать.


Аккустическое оружие... Года четыре назад, во время одного из моих расследований, мне действительно довелось испытать нечто подобное; а кто хоть раз вкусил эти непередаваемо мерзкие ощущения, не забудет уже никогда. Эта штука может убить в считанные секунды – или просто парализовать, в зависимости от того, для чего предназначена. Я слышал, что подобными нелетальными излучателями сейчас огораживают тюрьмы и каторжные рудники. Выходит, те передвижные вышки на понтонах, виденные мной в порту Коссуги, предназначались не только для передачи энергии – или даже вовсе не для этого. Интересно…


Ими можно перекрыть огромный участок; например – обширное заболоченное озеро… А если добавить к излучателям простенькие датчики движения и сигнализацию, можно полностью контролировать периметр. Пожалуй, это единственный надежный способ запереть линиров в их городе-государстве: невидимость ничего не значит для бездушных механизмов. Изолировать опасных и неуправляемых невидимок, исправить упущение природы… Просто изолировать, не более того… Просто…


Но я видел кое-что в порту, ещё до тайфуна. Десятки картечниц – пожалуй, наиболее совершенное огнестрельное оружие нашего мира. Выстрой их в батарею, дай залп – и на просеке длиной в километр не останется ничего живого. И субтеррины…


Я лежал, весь покрытый испариной, и старательно гнал прочь зловещую мысль – но чем дальше, тем более назойливой и жуткой она становилась. И что самое скверное – она объясняла всё.


Окружи болото незримой оградой. Перекрой все тропы… Все, кроме одной. Расставь там орудия – а потом…


Потом цепь секретных машин двинется сквозь топи, которые все считают непроходимыми; а ультразвуковая метла выметет невидимок из потаенного города – из любого укрытия, из каждой щели. И путь будет только один: навстречу свинцовому ливню картечи. Геноцид, вот что это такое.


Линиры были странным народом; странным и, чего уж греха таить, жутковатым. Возможно, и даже наверняка, они ни во что не ставили законы Королевства. Вполне вероятно, представляли потенциальную угрозу. Но убить… Убить всех – женщин, детей, стариков, стереть саму память о загадочной расе… Подобное представлялось мне невозможным, немыслимым!


И всё же кто-то отдал такой приказ.


Тыгуа, должно быть, давно понял, к чему идет дело. Учитель был старым солдатом, воином до мозга костей; приказы не обсуждают, а выполняют – эта истина впиталась ему в плоть и кровь… Но он всегда был фрогом чести. Нарушить присягу – дело немыслимое; и Тыгуа позволил себе неповиновение в той ничтожной мере, которую счел допустимой. Он вывел на след готовящегося злодеяния меня. Бывшего частного сыщика, неудачника, порядком растерявшего прежние навыки – в том числе и способность быстро соображать…


Последний кусочек пазла встал на своё место. Теперь я видел картину в целом, понимал всё – и затею с похоронами и письмом старого Звездуа; и странное поведение учителя во время нашей последней встречи… Неясно было лишь одно: что же теперь со всем этим делать.


Как скоро наступит час «икс»? И что могу сделать я – беспомощный, оглушенный ультразвуком, с едва затянувшимися ранами? Бежать, предупредить линиров о готовящейся бойне? Даже не смешно. Но даже если вдруг, каким-то чудом, мне это удастся – что изменится? Аккустический барьер всё равно не преодолеть…


Поможет ли мне учитель? И – могу ли я вообще просить его о помощи; имею ли моральное право? Ведь тогда он вынужден будет напрямую саботировать полученные приказы! Я так привык полагаться на его силу и мудрость; но в этом деле именно он нуждается во мне, а не наоборот… Неужели я подведу его?!


Усилием воли я подавил отчаяние. Итак, прежде всего – продумать план. Я знал, что нахожусь на территории военного лагеря посреди болот: когда меня тащили к сходням, я успел рассмотреть ряды палаток, грузовые контейнеры, связки фашин и суетящихся возле них пехотинцев… Грузы! Те самые длинные ящики, что я видел в порту. Хорошо; похоже, они ещё не развернули батареи – а значит, время у меня пока есть. Пускай немного, сутки или двое, но есть. Возможно даже, они ещё не успели замкнуть периметр; а операция не начнется до тех пор, пока всё не будет готово. Теперь относительно моего статуса. Надеюсь, у Гаса и Морфи хватит ума не слишком откровенничать с вояками и прикинуться простыми наемными работниками в услужении эксцентричного бледнокожего. Меня с равной степенью вероятности могли бы счесть и шпионом, и безвредным путешественником – но лишь до того, как я назвал имя Тыгуа. Теперь здешнее начальство в недоумении. Наверняка они попытаются связаться с подполковником. Тыгуа всё же придется принимать какое-то решение относительно моей персоны – а значит,  нести за это ответственность. Если только… Надо опередить их.


Снаружи сгущались сумерки, ещё немного – и настанет ночь. Надо будет разыскать мальчишек и попытаться незаметно улизнуть отсюда. Вот так задачка! Вряд ли представителю иного биологического вида позволят запросто шариться по территории фрогской военной части… Но ничего лучше в голову мне не пришло.


Я решил дождаться глухой ночи, и тогда начать действовать. Но обстоятельства в который раз сложились иначе. Едва лишь стемнело, как в дальнем углу послышалась тихая возня. Я приподнялся на локте, тщетно вглядываясь в темноту и напрягая слух. Чуть слышно потрескивала разрезаемая ткань.


– Эй! – вполголоса позвал я. – Кто здесь?


– Ловкач! – ответный шепот заставил меня улыбнуться. Гас так и не привык к моему настоящему имени.


– Как вы здесь…


– Тихо ты! У входа часовой!


Я бросил быстрый взгляд на полог. Мог бы и сам догадаться – непонятного пленника без надзора не оставят.


– Как вам удалось улизнуть?!


– Морфи заныкал маленький ножик. Нас держали в соседней палатке; я успел заметить, куда отнесли тебя. Ты как вообще?


– Видок у тебя был – ну вылитый покойник, – добавил Морфи.


– Жить буду... – я осторожно спустил ноги с койки. – Ладно, парни; самое время покинуть это гостеприимное место. Никто из вас, часом, не приметил – куда отбуксировали нашу лодку?


– Это же военные! Они же стрелять будут! – пискнул Гас.


– А мы тихонько. Вот так…


Выбравшись с обратной стороны палатки, я осмотрелся. Территория лагеря была скупо освещена электрическими фонарями; повсюду лежали длинные чернильные тени. За спиной тихонько сопели мальчишки. Если не шуметь и передвигаться ползком, есть некоторые шансы на успех… Ага, держи карман шире.


Я совсем не подумал о такой элементарной вещи, как сигнальные растяжки. Черт, откуда мне было знать? Я не разведчик и не диверсант! Мы уже почти выбрались за периметр, как я зацепил протянутый над самой землёй тонкий тросик. Алая стрела огня с пронзительным свистом рванулась в ночное небо. Спустя несколько мгновений вспыхнули прожектора; лучи света суматошно заметались по болоту, а где-то совсем неподалеку оглушительно взревела сирена.


 

 

[111Vovasha111]

Глава 17. Ход королем



 

Маринад отсутствовал долго – несколько часов. Роффл весь извелся; сестрицы успели перессориться и с ним, и между собой – а потом сьёжились на корточках, прижались друг к другу – и, похоже, задремали. Папа Ориджаба сидел неподвижно, словно глыба – то ли спал, то ли глубоко о чем-то задумался. Роффл побродил вокруг, но ничего интересного не обнаружил – лишь стал малость грязнее, чем прежде. Мерзкое местечко: кругом гниль, вонь, кучи отбросов… Всю жизнь в таком вот дерьме барахтаешься – и только покажется, будто судьба наконец улыбнулась, как проваливаешься ещё глубже… Пакость.


Ладно! В тупую Папину башку, похоже, второй раз в жизни залетела стоящая мыслишка. Разделаться с жутким типом необходимо, тут спору нет. Если у шайки Кроста хватило терпения тащиться за ними от самой Амфитриты, просто так этот крючник их в покое не оставит… И деньги, конечно. Половина всей суммы!  Да он своими руками из гада жилы вытянет, лишь бы своё получить! Своё…


У Роффла на миг перехватило дыхание. А ведь, похоже, судьба  вновь дает ему шанс! Какого дьявола – увезет крючника подальше, в тихое местечко, да там и вытрясет из него свои кровные. Старикану и «сестрицам», ясное дело, ничего не обломится: хватит с них и того, что уже поимели. А он, Роффл, наконец-то будет при деньгах и свободен. Вот оно, счастье!


Маринад объявился, когда даже невозмутимый Ориджаба-старший начал терять терпение. Роффл тихонько присвистнул: убийца привел не какое-нибудь гнилое рыбацкое корыто, а длинную, узкую, стремительных очертаний лодку. На месте мачты покачивался длинный штырь антенны, а за кормой вспухал пенный бурун: судно было оснащено динамическим двигателем.


– Ну? Залезайте быстрее! – рявкнул Маринад. – Чем скорее свалим из города, тем лучше.


– Шикарная лоханка! И кого ты на этот раз замочил? – ехидно осведомился Папа Ориджаба, перебираясь на борт.


– Её, небось, искать будут… – добавил Роффл.


Маринад не удостоил их ответом. Он чем-то щелкнул; тихонько запел двигатель – и лодка, стремительно набирая ход, устремилась прочь от Коссуги.


Маринад сидел у руля до тех пор, покуда они не покинули пределов динамического поля. Тогда он уступил место Папе и взялся за весла. Роффлу досталась вторая пара. Понемногу светало. Далековато мы забрались, недовольно отметил Роффл. Денежки-то прохиндей наверняка в городе заныкал, придется возвращаться – а днем это лишний риск, да и лодка уж больно приметная…


– Ну, долго мы будем корячиться? – буркнул он, ни к кому конкретно не обращаясь. – Пора бы уже привал сделать, как думаете?


Маринад промолчал.


– Роф дело говорит, – неожиданно поддержала его Татти. – Надо бы найти укромное место на берегу…


– Тут одни болота вокруг, – бросила Олури.


Убийца, казалось, был двужильным. Роффл уже давно выдохся и едва ворочал веслами – а Маринад греб, словно заведенный. Но, наконец, устал и он.


– Вон подходящая заводь, – бросил он Папе. – Правь туда.


 Место оказалось довольно удобным; отыскалась даже полоска твердой земли посреди хлябей, скрепленная узловатыми корнями низкорослых деревьев. Всё было мокрым от росы.


– Пожрать бы… – протянул Роффл.


Эта реплика шла вразрез с их первоначальным планом; Маринад сам должен был завести разговор о еде – но сколько можно ждать-то?!


– Найдешь мне сухих дров, так и пожрешь, – сварливо отзвалась Олури. – На чем, по-твоему, я готовить буду?


С грехом пополам развели костер. «Сестрица» подвесила над огнем котелок и принялась колдовапть с припасами. Роффл провожал глазами каждый кусок. На Маринада никто из них подчеркнуто не обращал внимания – словно его тут и не было. Наконец, в закипающую воду плюхнулась здоровенная сушеная каракатица. Олури отвернулась, и в этот миг Роффл быстро выудил аппетитный кусок, обжигаясь, сунул в рот и яростно заработал челюстями.


– Эй, а ну отдай! Это для всех! – очень натурально завопила Татти.


Роффл, не переставая жевать, сделал в её сторону неприличный жест. Глаза Олури опасно сузились. Она выхватила из костра пылающую головню и ринулась на ворюгу. Роффл вскочил и бросился прочь.


– Ах ты, тварь! – разъяренно шипела за спиной «сестрица». – Ну, погоди у меня!


Она загнала Роффла на край узкой земляной косы – и, похоже, не собиралась останавливаться; так что ему не оставалось ничего другого, кроме как сигануть в воду. Бормоча ругательства, девушка вернулась к костру.


Импровизация удалась на славу. Олури завершила стряпню, напоследок щедро плеснув в похлебку снотворного – его она заблаговременно перелила в бутыль с остатками острого соуса «чи». Варево разлили по мискам. Маринад получил свою порцию последним, когда остальные уже вовсю хлебали густое варево; впрочем, убийца не заставил себя долго ждать.


 


***

Удар о землю ошеломил Элин. Несколько драгоценных секунд она потратила, приходя в себя. Копьё выпало из раны, и теперь по руке обильно струилась кровь.


– Она там! Прикончите её, наконец! – вопил Терлики за стеной.


Заставив себя не обращать внимания на жгучую боль, девушка сосредоточилась. Воины Терлики вскарабкались на гребень: лёгкие копья занесены для броска, глаза жадно шарят по земле внизу. Напор внимания сделался невыносимым; ещё пара секунд, поняла Элин, и я не выдержу… В этот миг неподалеку хлестнул выстрел.


Один из гвардейцев рухнул вниз. Остальные тут же закрылись: давление резко ослабело, и девушка, зажимая рану, отползла в тень. Надо было немедленно остановить кровь: пятна на земле выдадут её с головой.


У стен разрушенного дворца кипела схватка – странный и страшный бой невидимок. То тут, то там слышались предсмертные вопли и хрипы. Корчащиеся в агонии тела возникали из ниоткуда – и застывали в неподвижности; а нанесший смертельный удар тут же исчезал вновь. Выстрелы звучали ещё трижды; и этого хватило, чтобы склонить чашу весов в пользу её фрогов. Спустя короткое время солдаты Терлики были обращены в бегство. Воины Элин захватили дворец, но упустили узурпатора – тот исчез в первые мгновения схватки, который уже раз продемонстрировав низость и подлость своей натуры.


Принцессу перевязали. Верный Ренни отрядил двоих линиров за знахарем – и тот не замедлил явиться. При виде этого фрога Ренни облегченно перевел дух. Гредо Слеза Камня был лучшим из лучших. Развернув замшевый сверток с орудиями своего ремесла, старик принялся за лекарскую работу.


– Рана серьёзная, принцесса, но опасности для жизни нет, – подытожил, наконец, он, споласкивая окровавленные руки.


– Не принцесса, старик. Королева, – поправил его Ренни.


– Что ж, пусть так, – равнодушно согласился знахарь. – Если сумеет удержать власть.


Элин и сама понимала шаткость своего положения. Ей не удалось совершить главного – отправить в преисподнюю Терлики; а значит, предстоит, как минимум, ещё одна схватка. Только теперь фактор внезапности утерян; а верных ей линиров меньше, много меньше… Поддержат ли старейшины её право на престол? А сильнейшие кланы невидимок – Медные Пчелы, Дети Ночного Ветра, Плывущие-в-Тумане?


– Выдели треть наших солдат, – распорядилась девушка. – Они станут гонцами и глашатаями. Они расскажут правду о том, что совершил мой брат. Пусть во всем городе знают: ныне власть узурпатора свергнута, и под сенью священного мау-курру воцарилась истинная королева. И вот ещё что. Тот, кто выдаст мне Терлики, живого или мертвого, станет моей правой рукой. Тот, кто укрывает это ничтожество и помогает ему, роет себе могилу. Имя его будет забыто, деяния втоптаны в грязь, а клан повержен.


– Треть? Но нас и так слишком мало… – попробовал было возразить Ренни.


– Пускай те линиры, что верны мне, придут сюда, к этим стенам. Пускай защищают свою королеву. Посмотрим, так ли Терлики популярен, как думает он сам.


Что ж, неплохой ход, – оценил Ренни. Фроги его собственного клана, Синие Молнии, поддержат Элин: после его ухода они потеряли всякое влияние, подвергались притеснениям… И таких семейств немало: слабые поодиночке, вместе они представляли силу, с которой нельзя не считаться. Если только сумеют забыть мелкие свары друг с другом, хотя бы на время. Но что скажут старейшины? История с похищением Элин вряд ли была для них тайной – если и не знали наверняка, то догадывались… И всё же предпочли власть Терлики. Да, Гридо Серебряный Смех был тем ещё ублюдком, но кое в чем он был прав… Никогда ещё во главе линиров не стояла женщина. Королеве придется заключить брачный союз, хочет она того или нет. С кем-то, кто обладает силой и авторитетом… Медные Пчелы? Пожалуй, это решение напрашивается; самый многочисленный из кланов Потаенного Королевства… Но в прошлом она отвергала их предложение, причем дважды! Плывущие-в-Тумане скорее поддержат Терлики: они всерьёз рассчитывали выдать одну из своих дочерей за короля. А Дети Ночного Ветра будут колебаться до тех пор, покуда не станет ясно, на чьей стороне перевес. Они всегда были расчетливыми и осторожными… Да ещё поди знай, какие сейчас расклады – он слишком долго был вдали от дома…   


***

 Ослепительный луч прожектора скользнул над самой головой – и уперся в то, что до этой секунды казалось тёмной массой кустарника, в которой можно замечательно спрятаться. Сквозь ячейки маскировочной сети я успел рассмотреть высокий борт с рядами заклепок. Субтеррина! Секретная техника – о ней даже знать не полагается; а уж стоит часовым засечь нас поблизости, огонь откроют без предупреждения.


Я оглянулся. Деваться было некуда. Подняться во весь рост – и мы тут же превратимся в отличные мишени. Вернуться ползком обратно? Даже если произойдет чудо и нас не засекут сразу, бежать всё равно не получится – а схватив нас второй раз, вояки церемониться уже не станут. Пережить ещё один допрос с пристрастием? Благодарю покорно; с меня хватило и Бледного Кроста. Лучше уж пуля…


– Парни, за мной! Головы не поднимать!


До маскировочной сети было метров десять. Мы одолели этот путь в рекордные сроки, умудрившись остаться незамеченными – вот это, я понимаю, везение! Прижавшись к холодной стальной обшивке, я оглянулся. На меня уставились перепуганные глазищи Гаса; сзади сопел Морфи. Вжимаясь в топкую почву, мы проползли вдоль борта, обогнули скругленный нос машины – и лишь тогда я рискнул подняться на ноги. Рядом, в нескольких шагах, возвышался бесформенный, укутанный сетью силуэт; невдалеке угадывались ещё несколько. У самого дальнего вдруг блеснул свет: кто-то зажег переносной фонарь. Яркое пятно, покачиваясь, двинулось в нашем направлении.


Тревожно перекликающиеся голоса раздавались всё ближе. Ещё две-три минуты – и они будут здесь. Спрятаться негде. Рвануть наобум? Как раз и сорвем пару-тройку сигналок, чтоб по нам уж точно не промахнулись…


– Давайте залезем наверх! –прошептал Гас.


– А? Что?


– Ну, на эту штуку… Тут скобы какие-то, типа лесенки…


Взобраться на субтеррину, залечь – и молиться, чтобы тебя не заметили под маскировкой? Идейка была так себе, но лучше, чем ничего.


– Давайте. Только во весть рост не вздумайте подняться.


Стараясь производить как можно меньше шума, я вскарабкался на палубу, лег ничком – и едва только собрался перевести дух, как в полушаге от меня раздался металлический скрежет. Вслед за тем из открывшегося люка высунулась чья-то голова.


Я действовал рефлекторно. До сих пор мне не приходилось бить хук из положения лежа – но удар вышел отменный, хлесткий и стремительный. А главное, он отправил в нокаут незадачливого вояку – тот моментально обмяк и провалился внутрь. Стремясь развить успех, я прыгнул следом.


Узкий, увитый трубопроводами, скупо освещенный коридор был пуст – по крайней мере, отрезок длиной метра четыре, до ближайшей переборки. Моя жертва валялась в отключке. Я вытащил из его кобуры пистолет, сунул за пояс – и сноровисто, будто заправский гангстер, связал парню руки за спиной его же собственной форменной курткой. Всё это я проделал машинально, без единой мысли в голове – и опомнился лишь в тот момент, когда свернул комком его панаму, чтобы сделать кляп. Должно быть, постоянное общение с негодяями дурно на меня влияет.


В отверстии наверху появилась испуганная физиономия Морфи.


– Давайте оба сюда! И люк задрайте! – шепотом приказал я и на цыпочках двинулся вперед.


Возле переборки я остановился и приложил ухо к двери. Металл хорошо проводит звуки – чей-то голос бормотал за ней. Слов было не разобрать. Значит, там по меньшей мере двое… Ну ладно. Взяв оружие наизготовку, я медленно, миллиметр за миллиметром, принялся поворачивать штурвальчик на двери.


– … И вот генерал… Ты представляешь? Зачерпывает, значит, манеркой из того самого котла, куда прыгнула лягушка, берет ложку и начинает есть! Все так и замерли! А он говорит нам: мол, вы чего стоите? Подходи на раздачу! И целых два взвода принимаются за еду – отказаться нельзя, выплеснуть нельзя, начальство смотрит! Видела бы ты, какие взгляды бросали парни на кашевара! Он в болото готов был провалиться! Что? Ну да, и я тоже, а куда денешься… Нет! Слава владыкам преисподней, в моей манерке этой лягухи не оказалось…


Весёлый голос болтал беззаботно – а вот ответных реплик слышно не было; значит, он в наушниках. То, что на базе творится всеобщий шухер, до парня ещё не дошло. Судьба вновь давала мне шанс. Я перестал таиться и направился к приоткрытой двери. Шаги гулко бухали по металлу.


– …Всё, дорогая, целую, мне пора, служба… Конец связи! – торопливо завершил разговор вояка – и обернулся.


– Смирно! – рявкнул я.


Он вскочил и вытянулся по стойке – худющий, как жердь, очкастый фрог той неисправимо интеллигентской внешности, которую не может сделать грозной никакая военная форма.


– Почему нарушаем устав?! Что за разговорчики на посту?! – продолжал я, не давая ему времени опомниться. – В лагере тревога! А ну, живо сдать оружие! Снимай портупею, кому говорят! Пойдешь под трибунал!


– А… Э… – в голове у парня явно творился кавардак. Бледнокожий, в штатском, с ног до головы перемазанный болотной тиной, с пистолетом, недвусмысленно уставленным ему в живот – да ещё страшное слово «трибунал»… Конечно, будь на его месте один из ребят Тыгуа, мне вряд ли удалось бы запудрить ему мозги. Но этот парень, судя по всему, принадлежал к другому ведомству. Непослушными руками он взялся за пряжку.


– Т… Тревога? Почему тревога?


– Из-за меня. Давай, давай, снимай ремень. И поживее – я подкрепил свои слова движением пистолета.


Он побледнел – так, что резко обозначились все пигментные пятна на физиономии; очевидно, сообразил, что происходит нечто скверное.


– В… Вы кто?!


– Проверяющий! – ухмыльнулся я.


– Но в… Вы не фрог!


– Ну да. И что из того? Послушай, военный. Либо я проверяющий, либо дела твои совсем плохи; что выбираешь? И давай без глупостей. Я всё равно успею первым, неужели не ясно?


Плечи его поникли. Парень обреченно протянул мне портупею.


– Сколько народу на борту?


– Только я и лейтенант… Послушайте…


– Нет, это ты послушай. Сейчас мы пройдем в рубку, и ты запустишь мотор у этой штуковины…


– Нет! Я не…


– Возражения? – я вновь шевельнул стволом.


– Я не умею управлять кораблем! – выпалил он.


– Уверен? Подумай ещё раз.


– Это же не какой-нибудь диномобиль! Чтоб сдвинуть его с места, нужен экипаж, нужен стартовый ключ – а он у командира части! Я простой связист, я здесь на вахте!


Похоже, он говорил правду.  Из-за дверей вдруг послышался шум. В каюту, рыча сквозь кляп, ввалился связанный лейтенант, волоча за собой повисших у него на плечах Гаса и Морфи. Я снова врезал ему по физиономии, ощутив лёгкий укол совести: бить того, кто не может тебе ответить, было как-то неловко. Связист побледнел ещё больше, хотя это и казалось невозможным.


– Там кто-то стучался в люк! – поведал мне Гас. – Прям молотили! Мы в ловушке, Ловкач!


– С… Сдавайтесь! – неуверенно предложил связист.


– Это всегда успеется… – я осмотрелся.


Помещение, безусловно, было радиорубкой. Десятки верньеров,  пучки проводов со штеккерами, ряды разноцветных гнезд, рубильники, шкалы и индикаторы…


– Между прочим, с кем это ты любезничал, будучи на посту, а, рядовой?


 Он опустил глаза и что-то промямлил.


– Давай, колись. Только не вздумай врать, что это был служебный разговор – я же всё слышал.


– С моей невестой, – буркнул он.


– Она у тебя что, радиолюбительница?


– Нет. Здесь есть… – он замялся.


– Есть что?


– Телефонная связь.


– Как мило. Значит, ты звонил в Коссугу?


– В Амфитриту.


– Так ты у нас столичная штучка, да? А здесь давно слу… – я оборвал себя на полуслове.


Догадка молнией сверкнула в мозгу. Связь. Здесь, на субтеррине, я могу набрать любой номер – и позвонить… Да кому угодно! Например – в редакцию одной из столичных газет. Королевство невидимок – настоящая сенсация; любой уважающий себя журналист уцепится за нее руками и ногами. Возможно, если эта история будет предана гласности, геноцид не состоится… Лишь  бы поверили! Стоп, а ведь у меня есть один знакомый – и уж он-то точно опубликует всё, что я скажу, до последнего слова… Югбен Нехаба, мастер сенсаций и разоблачений. Не единожды битый, ломаный-переломаный, но так и не растерявший боевого духа скандальный репортер… Надеюсь, он ещё жив – парень имел редкий талант наступать на любимые мозоли весьма могущественным персонам!


Что после этой публикации будет со мной? Скорее всего, суд. Но я и так уже за последний час наворотил достаточно, чтобы заработать себе пожизненную каторгу – проникновение на секретный объект, захват субтеррины… По крайней мере, теперь был шанс, что меня и мальчишек не прикончат по-тихому.


Нехаба. Где он в этот час? Вечер поздний, но не так, чтобы слишком – скорее, он в редакции одной из газет, чем дома. К тому же, его домашнего телефона я не знаю… А вот известный на всю столицу ресторан, где он частенько бывает – этот номер я помню наизусть! Владелец одним из первых провел у себя телефон, выторговав легко запоминающийся код…


– Эй, парень. Набери-ка на коммутаторе шесть восьмерок, – я указал стволом на   пульт.


– Но… Это же «Старая бочка»!  – пробормотал он. – Зачем вам…


– А, так ты тоже гурман! Хочу заказать нам поздний ужин. С доставкой. Давай, пошевеливайся, а то я голодный.


Должно быть, после этой реплики связист окончательно уверился, что у меня не все дома; а с сумасшедшими спорить не принято. Особенно, если у них в руках заряженный пистолет. Я взял трубку, но держал его на прицеле – мало ли что…


Слушая длинные гудки, я продолжал размышлять. Опубликовав данные о линирах, я подставлю под удар Тыгуа. И хотя формально предъявить ему будет нечего – кроме разве что моего спасения из лап Кроста, карьера учителя окажется загубленной. Имел ли он в виду такую возможность, когда оставлял мне путеводную ниточку? Скорее всего, да. Но, может быть, есть другой выход? Кто вообще мог принять решение об уничтожении целого народа? Кто-то из верхушки армейского командования? Или – Его Величество лично?


Мне нравился наш монарх. Помимо ума, хитрости и огромного обаяния, Джага I обладал ещё и порядочностью – сколь бы странно ни звучало это определение применительно к политическому деятелю. Он не отдал бы такого приказа – разве что в ситуации, когда других выходов уже нет… А они были.


Значит, король не в курсе. Он узнает, разумеется – потом. Его поставят перед случившимся фактом, когда всё кончится. И постараются представить ситуацию в выгодном для себя свете…


– «Старая бочка» на проводе. Чем могу быть полезен?


– Могу я услышать господина Нехабу?


Задавая вопрос, я не очень-то надеялся на положительный ответ. Пронырливый гений журналистики мог быть сейчас где угодно; но…


– Как вас представить?


– Как некоего Монтескрипта.


– Одну минуту!


Есть! За те мгновения, что официант пробирался к столику Югбена, волоча за собой телефонный провод, у меня созрел план.


– Эдуар! Так ты жив?! – возопил Нехаба, едва заслышав мой голос.


– Жив и полон сил, старина. И у меня есть история о чудесном спасении – если только твоим читателям это интересно…


– Ещё как интересно! Ты же звезда, Эд! С твоим исчезновением жизнь в столице стала гораздо скучнее…


– Но сперва мне кое-что от тебя потребуется.


– Это уж как водится! – хохотнул он. – Что на сей раз?


– Телефон королевской резиденции. Я должен поговорить с Его Величеством.


Краем глаза я заметил, как отпала челюсь у связиста. Такого он явно не ожидал…


– Ого! Высоко летаешь, Эд! Ладно… У меня есть номер одного из пресс-секретарей дворца; тебе подойдет?


– Не уверен. Сейчас уже почти ночь, офис наверняка закрыт, а информация у меня срочная.


– Это личный номер. На случай чего-то архиважного, как понимаешь…


– Оно самое и есть. Диктуй!


– Записывай…


Ответа на второй звонок пришлось ждать не в пример дольше; а потом я приложил всё своё красноречие, чтобы убедить незнакомого фрога в том, что это не дурацкая шутка. По счастью, он обо мне слышал.


– То, что вы рассказали, просто невероятно, господин Монтескрипт. Но… Я возьму на себя риск. Запишите номер; это один из личных секретарей Его Величества. Если он ещё не спит…


Третий звонок. Парнишка-связист безропотно вставляет штеккеры в гнезда коммутатора. Мне повезло снова; а потом ещё раз, просто фантастически – Джага I ещё не успел отойти ко сну… И он пожелал беседовать со мной лично.


Это был, должно быть, самый долгий монолог в моей жизни – а может, мне так просто показалось? Заканчивать рассказ пришлось под аккомпанемент гулких ударов. Очевидно, вояки разобрались, что к чему – и теперь пытались взломать люк. Лишь бы кому-нибудь не пришло в голову обрубить кабель… Король слушал, не перебивая; только пару раз задал уточняющие вопросы.


– Я вас понял, Эдуар, – наконец, сказал он. – Сможете там продержаться? Я немедленно приму меры…


Что-то щелкнуло в мембране, и связь прервалась. Я опустил трубку.


– Что теперь? – спросил Морфи.


– Попытаемся остаться в живых. Делайте, как я, – и, положив пистолет на пульт, я вышел в коридор и улегся на пол, сложив руки на затылке. Как бы там ни было – я сделал всё, что мог. Дальнейшее от меня уже не зависело.


 


***

Роффл подплыл к берегу, осторожно высунул голову из воды – и ухмыльнулся. Всё было так, как и должно быть. Догоревший костерок и три неподвижных тела возле него. Папа Ориджаба безмятежно похрапывал. Олури спала сидя, прислонившись к стволу дерева; голова Татти покоилась у неё на коленях. Маринад же устроился в лодке, надвинув шляпу на лицо. Вообще замечательно! Не придется тащить его на борт.


Роффл вылез из реки, волоча за собой дубину. Тяжеленный кусок топляка, найденный им на мелководье, был достаточно прочным, чтобы послужить оружием. Осторожно подойдя к лодке, он легонько потыкал палкой Маринада. Пусть только ворохнется – как раз и огребет со всей дури по своей заштопанной башке… Но бандит не пошевелился. Роффл облизнул губы и достал из кармана моток веревки. Предстояла самая ответственная часть. Задержав дыхание, он приподнял руку Маринада и завел её в петлю; потом то же самое проделал со второй. Получилось нечто вроде наручников. Осторожно затянув петли, он быстро связал обе веревки узлом; затем то же самое проделал с ногами – и перевел дух. Ухмылка Роффла сделалась шире. Прислонив к борту лодки дубинку – чтоб была под рукой, он уже без лишних церемоний, налегая со всей силы, связал запястья Маринада и опутал веревкой его лодыжки. Вот так! Пускай теперь попробует выкинуть какой-нибудь грязный трюк! Утерев со лба капельки выступившего пота, Роффл выпрямился и окинул взглядом спящее семейство. Ну, собственно, вот и всё. Он видит опостылевших «родственничков» в последний раз. И хорошо, что все такие тихие… Всегда бы так. Хотелось выдать что-нибудь остроумное на прощанье, но как на зло, в голову ничего не лезло.


– А и ладно, – пробормотал Роффл, столкнул лодку с мели, забрался внутрь, бесцеремонно наступив Маринаду на живот, и взялся за весла.


В конце концов, эти трое внакладе не останутся. Деньжата у Папы есть – пускай не так много, как ему бы хотелось, но это всё равно куда больше, чем старый хрен заслуживает. Вот пускай девки его и обихаживают; может, и им чего обломится… А может – и нет, но это уж их проблемы. Он, Роффл, получит своё… Выбьет, как пыль из ковра! Он взялся за весла, несколькими уверенными гребками вывел лодку на глубокую воду – и поморщился. Несколько часов безостановочной гребли давали себя знать: в спине и плечах поселилась боль. А ведь придется проделать тот же самый путь снова!


Река была пустынна: ни лодок, ни плотов. Хорошо… Дикие места. И берега заросшие, и проток много – есть, где спрятаться, в случае чего… Роффл бросил оценивающий взгляд на Маринада. Ишь, дрыхнет, ровно младенец… Посадить бы его за весла, как очнется, пусть горбатится… Нельзя, жаль. Такому ублюдку лучше оставаться связанным до самого конца! Он ведь наверняка попытается надуть своего пленителя… Вдвоём, конечно, было бы сподручнее: один стережет, другой за денежками отправится. Да только кому такое доверишь?! Не Папе же – аппетиты у старичка непомерные… Нет, с этой «семейкой» он никаких дел иметь больше не желает. А что Маринад этот чересчур шустрый – так дело поправимое: подрезать ублюдку сухожилия, чтоб не шибко дергался… Да. С этого он и начнет. В пасть ему только затолкать что-нибудь, орать ведь будет на всю реку…


Когда вдалеке показался одинокий парус, Роффл понял, что приближается к обжитым местам. Надо было сделать привал. Он быстро нашел подходящую протоку, густо заросшую камышом и осокой, и загнал лодку поглубже. Снова проснулся голод. Тут Роффл пожалел, что не прихватил в дорогу съестного. Эти-то, «родственнички», досыта налопались… Эх, жаль, не сообразил! Ну, ничего, придется потерпеть. И кстати, самое время посмотреть, как там его пленник.


Роффл сбросил шляпу с лица Маринада и отвесил ему оплеуху. Убийца открыл глаза. Ни капли сна в них не было. Эге, а он уже какое-то время в сознании, понял Роффл. И ведь не выдал себя ничем, надо же! Он ухмыльнулся и откинулся на корму, давая своей жертве время осознать неизбежное.


Маринад не двигался. Лишь зрачки его, похожие на две колючие точки, бегали в глазницах. Пауза затягивалась.


– Я гляжу, планы малость поменялись, – наконец, разлепил губы убийца.


– Ага, – подтвердил Роффл. – Соображаешь.


Маринад чуть заметно усмехнулся.


– Ну, и что теперь?


– А теперь ты выложишь, где припрятал наши  денежки! – Роффл приподнялся и с силой пнул Маринада в бок. – Говори, живо!


– Всего-то? – с ленцой отозвался тот. – Ну, изволь. Они в банке. В Коссугском отделении Королевского Банка Пацифиды, если точнее; положены на личный счет.


– А?! – такого Роффл никак не ожидал услышать. Нет, он знал, конечно, о существовании банков, где толстосумы прятали свои сбережения – но сам ни разу там не был. У большинства обитателей Весёлых Топей никогда не было столько наличности, чтобы всерьёз озаботиться вопросом её хранения.


– Какое слово тебе непонятно, парень? – издевка в голосе Маринада сделалась уже явной. – Личный счет? Ну, это значит, что кто-то должен прийти в отделение банка и предъявить документ, удостоверяющий личность. Кассир сверит его рожу с фотографией, а подпись – с образцом; и только после этого выдаст сумму… Иначе никак. Или ты думаешь, я спрятал их где-то на улице? Запихнул в водосточную трубу, закопал под парковой скамейкой?


– Врешь! – выдохнул Роффл и начал приподниматься, стискивая кулаки.


– Проверить легко, – равнодушно сказал Маринад. – У меня за пазухой бумажник. Там банковская книжка, в ней всё записано… Посмотри сам.


Что такое «банковская книжка», Роффл не знал. Он и читать-то не умел – ну, разве что, разбирал некоторые буквы. Конечно, шаря по чужим карманам, порой становишься обладателем каких-то бумажек, но их они всегда отдавали Папе – а уж он решал, стоит эта писулька чего-нибудь или можно со спокойной душой отправить её в огонь очага… Он всё же залез во внутренний карман Маринада и выудил оттуда потертый бумажник. Тощая пачка мятых купюр и мелочь – пригодятся, конечно; но по сравнению с ожидаемым – просто ничто… Оставалась, правда, возможность того, что подонок блефует.


– Ну, выходит, от тебя никакого проку, – заявил Роффл, извлекая на свет кухонный нож. Холодное лезвие коснулось Маринадова горла, прокололо кожу. Тонкая струйка крови скользнула по заржавленному металлу. На лице бандита не дрогнул ни единый мускул.


– Я уже говорил – мне ваши деньги не больно-то нужны. Слишком маленькая сумма. Это так, на дорожные расходы.


Физиономия Роффла отразила обуревавшие его эмоции. Костяшки пальцев, стискивавшие рукоять, побелели.


– Ты ведь неглупый парень, а? – Маринад впервые шевельнулся, попытавшись устроиться поудобнее. – И хватка у тебя есть, в отличие от туповатого папаши… Ну подумай сам. Я работал на Кроста; но его прикончили. И всех парней, что были с нами – тоже. Осталось несколько фрогов в Амфитрите, но они не будут сильно рады, если увидят меня снова. Мне нужна своя команда. И скупиться я не собираюсь; себе дороже выходит. Что скажешь?


– Сейчас ты что угодно можешь болтать, – хмыкнул Роффл. – Пока у тебя руки связаны.


– Ну так прирежь меня, и дело с концом. Дальше-то что будешь делать? Без денег, без друзей… К семейке своей вернешься? Давай, валяй. Жаль, я не смогу на это посмотреть…


Роффл злобно уставился на пленника: эти слова зацепили за живое. Вернуться к Папе – не вариант: старик и так последнее время обращался с ним, как с навозом. Можно, конечно, привезти Маринада живым, сделать вид, будто ничего не случилось… Нет, тоже не пойдет. Ориджаба-старший наверняка уже очнулся и всё сообразил. Прикончит ублюдка – а его, Роффла, пошлет подальше. Но и убийце верить нельзя. Это сейчас он цикадой заливается, а как только руки освободит – как раз и засадит крюком своим в горло! Так что же? Выходит, что выбора-то особого и нет. Либо без денег, но живой – либо труп в болоте. Ну уж, дудки! Лучше он, чем я…


Роффл поднялся на ноги и шагнул к пленнику. Глаза Маринада сузились: он явно понял, что будет дальше.


– Выходит, мое предложение не прокатило?


– Неа, – хрипло отозвался Роффл.


Хладнокровно прирезать фрога оказалось не так-то просто. Проклятье, ему уже доводилось убивать – но либо в ярости, либо просто потому, что не было иного выхода! А теперь… Он помедлил, собираясь с духом.


– Есть ещё одно, – разлепил губы Маринад.


– А?


– Говорю, могу предложить ещё кое-что. Тебе понравится.


– Да заткнись ты! – юнец закусил губу и примерился, куда нанести удар.


– Сможешь получить за меня деньги. Не такие большие, как рассчитывал – но с пустыми карманами не уйдешь. И никакого риска: даже развязывать меня не придется.


– Речникам, что ль, продать? Так они вроде тебя: пообещают что угодно, а потом за компанию на корм рыбам отправят, – Роффл уже успел прикинуть такой вариант; но речная мафия жажала заполучить семейку Ориджаба ничуть не меньше, чем фрогов Кроста.


– Не речникам. Папе.


– А?!


– Не тупи. Скажешь, мол, не доверяешь ему. Потребуешь свою долю с тех денег, что я ему вернул. А меня пока спрячешь. Думаю, вашему старику давно хочется поговорить со мной по душам; вот пусть и заплатит за удовольствие… Ну, что смотришь? Дело верное, и риска никакого.


Роффл оторопело уставился на Маринада. Такое ему и в голову не приходило! Риска и впрямь нет; а то, что придется вернуться к «семейке»… Ну, теперь-то совсем другой расклад – он не унижаться поедет, а торговаться! Вот только не заупрямится ли старик?


– Твой папаша своего не упустит. Он же вроде тебя: считает, я серебро под матрасом заныкал, – ухмыльнулся Маринад. – А про счет в банке рассказывать не обязательно, сечешь?


Роффл помедлил ещё немного. Вроде, кисломордый дело говорит. Вот только…


– А тебе-то с этого что? Думаешь, его уболтать получится?


– Это вряд ли. Просто поживу ещё немного.


 


***

– Как же это некстати, Громмо! – бросил Терлики. – А всему виной моя мягкосердечность! Если бы я тогда решился перешагнуть через родственные чувства, одной проблемой у нас всех было бы меньше!


            Громмо Серебряный Смех кивнул. Родной брат Гридо, он заместил его на посту командующего личной гвардией Терлики.


– Её фрогам не достать вас здесь, повелитель. Дом Плывущих-в-Тумане неприступен.


– Да… Если только хозяева не решат, что выгодней не заметить убийцу… – едва слышно пробормотал Терлики.


– Мимо моих воинов не проскользнет никто!–  вскинул подбородок Громмо. – Повелитель, вашу сестру поддержали немногие. Большинство выжидает…


– Чтобы присоединиться к тому, на чьей строне окажется сила, – криво усмехнулся Терлики. – И это тоже не в нашу пользу. Их огнебойная снасть… Достаточно на миг поймать любого из нас вниманием, чтобы убить. Не надо сближаться, не надо удерживать образ врага… Когда до всех дойдёт, насколько их оружие лучше нашего…


– Лучше? Ха! Да его можно применить лишь единожды! Я десять раз ускользну от их взора и метну десять копий, прежде чем они зарядят свои…


– Достаточно и одного раза, Громмо. Где теперь твой брат?


Командующий гвардией помрачнел. Когда до повелителя дошли слухи о возвращении опальной принцессы, Гридо сам вызвался разобраться с ней. То, что он со своими линирами исчез, означало лишь одно…


– Вернулись посланцы?


– Некоторые из них. Дети Ночного Ветра дают уклончивые ответы; их можно трактовать двояко. К Медным Пчелам наши фроги попасть не смогли: все входы в Улей запечатаны…


– Они ждут предложений от этой жабы! – скривился Терлики.


– Принцесса Элин не станет спешить на поклон к тем, кому дважды отказала, – дребезжащий голос советника Азу заметался под каменными сводами. Скрюченный старостью, с трясущейся головой, он тем не менее обладал острым и ясным умом. – А Медные Пчелы предпочтут держать нейтралитет, покуда не поймут, где их выгода!


– И всё же у неё есть, что им дать. А я, поскольку мы находимся в доме Плывущих, уже сделал свой выбор. Разумнее будет числить Пчел среди наших недругов… Пока, во всяком случае, – Терлики обвел взглядом собравшихся. – Как я уже говорил, Элин – не единственная наша проблема. Линиры с окраин стекаются в город, и у всех на устах одно: чужаки что-то затеяли. Тот, одноглазый, не просто так мотался по нашим болотам. Там, где раньше были тропы, проход закрыт. Это что-то вроде незримых стен. Те, кто подходит к ним слишком близко, падают и бьются в судорогах.


– Плохие новости! – покачал головой один из советников. – Это значит, власти чужаков прознали о нас… И теперь принимают меры.


–  И что же нам следует предпринять?


– Оставь это своей сестре, повелитель, – вновь задребезжал Азу. – Позволь ей совершить ошибку.


Собрание оживленно загудело: сказанное смутило многих.


– Это твой совет, старик? – холодно спросил Терлики. – Ничего не делать? Устраниться? Может быть, мне тогда вообще стоит  отречься, а?


– Элин Колючий Дождь считает себя королевой. И все вы знаете, каков её нрав.  Ответит ли она ударом на удар, если чужаки нападут?


– Но они покуда не нападают… – неуверенно сказал кто-то.


– Это лишь вопрос времени. Подумайте сами. Никакая власть не потерпит тех, кто не признает её и её законов. Они нападут. Элин ответит. И вот тогда… – Азу заперхал; Терлики не сразу понял, что старик смеётся. – Тогда настанет твой час, повелитель! Пускай фроги Элин Колючий Дождь уйдут на войну. Пускай они возьмут с собой Медных Пчел или ещё кого… Тех, кто встанет на её сторону. Чем меньше линиров будет её окружать, тем проще будет сломить их сопротивление.


–  Так твой совет – ждать? – вновь спросил Терлики.


– Мой совет – не бить в лоб, если можешь ударить в спину, – ответил Азу. – Но события можно и поторопить, да… Незримые стены появляются там, где побывали чужаки? И командует ими тот, одноглазый? Ну так найдите и убейте его. 


 


***

Били не сильно. Собственно, я отхватил всего пару пинков под ребра от освободившегося лейтенанта, да и он скорее действовал по зову сердца, чем по служебной надобности; зато скрутили меня и мальчишек на совесть. Морфи и Гаса сразу куда-то увели; а мною занялся знакомый уже фрог, с которым мы перекинулись парой фраз в госпитальной палатке. Как я и думал, парень оказался не врачом, а кем-то вроде офицера контрразведки – впрочем, он не представился; а задавать вопросы в моём положении как-то не принято. В первую очередь его интересовало, с кем я связывался по телефону. Я честно ответил.


– Если не верите, допросите парнишку-радиста. Он присутствовал при разговоре от начала и до конца.


– Допросим, не беспокойтесь. Значит, с Его Величеством? Вы что, королевский эмиссар?


– Соврал бы, ответив «да». Скорее – просто неравнодушный гражданин Королевства.


– Стало быть, на базу вы проникли именно в этом качестве? Как неравнодушный гражданин?


– Ну, если помните, я здесь очутился не по своей воле. И потом, мне никто не говорил, что я арестован.


– И что же вы сказали королю?


– Просто выразил обеспокоенность судьбой его подданных. Как мне кажется, он был не в курсе, что здесь замышляется массовое убийство. Зато теперь знает.


– Массовое убийство? С чего вы взяли?


– Предположил, увидев картечницы. Как видите, всё довольно очевидно.


– Не для меня. Какие отношения связывают вас с подполковником Тыгуа?


– Мы давние знакомые. А почему вы спрашиваете? Разве он имеет ко всему этому какое-то отношение?


– Вопросы здесь задаю я! – рявкнул офицер давно ожидаемое.


…Спустя некоторое время допросчика вызвали куда-то. Отсутствовал он довольно долго; я даже успел задремать, невзирая на неудобную позу. Попробуйте-ка проделать это, будучи притянутым к стулу…


Проснулся я от того, что путы ослабли. Двое солдат освобождали меня от веревок, тихонько бурча что-то про узлы. Офицер тоже был здесь; молча перебирал бумаги.


– Эдуар Монтескрипт, вы свободны, – суконным голосом произнес, наконец, он. – Но я бы попросил вас задержаться до завтра… Во избежание.


– Как скажете. А что с моими друзьями?


– Могу привести их сюда. Только не позволяйте этой парочке шляться ночью по лагерю… Иначе к утру друзей у вас станет меньше.


– Договорились.


– Ну? Что? Получилось?! – закидал меня вопросами Морфи, едва мы остались одни.


– Похоже на то. Ладно, парни, давайте на боковую. Думаю, завтра нас ждет не самый скучный день, так что…


– Я бы лучше поскучал, Ловкач, – тихонько усмехнулся Гас. – Клянусь князьями преисподней, не такое уж плохое занятие!


– Знал бы ты, парень, как часто я говорю себе то же самое…


Утром нас разбудил нарастающий рокот. Полный предчувствий, я выбрался из палатки – как раз вовремя, чтобы стать свидетелем незабываемого зрелища. Рубя воздух винтами, из румяных утренних облаков на болота опускались летающие канонерки – четыре хищных, вытянутых, серо-стальных туши. В центре каре шел пятый корабль – шикарная воздушная яхта ослепительно-белого цвета. На корме красавицы пламенел королевский штандарт. Я никогда прежде не видел «борт номер один», но сомнений быть не могло: Его Величество Джага I Энельвинги лично почтил визитом это военно-полевое захолустье.


Винты ещё только замедляли вращение, а дверца в борту яхты уже откинулась, и оттуда горохом посыпались рослые фроги в парадных мундирах, спешно строясь в две шеренги и беря на караул.


– Эй, парни! Вылезайте, да поживее! – окрикнул я потягивающихся Гаса и Морфи. – Не то пропустите такое, о чем потом будете жалеть всю оставшуюся жизнь!


– Что, прибыла какая-то важная шишка? – хриплым со сна голосом осведомился Гас, щурясь на происходящее.


– Ага. Самая важная шишка королевства Пацифида. И добавь в голос немножко уважения, пожалуйста.


– Его Величество! – ахнул Морфи.


Из дверцы яхты меж тем выскользнул толстенький ярко-алый рулон. Не знаю уж, как эта штука была устроена; но разматывалась она сама по себе, без всякого участия присутствующих – и, вдобавок, увеличивалась в толщине. Спустя несколько секунд среди мхов и чахлой растительности пролегла идеально ровная дорожка. И тогда на ступеньках показался монарх.


Мне уже доводилось встречаться с Джагой I – и даже обедать за одним столом с августейшей особой. Тогда король был в гражданском платье; для этого же визита он посчитал уместным парадный военный мундир – такой же ослепительно-белый, как и его корабль, с золотыми эполетами и красной орденской лентой через плечо. Голову монарха венчал ярко-рыжий парик – в Пацифиде этот головной убор эквивалентен короне.


Местное начальство толпилось у края дорожки – все, как один, в неброских полевых мундирах. Внезапно среди встречающих офицеров я заметил Тыгуа: наставник, единственный из всех, был в мешковатом камуфляжном комбинезоне. Один из встречающих выступил вперед и коротко отрапортовал. Король улыбнулся и благосклонно покивал – а потом привстал на цыпочки, высматривая кого-то. Наш монарх, как и многие из великих властителей, невелик ростом. Под его взглядом офицеры почтительно расступились. Джага I что-то спросил – и тут уже знакомый мне контрразведчик указал в сторону нашей палатки.


Наши глаза встретились. Монарх широко улыбнулся и приглашающе помахал мне рукой.


– Надо бы подойти поздороваться, – пробормотал я. – А то как-то неловко… Подождите здесь, парни.


Гас и Морфи, одинаково приоткрыв рты, проводили меня восхищенными взглядами.